Из всех народов так называемого чудского или финского племени, обитающих в России, ни одно так не обрусело в настоящее время (1867), как Мордва, особенно же та часть ее, которая живет в Нижегородском уезде и называется терюханами. Здесь Мордва уже совсем почти забыла свой язык, и лишь в некоторых немногих деревнях женщины сохраняют еще остатки мордовского наряда, но и то с каждым годом встречается все реже и реже. Многочисленное мордовское племя эрзя также наполовину обрусело.
Мордва, в древности жившая в нынешних губерниях Нижегородской, Симбирской, Саратовской и Пензенской и в северной части Тамбовской губернии, теперь разбросана на огромном пространстве от Нижнего Новгорода до Каспийского моря и от рек Цны и Мокши до Бугуруслана. Но те из этого племени, что живут в губерниях Самарской, Астраханской и частью Саратовской, пришли на места нынешнего населения в XVII и даже в XVIII столетии. Так, из современных актов мы знаем, что бортники из племени терюхан (нижегородская Мордва), исстари бывшие людьми свободными, были раздаваемы монастырям и помещикам, а оставшиеся свободными, в конце XVII столетия, подарены имеретинскому царю Арчиле, выехавшему в Россию. Положение Мордвы ухудшилось, и она огромными толпами бежала вниз по Волге на дощаниках (небольшое волжское судно) с женами, детьми и имуществом. Примеру их последовали эрзяне, также розданные в XVII столетии и даже во времена Ивана Васильевича Грозного разным частным владельцам и монастырям, с целью обратить их в христианскую веру. Беглецы, вместе с другою „вольницей", укрывавшеюся от платежа податей, поселились на луговой стороне Волги, в нынешней Самарской губернии, на казенных землях, распахали ее, никогда не паханную дотоле, и жили как „бобыли и захребетники". Петр Великий, узнав о том, послал грозный указ самарскому воеводе, повелевая Мордву разыскать и выслать на старое жительство. Но, как ни строг был указ Петров, Мордва далеко но вся возвратилась. Как скоро переселенцы сведали об указе, бросились на юг. Там, на привольных берегах Иргиза, близ впадения его в Волгу, населили несколько деревень и доныне существующих; частью перешли на нагорную сторону Волги и поселились в нынешней Саратовской губернии, в уездах Хвалынском, Вольском, Саратовском и Балашовском, частью ушли еще далее, к самому почти Каспийскому морю. Верстах в тридцати от берега этого моря, по правую сторону протоков Бузана, при Чуркинском проране, доселе существуют три мордовские поселка, построенные на владельческой земле.
Мордва разделяется на несколько племен. Главное из них эрзя или эрдзяды, живущие в Арзамасском, Ардатовском, Лукояновском, Сергачском и Княгининском уездах Нижегородской губернии (в ней только две деревни Лукояновского уезда населены мокшанами); в губерниях Пензенской, Симбирской и Саратовской эрдзяды живут смешанно с племенем мокша, а в Казанской губернии среди них, впрочем, особняком, живет мордовское племя каратаи. Небольшое племя терюхан, самое северное из мордовских, жившее прежде по берегам Волги и Оки, осталось теперь (1867) лишь в сорока селениях Нижегородского уезда, всего в количестве тринадцати тысяч душ обоего пола. Это племя было очень близко к эрдзядам; теперь же оно почти совершенно обрусело. Некоторые считают терюхан эрдзядами, но, судя по остаткам их языка, судя по их обычаю и религиозному культу, их нельзя не признать особым племенем. Племя мокшан, численностью немного уступающее эрдзядам, обитает в северной части Тамбовской губернии, в западной половине Пензенской, в двух селениях Нижегородской, а также в Симбирской и Саратовской губерниях, смешанно с эрдзядами. Полагают, что племя мокшан в VIII или IX столетии было известно арабским писателям под именем „буртасов". Эти писатели говорят, что на правом берегу Волги северными соседями прикаспийских хозаров, в двадцати днях езды от столицы их Итиля (около Астрахани), жили буртасы, земля которых простиралась в длину на северо-запад также на двадцать дней езды и граничила с владениями болгарскими. По этому расчислению оказывается, что земля буртасов начиналась приблизительно от нынешних границ Саратовской губернии с Астраханскою и достигала к северу до нынешнего Симбирска, а на запад почти до Оки. Так как теперь в этих местах живут мордва-мокшане, то ориенталисты наши и признают в них потомков буртасов, тем более, что восточные писатели, упоминая о племени эрзя и даже о небольшом племени каратаев, совершенно умалчивают о многочисленном племени мордвы-мокшан. Мокшане разделяются на две группы: одни называются высокими мокшанами, другие простыми, и различаются между собой в языке. Наконец четвертое мордовское племя каратаи, весьма незначительное по числу, обитает в Тетюшском уезде Казанской губернии, против Камского устья. В Самарской и Астраханской губерниях живут поселившиеся здесь, как сказано выше, в XVII и XVIII уже столетиях эрдзяды и, кроме того, терюхане (совершенно потерявшие здесь свои племенные особенности и слившиеся вполне с эрдзядами).
В эпоху призвания Рюрика некоторые народы чудского племени были уже подвластны славянам и в первые же времена существования русского государства совсем обрусели. Таковы: Весь, жившая на Белоозере, среди которой, по сказанию Нестора, водворился один из братьев Рюрика, Меря, жившая на озерах Мерском (Галичском), Неро (Ростовском) и Клещине (Переславском), и Мурома, жившая по Оке. В главные города последних двух племен, в Ростов и Муром, Рюрик, как видно из летописи, послал „мужей" своих и обладал землями их точно так же, как Новгородом и другими славянскими городами. Сыновья Владимира, свв. Борис и Глеб уже княжили в чудских городах, Ростове и Муроме. Затем названия Веси, Муромы и Мери более не появляются на страницах русской летописи; ко времени нашествия монголов, конечно, все они уже совершенно обрусели, но мордва оставалась еще самобытною и независимою, ибо находилась вне славянского влияния. Только перед самым нашествием монголов летописи начинают упоминать о Мордве и рассказывать о столкновениях с нею русских князей; до тех же пор только один раз, именно под 1103 годом, об этом народе упоминает летописец: „бися Ярослав (сын Святослава Черниговскаго) с Мордвою, — говорит он: — месяца марта в 4 день, и побежден бысть Ярослав".
Во время войн Андрея Боголюбского с болгарами, Мордва, жившая тогда у устья Оки и далее по берегам Волги, без сомнения, подвергалась нападениям русских дружин. Так, под 1173 годом летописец говорит: „Посла князь Андрей сына Мстислава на болгары, а Муромский князь сына посла, а Рязаньский князь сына посла, и бысть не люб путь ти всим людем сим, зане непогодье есть зиме воевати болгары, идучи не идяху. И бывшю же на Городьце князю и совокупися с братома своима, с Муромьскым и с Рязаньскым на устьи Окы, и ждаша дружине своей две недели и не дождавша, поехаша с передними с дружиною; и Борис Жидиславич воевода бе в то время и наряд всь держаше; и въехаша без вести в поганыя и взяша сел 6 и семое город, муже изъсекоша, а жены и дети поимаша. Слышавше же болгаре в мале дружине пришедше князя Мстислава, идуща с полоном, доспеша вборзе и поехаша по них в 6.000, за малом не постигоша их за 20 верст, князю Мьстиславу на устьи с малом дружины, а всю дружину пустивше от себе; и взврати Бог поганыя от него, а хрестьяны покры рукою Своею". Из этого летописного рассказа трудно заключить, где и какие села и какой город разорил воевода, но ясно, что князь Мстислав Андреевич все время стоял на устье Оки, следовательно на земле мордовской. Трудно предположить однако, чтобы русский воевода зимой зашел так далеко: собственно к болгарам, в их землю, то есть в нынешнюю Казанскую губернию. Не воевал ли он Мордву, по-видимому, находившуюся тогда в подчинении у болгар?
В 1182 году великий князь Всеволод Юрьевич „заратися с Болгары" и достиг до их столицы, „Великаго Города Серебряных Болгар", как называет его летописец. Набег Всеволода был удачен; с пешим войском воротился он во Владимир водой по Волге, по Оке и по Клязьме, „а коне пусти на Мордву", то есть конницу отправил сухим путем через мордовскую землю, через нынешние Симбирскую и Нижегородскую губернии, „при чем, — говорит Татищев: — Всеволод разорил множество мордовских селений". В 1186 году Всеволод из Городца, с тамошними жителями, спустился в ладьях вниз по Волге, вторгнулся в Болгарию и воротился с добычей. Болгары и послушная им Мордва присмирели, а усобицы, возникшие по смерти Всеволода между его сыновьями, не дозволяли русским князьям делать по-прежнему набеги на богатых болгар. В 1217 году сами болгары сделали нападение на Устюг и обманом завладели им, напали также на Унжу, но тамошние жители отбились. Как скоро усобица кончилась и во Владимире стал спокойно владеть Юрий Всеволодович, он решился свести счеты с болгарами за Устюг и за Унжу. В 1220 году собрались на устье Оки полки великого князя и брата его Ярослава Переславского, а полки из Ростова и Устюга пробрались в верховья Камы. Русские напали на болгар и на Волге и на Каме. Этот набег из всех русских набегов на болгар был самый удачный и самый прибыльный. Зимой из Болгарии приехали во Владимир послы просить мира, но Юрий не соглашался и весной сам выступил с войском в Городец, намереваясь принять личное участие в нападении на богатую страну. На дороге приходили к нему еще послы, он и тех не послушал. Наконец в Городце пришли третьи послы, принесли великому князю богатые дары, и Юрий согласился на мир. Но, на случай будущих предприятий против болгар, он занял важный в то время стратегический пункт на устье Оки, отправился туда из Городца и основал город, назвав его Новым Городом. Впоследствии, для отличия от Новгорода Ильменского, этот город стали называть Нижним Новгородом.
