Михаэль Дорфман
МУЗЫКА РАДИКАЛЬНОЙ ЕВРЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ ДЖОНА ЗОРИНА
Восточноевропейская еврейская мелодия замечательно звучит в классическом джазовом исполнении. Неожиданным было, что главную партию вел глубокий звук контрабаса. Имя «Мецада» вызывает много ассоциаций с легендарной крепостью на юго–востоке Израиля. Однако «Мецада» также имя оригинального музыкального проекта Джона Зорина (пишется John Zorn, но он сам произносил именно Зорин), которую он называет новой музыкой еврейской радикальной культуры. Проекту исполняется 10 лет, и в Зале им Эдмонда Сафры при Музее еврейского наследия на Батарейной площади в Нью–Йорке Джон вместе с друзьями и коллегами отмечает месячной серией концертов плодотворное десятилетие. Зорину удалось собрать вокруг своей звукозаписывающей студии, известной любителям еврейской музыки под маркой «Цадик» большую группу единомышленников. Выяснение терминов часто грозит лишить смысла любую дискуссию. Не сомневаюсь, что Джону Зорину приходилось отвечать десятки раз. Цадик – это кто?
Tот, кто делает добро в общине. Кто помогает избавиться от трудностей. Что среднее между рабби и крестным отцом.
Цадик вызывает ассоциацию с пожилым, ученым мужчиной.Не обязательно. Для меня это может быть и женщина тоже.
«Радикальная еврейская культура». Что думал Зорин десять лет назад, вводя в оборот это выражение?Я очень люблю афро–американскую музыку. Много играл в самых знаменитых джазовых группах. Это направление за последние 40–50 лет расцвело необыкновенно – от Мортона до Армстронга, потом Чарли Паркера… огромное число стилей, жанров. Однажды я подумал, а что происходит с еврейской музыкой?
Еврейская музыка и еврейские музыканты оказали на американскую музыку огромное влияние. Наверняка не меньшее, чем афро–американские артисты. Сначала Зорин заинтересовался клейзмерской музыкой. Это интересная музыка. Замечательный синтез различных культур – цыганской, балканской, восточно–европейской, осуществленный через еврейский музыкальный гений. После клейзмеров пришел интерес к другим стилям и жанрам. Зорин работал во многих известных коллективах, играл с выдающимися музыкантами. И везде встречал евреев. Вот Зорин решил предложить им сделать в его студии «Цадик» что–то еврейское. Предоставил шанс сделать свой вклад в еврейскую культуру. Каждая запись – оригинальный проект, каждый артист нашел свой особый путь. Сам Зорин тоже много исполняет и пишет музыку. Кроме «Мецады» камерной есть еще «Мецада» — джаз бенд – громкий, энергичный стиль, созданный Зориным, да и сам он играет там на саксофоне. Один из самых сложный «еврейских» вопросов «Что такое еврейское?»Вообще–то говоря еврейское – это не отвечать, а ставить вопросы. По настоящему еврейское – это умение задавать вопросы. И каждый в нашем проекте своим творчеством больше спрашивает, пробует, задает вопрос.
Проект тем и интересен, как каждый артист, композитор или исполнитель ставит свой «еврейский» вопрос, ищет свое определение еврейского в музыке, еврейской музыки и культуре в проекте, специально посвященном еврейскому творчеству. Кто–то брал традиционные мотивы и предлагал новые аранжировки. Скажем вместо традиционных еврейских инструментов – кларнета, скрипки и контрабаса их мелодии исполнял рок–банд. Другие писали оригинальную музыку, выражая в ней свое понимание еврейства в конце ХХ, начале ХХI века.Мы не предлагаем вернуться к какому–то ответу — говорит Зорин, — Каждый предлагал свою версию ответа. Наш проект больше посвящен возвращению к вопросу, к проблеме.
«Возвращение к ответу» – «хазара лэ тшува» это еще и традиционная иудейская формула обращения к религии. Зорин зовет к иному – к поискам оригинальных еврейских вопросов, которые и есть самобытный путь еврейской мысли в течение сотен лет.Мой ответ таков, что еврейская духовность, еврейская культура и еврейская религия связаны между собой множеством связей, часто причудливых и невероятных. Меня в еврействе больше привлекает культурный компонент. Однако такой ответ верен только для меня. Главное, чтоб не предлагать каких–то готовых рецептов, якобы пригодных на все случаи жизни. Еврейство сложней, чем приготовление печенья, где действительно необходимы точные рецепты
Зорин не отвечает прямо на вопрос о своем отношении к тем в еврейском народе, кто считает еврейским лишь то, что связано с выполнением религиозных заветов и ритуалов, кто считает еврейскую культуру враждебной иудейской религии, а то и вовсе несообразной иудейской духовности. Мое этническое сознание менее религиозное или политическое, чем это принято в моей общине. Зато я очень остро ощущаю культурный компонент моего еврейства. Музыка служит для меня медиумом к моей культуре, а также связывает нашу культуру с широким миром.
При просмотре каталогов студии «Цадик», а особенно проекта «Радикальной еврейской культуры» многие удивлены, сколько известных имен из элиты американской музыкальной культуры оказываются евреями. Удивляются, что они захотели принять участие в проекте. Когда–то профессор Михаил Лайтман из Бостона рассказывал, как при составлении Еврейского энциклопедического словаря в Москве редакция обращалась ко многим именитым россиянам еврейского происхождения с предложением поместить о них словарные статьи. Огромное число людей отказалось, посчитав, вероятно, еврейство чем–то второстепенным, местечковым, неинтересным или невыгодным для себя.
У Зорина произошло как раз наоборот. Артисты благодарили его за шанс подумать и ощутить свои корни. Вряд ли какая другая тема могла бы собрать вместе Роба Баргера, Марти Эрлич, Энтони Колмана, Норберта Стешела, Фиму Эфрона, Френка Лондона, Тэда Ричмена, Дэвида Кракауэра, Стива Лэси, Бэна Перовски, Джона Шута и Тима Спаркса. Интересны и необычны произведения самого Джона Зорина — созданный вместе с японскими артистами диск по мотивам мистической еврейской «Книги Сияния – Зоар», написанной по традиции еще древним мудрецов Шимоном бар Йохай, жившим в II веке н.э. Необычна серия дисков «Мецада»: «Жизнь в Тайпее», «Жизнь в Севилье», «Жизнь в Иерусалиме», использующая еврейские мотивы в синтезе с испанскими, китайскими, арабскими и немецкими. В точности, как это делали когда–то клейзмеры и хасиды. Широкой дланью черпали еврейские музыканты у соседей мелодии и мотивы. Потому и пользовались огромной популярностью на свадьбах и праздниках везде на просторах Восточной Европы и Балкан, где в течение сотен лет музыка считалась еврейской профессией. Просматривая каталог, все время натыкаешься на известные в Нью–Йорке музыкальные имена – и тот оказывается еврей, и она тоже.Мы никогда это специально не подчеркивали еврейское происхождение. Речь шла о том, чтоб сделать что–то свое в еврейской музыке, в еврейской культуре. И это очень укоренено в еврейской культуре – ассимиляция среди людей, где евреи жили. Мои родители с трудом помнили еврейские праздники, а уж традиции – то семья была атеистическая и космополитическая.
Зорин рассказывает, что все окружение было интернациональным. Евреи тоже были интернациональные. У его родителей, как и у большинства нью–йоркских евреев почти ничего не осталось от старой еврейской культуры местечка, которой в их время фактически был вынесен смертный приговор. В какой–то момент своей жизни Зорин почувствовал, что его еврейство – важная часть личности и захотел внести туда что–то свое.Я рассказал родителям, что хочу сделать что–то «еврейское» и они мне ответили, что это явная блажь, freak, — рассказывает Джон.
Зорин затрудняется вспомнить, был ли особый момент озарения. Скорей была долгая эволюция, приведшая его к желанию делать еврейские вещи. Возможно как у многих, после смерти отца. Интересно, что многие американские евреи, выбравшие в творчестве еврейскую тему, решались на это после смерти отца. Об этом приходилось слышать и от джазиста Фрэнка Лондона, и от еврейского лингвиста профессора Довида Каца и от многих других. Большое впечатление на Зорина произвела поездка в Германию. Когда сознание пришло, то всяко лыко оказалось в строку – и то, что вырос в еврейской семье, и то, что жил в еврейском районе Манхеттена, и еще много всего в жизни сложилось, чтоб еврейство стало важной частью личности.
Интересно и то, что личный опыт Джона Зорина в точности повторяет историю возрождения клейзмерской музыки в 80–е годы. Тогда многие музыканты в Бостоне, в Нью–Йорке, в Кливленде вдруг осознали, что они играют на инструментах – трубе, кларнете, скрипке, контрабасе, — тех же самых, на которых играли и их предки. Играли иначе, иную музыку, согласно иной традиции. Сперва стало любопытно попробовать, потом модно, «вошло в струю», стало hip — стильно.Не стало hip. Мы сделали его стильным, — говорит Зорин, — В моей молодости быть евреем было совсем немодно. Не хочу оскорблять кого бы то ни было, но сегодня нас принимают такими, как мы есть; и наше еврейское пользуется уважением в современной культуре. В середине ХХ века этническая идентификация стала важной для человека и для общества. С чем раньше многим было тяжело жить, теперь стало принятым и даже весьма стильным.
