Дмитрий Зубов - Борис Немцов. Слишком неизвестный человек. Отповедь бунтарю

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© Дегтев Д. М., Зубов Д. В., 2017

© «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление «Центрполиграф», 2017

«В России, как известно, две проблемы: дороги и дураки. С дорогами еще можно как-то разобраться. Что касается дураков, то здесь все гораздо сложнее», – говорил Борис Немцов в марте 1995 года.

Спустя ровно 20 лет, 3 марта 2015 года, нам довелось побывать в Москве, на похоронах политика. То был довольно теплый весенний день. Зима закончилась непривычно рано (обычно в марте еще лежит снег), а в столице, во всяком случае на Садовом кольце, уже было сухо и чисто. Путь к нужному месту было легко отыскать даже человеку, плохо ориентировавшемуся в московских просторах. Среди толпы, сновавшей рядом с Курским вокзалом, отчетливо выделялись граждане с серьезными лицами и красными гвоздиками в руках. И все они спешили в одну и ту же сторону. Иногда из непрерывного гула, который стоит на этой магистрали, слабо доносилось: «Немцов…» Ну а вскоре показалась живая очередь, тянувшаяся вдоль старых домов внешней стороны Кольца, уходящая вниз и влево – к Сахаровскому центру. Первое, что бросилось в глаза, – это невероятная разношерстность публики, стоявшей там. И гламурные красотки с дорогими дизайнерскими букетами, и беременные женщины, и поэты, тут же публично читавшие стихи о Немцове, и антивоенные активисты с украинскими флагами на одежде, пенсионеры и типичные интеллигенты, странные оборванцы и стар и млад. Столь же пестрым был и поток ВИП-персон: высокопоставленные чиновники, скандально известные оппозиционеры, послы ведущих мировых держав. Были там замечены и нижегородцы, в основном работавшие с Немцовым в бытность его губернатором.

«Кем был для вас Борис Ефимович?» Такой вопрос я задавал многим присутствующим. «Душа компании, невероятный оптимист, отличный и добродушный парень!» – отозвался о нем типичный представитель столичного протестного движения, много раз встречавшийся с Немцовым на митингах. «Для меня это был просто красивый мужчина! – сказала жительница Улан-Удэ, ныне проживающая в Москве. – Я всегда любила его и любовалась им. Как можно такого умного, образованного, доброго человека убить?! Страшные люди у нас!» «Немцов – это яркая, крупная фигура, – отозвался о нем молодой человек, представившийся антивоенным активистом. – Он консолидировал либералов. Его убийство – это скрытая гражданская война, которая уже давно идет в России». При общении со многими людьми, пришедшими проводить Немцова в последний путь, бросилась в глаза одна важная особенность. Москвичи с трудом вспоминали о его губернаторском, реформаторском и нижегородском прошлом и считали именно своим, настоящим московским парнем.

Надо отметить, что организована панихида была из рук вон плохо. Ведь заведомо было понятно, что Сахаровский центр, на деле представляющий собой обшарпанный старый особняк с пристроем, не очень вписывающийся в облик современной Москвы, не сможет вместить всех желающих. В результате получилось, что чем ближе был вынос тела, тем длиннее становилась очередь, растянувшаяся практически до Курского вокзала. Ну а в конце происходящее вылилось в настоящую душераздирающую драму. Ограничительные заборы были отодвинуты, и не успевшие возложить цветы стали кидать их «оптом» прямо к двери. Началась давка, при этом часть людей полезла на склон парка с криками: «Герои не умирают!» Полиция, как могла, пыталась оттеснить людей от выезжавшего из Сахаровского центра катафалка. Однако, несмотря на большое число сотрудников, толпа быстро прорвала оцепление и устремилась вслед за машиной. «Борис, прощай!» – кричали плачущие женщины. А когда катафалк с трудом вырвался из объятий и свернул на Садовое кольцо, толпа вышла на проезжую часть, где скомканная панихида мгновенно превратилась в шествие, которое дополнялось гудками десятков автомобилей, ехавших по внутренней, не перекрытой для движения стороне Садового кольца. Вот таким громким в прямом смысле слова получилось народное прощание с Немцовым.

Спустя два года после трагической гибели политика страсти и споры вокруг его личности не утихают ни в России, ни на Западе, где его считают чуть ли не «отцом русской демократии». Для одних имя Немцова стало символом «борьбы за свободу» и «либерализма», для других, напротив, синонимом «предательства России» и «развала страны». Прошедшие очередные «марши Немцова», совпавшие с премьерой фильма «Немцов. Слишком свободный человек», показали, что этого человека не забудут еще очень долго. В Москве и других городах идут бесконечные баталии за «народные мемориалы», а в некоторых городах власти и активисты ведут борьбу за увековечивание памяти Немцова. Кое-где даже предлагают называть в честь его проспекты и площади, а Большой Замоскворецкий мост в Москве и вовсе неформально зовут «Немцов-мост». Пожалуй, ни об одном из политиков эпохи «лихих девяностых» не говорят и не пишут так много, в то время как имена других уже позабыли.

В то же время, когда автору довелось общаться с многочисленными поклонниками Немцова, всплыла парадоксальная вещь. На вопрос «А что конкретно сделал Борис Ефимович и чем прославился?» никто не смог дать вразумительного ответа. Заявляют, что он был «реформатор», «умный», «красивый», «добрый», «смелый», «обаятельный», «честный», «удивительный», «дружелюбный» и т. п., но при этом никто уже не помнит, что конкретно Немцов «реформировал» и, главное, как и зачем. А под «либерализмом» почему-то понимается бесконечное хождение на митинги, марши, крики, вопли и бичевание власти. Это, собственно, то, чем и занимался Немцов все последние годы. Что касается губернаторства, то этот период оброс многочисленными мифами и легендами в духе «область стала передовой», «там была столица реформ», «Немцов все поднял» и т. п. Противники Немцова, наоборот, обвиняют его во всевозможных «предательствах», деятельности в интересах «мирового капитала» и США («агент Госдепа») и т. п. Но при этом никто не отрицает, что Немцов все же был «яркой личностью», «реформатором» и вел некую деятельность.

Так ли это на самом деле? То есть был ли Немцов реформатором, либералом, выдающейся личностью, смелым и честным, а главное – был ли он умным и интеллектуально развитым человеком? В данной работе, являющейся первой книгой о скандально известном реформаторе, впервые подробно рассказано о биографии и политической деятельности Бориса Немцова с начала его карьеры до краха правительства молодых реформаторов в августе 1998 года. В ней также приведены малоизвестные и неизвестные факты, касающиеся работы Немцова на посту губернатора и вице-премьера, его многочисленные высказывания и заявления, характеризующие его истинную сущность, раскрыты неизвестные психологические особенности личности Немцова, причины его привлекательности и подлинные мотивы, двигавшие им. Кроме того, книга совершенно по-новому показывает события страны эпохи «лихих девяностых», рассказывает, как жили люди и как менялось их восприятие действительности на фоне грандиозных перемен, происходивших в стране. Читателям предлагается как бы заново пережить это время и переосмыслить происходившие со страной катаклизмы. Кроме того, работа отвечает на ряд интересных вопросов: был ли Немцов демократом, действительно ли он сделал свой регион отдельно процветающим, но потом был «съеден» в правительстве, почему Ельцин хотел сделать его своим преемником, а потом отказался от этого шага, какую роль сыграл Немцов в продвижении на политический олимп различных личностей (например, Сергея Кириенко) и низвержении других (например, Андрея Климентьева), не был ли образ Немцова искусственно создан им самим и его окружением, был ли Немцов «образцом честности» и т. д. и т. п. А также зачем Немцову было нужно столько женщин?

1989 год. Это был рубеж, точка невозврата, пройдя которую объявленная генсеком Горбачевым перестройка из поверхностной демократизации по типу хрущевской «оттепели» превратилась в неконтролируемый распад всей советской системы. На зданиях по-прежнему реяли красные флаги, десятиклассники ради успешного поступления в вуз все так же подавали заявления в комсомол, на каждом шагу стояли памятники Ленину, а предприятия и организации все еще отмечали коммунистические праздники.

Однако при сохранении этих привычных атрибутов в нашу жизнь все сильнее и смелее вторгались явления и события, которые еще пару лет назад показались бы просто невозможными. Наряду с госсобственностью стала действовать аренда, а у овощных баз и гастрономов появились настоящие конкуренты – кооператоры. А в закрытом городе Горьком – одном из центров советской военной промышленности – вдруг состоялся митинг в память о жертвах политических репрессий. Прошел он в парке Кулибина. Место это было по-своему символическим. Бывшее городское кладбище, где за два столетия было похоронено несколько поколений нижегородцев, от купцов и чиновников до нищих и бунтовщиков, повешенных в 1907 году на «столыпинских галстуках», которое в 1940 году было превращено в парк, в годы застоя ставший излюбленным местом пьяниц и местом проведения дискотек с традиционным мордобоем. Выступали на митинге отнюдь не представители обкома и горкома партии (той самой, которая вроде бы инициировала этот процесс и осудила репрессии), а, напротив, представители так называемых «неформалов» – различных движений, зарабатывавших славу как раз на разоблачении всего коммунистического и советского. Среди прочего в месте, к репрессиям в общем-то отношения не имевшем (в парке никого не расстреливали и не закапывали), кое-кто даже выкрикивал совсем уж кощунственные лозунги типа «Советы без коммунистов!». Услышав это, одни восторгались пьянящим вкусом свободы, другие, наоборот, вздрагивали и ужасались. Это как же так?! А завтра скажут: «Советская власть без Советов»?!