Аналитическая записка
Правда — почти как смерть.
1. Внешняя политика — продолжение политики внутренней. Во внутренней политике пришло время «собирать камни» — восстанавливать в новых условиях целостность Русской цивилизации, которая на уровне государственных институтов не будет повторять ни дореволюционную Россию, ни послереволюционный Советский Союз. На мировоззренческом приоритете обобщённых средств управления Русская цивилизация не будет вступать в конфронтацию с библейским Западом, закосневшем в идеалистическом атеизме, который Россия преодолела ещё в начале прошлого века. Но нет для неё возврата и в материалистический атеизм мраксизма. Остаётся одно — обнять и объять всех в Богодержавии… Концепция Общественной Безопасности (КОБа), порождённая Общественной Инициативой в период перестройки, позволяет начать эту работу при наличии единого информационного пространства, хотя бы для начала на территории бывшего СССР. Президент России на последней встрече в Алма-Ате поддержал саму идею формирования единого информационного пространства на территории стран СНГ, реализовать которую могла бы телекомпания «Мир», претендовавшая на 6-ю кнопку телевидения. Но марксисты-троцкисты и леберал-демократы в лице Е.Примакова и А.Чубайса, почувствовав опасность в таком ходе развития событий, 27 марта добились «Единогласного решения экспертов» по этому вопросу. Это событие лишний раз убедило президента, что компромисс с «национальными элитами» невозможен, а простым труженикам, далёким от баталий за инструмент воздействия на их умы, стало ясно, что между красными и белыми троцкистами (другое название марксистов и либералов) мировоззренческих разногласий не существует.
2. И тем не менее, во внутренней политике России позиции троцкизма в марте сильно пошатнулись. Ушёл, причём «добровольно», с поста главы центробанка В.Геращенко. В России с начала реформ троцкисты вели странную игру на уровне четвёртого приоритета обобщенных средств управления (финансы, экономика): белые троцкисты («Независимая газета» от 11.03.2002 г. в статье А.Кивы почему-то назвала их «белыми большевиками») в лице Гайдара и Кириенко создавали экономический и финансовый кризис, а затем красные троцкисты, в лице Черномырдина и Примакова делали вид, что выводят страну из кризиса, в котором она перманентно пребывает более 15 лет. Ключевой фигурой в этих играх оставался В.Геращенко. Странное совпадение: как только начиналось качаться кресло под «Гераклом», в стране с гуманитарной миссией неожиданно появлялся кто-нибудь из Ротшильдов. «Rot» — по-немецки красный (по-английски — «red»), «shild» — доска с вывеской. Отставка Геращенко конечно не означает, что отныне финансы страны перейдут под контроль государства, но уже сломан алгоритм перманентных реформ, поскольку премьеров, последовавшие за Примаковым, трудно однозначно отнести к белым или красным троцкистам, а с уходом Геращенко появились и предпосылки для реформы финансовой системы страны.
3. Рейтинг президента, несмотря на многочисленные отрицательные прогнозы на вторую половину его правления, остаётся высоким. С одной стороны, это означает, что в российском обществе по-прежнему доминирует толпо-«элитаризм» и, следовательно, сохраняется опасность его катастрофических последствий, а с другой, — это признак зарождения каких-то новых тенденций, направленных на преодоление толпо-«элитаризма». Понимает ли президент опасность толпо-«элитаризма для России? Прямых ответов на этот вопрос пока нет, но есть ответы опосредованные. В интервью президента накануне его визита в Польшу на вопрос одного из главных польских „демократов“ Адама Михника: „Сталин ближе к Ивану Грозному, с Вашей точки зрения, или к Петру I?“, Путин ответил, — „К Тамерлану“. На первый взгляд, этот ответ не расходится с оценкой деятельности Сталина, которую президент дал в этом же интервью:
«Сталин, конечно, диктатор. (…) Проблема заключается в том, что именно под его руководством страна победила во Второй мировой войне, и эта победа в значительной степени связана с его именем. Игнорировать это обстоятельство было бы глупо. Вот такой неполный ответ Вас должен удовлетворить».
4. «Демократ» и провокатор (президент назвал вопрос Михника о месте Сталина в истории России провокационным) удовлетворился неполным ответом Путина, поскольку услышал только то, что хотел услышать. Нас же интересует полный ответ. Если бы Путин хотел показать Сталина только как диктатора, то его сравнение и с Иваном Грозным и Петром I было бы в одинаковой мере равноценно. Тем не менее, Путин выбрал Тамерлана, который хотя и был, как Грозный и Петр диктатором, но что-то в его деятельности от них его отличало. Это «что-то» объединяло Тамерлана и Сталина и, оставшееся в умолчании, видимо, оказалось для Путина важнее «диктаторства» двух других диктаторов, чьи имена упомянуты в интервью. По нашему мнению, это «что-то» — итоги деятельности Тамерлана и Сталина, которые отличны от итогов деятельности Ивана Грозного и Петра I. Держава, созданная в период правления Сталина, как и империя Тамерлана, хотя и не сразу, распалась после смерти её создателя. Одна из причин распада — толпо-«элитаризм» общества, устойчивость управления которым обеспечивалась прежде всего авторитетом вождя. Если это и не было прямо высказано Путиным, а всего лишь соответствует его образным представлениям, которые принадлежат к бессознательным уровням психики и потому не всегда могут быть выражены в определённой лексике, то он — на пути к пониманию опасности толпо-«элитаризма» в современном обществе. Дорогу осилит идущий и ищущий.
5. Но именно это обстоятельство (возможное направление поиска) больше всего беспокоит сегодня российскую и зарубежную «элиту». Анализ первой сотни самых известных газет мира со статьями об итогах двухлетнего правления Путина, показывает, что при всём их пустословии между строк по-прежнему стоит вопрос, впервые прозвучавший в 2000-м году в Давосе: «Кто вы мистер Путин?» Такого интереса к личности главы исполнительной власти России не было со времён «сталинизма». Этот интерес диктуется тем, что заправилы Запада «слишком натерпелись за последние 15 лет [1]» правления Сталина, на словах приверженного марксизму-меньшивизму (поддерживал условия жизни советской «элиты», близкие к западным стандартам), а на деле — большевизму (чистил «элиту», когда она теряла чувство меры). Хрущёв, Брежнев, Андропов, наоборот, на словах выражали приверженность идеям социальной справедливости, а на деле были меньшевиками. И при всей их внешней конфронтации с Западом они не могли выйти за рамки библейского мировоззрения, поскольку учение внука двух раввинов и идеология, сформировавшаяся на его основе, были всего лишь светским воплощением Библии, что и подтвердили Горбачёв и Ельцин, завершив дело начатое Хрущёвым.
6. Истерика западной «элиты», поднятая по поводу второй годовщины правления Путина, — их неосознанная реакция на непонятную им концептуальную неопределённость управления в России. Если бы эта неопределённость касалась личности Путина, то они бы с нею быстро разобрались. Но «компромат Березовского» не сработал. Почему? Запад в лице Путина впервые столкнулся не с неопределённостью личностного поведения, а с концептуальной неопределённостью управления Русской цивилизацией, причем, на её завершающем этапе. Этот же вопрос был главным и в Москве, в здании Александер-хаус, где проходило юбилейное заседание клуба «Гражданские дебаты на тему: „В.В.Путин: два года после выборов. Новые рубежи“.
«Путаница с тем, кто чью проблему решает (Путин — проблему элиты или элита — проблему Путина) и стала основной темой дискуссии», — сообщает Елена Трегубова в статье «Владимиру Путину — два года», опубликованной в газете «Коммерсант»№51 и дальше поясняет: «Участники заседания сразу разбились на две чёткие фракции: Глеб Павловский с одной стороны, все остальные — с другой. Более многочисленная из них утверждала, что элита недовольна Путиным. И, может быть, даже захочет его скоро кем-нибудь заменить. Господин Павловский, наоборот заявил, что господин Путин недоволен элитой и скоро её заменит».
Вопрос не в том, кто кого заменит, а в том на основе какой долговременной стратегии можно обеспечить устойчивость управления государством, в котором в преемственности поколений всем в обществе была бы гарантирована достойная жизнь. За 17 лет перестройки «элита» красных и белых троцкистов доказала свою неспособность к формированию такой стратегии, поскольку она не в состоянии понять роль Библии, как концепции управления, и потому занята поиском светских форм её воплощения.
7. «Ищущий обрящет. Но станет он ищущим, лишь посмотрев правде в глаза. Говорят, что на смерть, как на солнце, в полные глаза не посмотришь. Но нынешняя правда все же почти как смерть. И посмотреть на неё можно, не ослепнув… А даже и ослепнув… Знавала история религии случаи, когда ослепнувший по пути в Дамаск кое-что потом сумел сотворить. В отличие от разных там бесплодных прагматиков из тех или иных комиссий по той или иной ликвидации.»
