Марк Аврутин
Загадка Сталина
На свете существует множество неразгаданных тайн. Среди них, возможно, загадка личности Сталина не самая интересная. Тем не менее, миллионы людей по-прежнему поклоняются Сталину, о его жизни, деятельности продолжают выходить новые книги, исследования.
Из тех авторов, которые писали о Сталине, многие соглашались писать под диктовку Кремля. Один ныне популярный писатель (В. Суворов), обобщив их мнение, написал: «…выдержка, феномен памяти, способность к анализу и обобщениям, которую не смог превзойти ни один из его современников, сила воли, которая явно не знала пределов и, главное — умение кратко, понятно, чётко и для всех ясно выразить свою мысль». Далее Суворов сообщает, что в 1927 году было совершено на Сталина неудачное покушение (наверное, потому, что им же самим оно и было организовано). Благодаря тому, что Сталин остался жив и все его выдающиеся способности не пострадали, в России победило «самое мягкое направление социализма» (?!), отчего не только россиянам, но и всему миру крупно повезло.
Конечно, это написано на потребу тех тридцати процентов граждан новой постсоветской России, почитающих Сталина. Есть, наверное, у Суворова потребность добиться их расположения (за которым, возможно, последует и прощение). Ну, да пусть его…
Слава Богу, что помимо таких людей, существуют и другие, сохранившие способность адекватно оценивать всё произошедшее: смертельный голод, уничтожение крестьянства, истребление учёных, писателей, музыкантов, артистов, военачальников, геноцид против народов, колючую проволоку лагерей и прочее. Вот портрет Сталина, оставленный одним из таких людей (А. Мень): «Сталин не обладал обаянием М. Ганди; ленинским интеллектом; не был великим писателем, как Ю. Цезарь; не проявил личной отваги как полководец, подобно А. Македонскому или Наполеону; не был блестящим оратором, способным заразить толпу, как Гитлер или Муссолини; его притязания на выдающуюся роль во всех областях науки и культуры — чистая фикция; он превратил историческую и экономическую науку в клубок лжи, душил генетику и социологию, лингвистику и кибернетику; на десятки лет затормозил развитие искусства и литературы».
Сохранились отзывы людей, лично хорошо знавших Сталина. Красин назвал его «азиатом», имея в виду сочетание тех черт, в первую очередь, коварства и жестокости, какими обычно характеризовались государственные деятели Азии. Бухарин позднее назвал его Чингисханом, выдвигая на первый план ставшую просто звериной его жестокость. Вспоминали, что он часто приходил в бешенство. Люди, которым доводилось в такие минуты стоять с ним рядом, рассказывали, что его жёлтые глаза становились ещё желтее, из-под усов обнажались жёлтые прокуренные зубы, изо рта шёл неприятный запах. Только примитивного склада люди, восприимчивые к пропаганде, десятилетиями создававшей культ Сталина, могли до умопомрачения боготворить его, любить «каждую оспинку на его лице».
Я лишь попытался понять, каким образом ему удалось достичь положения «земного божества». Попадавшиеся мне объяснения, среди которых наиболее глубоким мне показалось исследование этого вопроса Троцким, не могли меня удовлетворить. Я чувствовал, что им чего-то не хватает.
Во-первых, как легко заметить, все существующие характеристики Сталина совершенно естественным образом распадаются на две группы: восторженные и негативные. Есть, правда, и такие, которые можно было бы отнести к нейтральным, содержащим и положительные, и отрицательные стороны. Во-вторых, следует отметить, что авторы некоторых отрицательных характеристик, в отличие от приведенной выше, пытаются объяснить, каким всё-таки образом Сталину удалось так возвыситься. Поэтому мне представлялось естественным проанализировать, в первую очередь, на достоверность восторженные характеристики, а затем попытаться понять, почему не воспринимаются те объяснения сталинского «взлёта», которые дают авторы отрицательных характеристик.
Благодаря В. Суворову, который, как уже было сказано, обобщил множество восторженных характеристик Сталина, первая часть поставленной задачи существенно облегчилась. Итак, проанализируем ту обобщённую характеристику, которую составил Суворов. «Выдержка» — да, обладал Сталин и выдержкой, и осторожностью, и хитростью, т. е. чертами, характеризующими положительно скорее хищного зверя, чем добропорядочного человека. Сталинская выдержка — это не та выдержка, которая характеризует высокоинтеллигентного человека. Выдержка помогала Сталину «загонять в угол», тщательно расставлять ловушки своим соперникам. С людьми, полностью подвластными ему, он позволял себе «приходить в бешенство»; мог и обругать нецензурно, и даже ударить. «Феноменальная память» (лично у меня сложилось такое впечатление, что стало уже нормой отмечать необыкновенные свойства памяти у людей, достигших высших ступеней власти). В воспоминаниях людей, лично знавших Сталина, чаще встречается «злопамятство». Он никогда не прощал людей, нанесших ему обиды. «Способность к анализам и обобщениям» — это способность ответственного чиновника суммировать коллективный интеллект созданного им аппарата. Сам же он не был ни умнее других, ни образованнее. «Сила воли, не знавшая пределов». Это абсолютно бесспорно. Более того, существовала ещё одна черта, в сочетании с которой сила воли проявлялась наиболее эффективно. Это свобода от принципов. Именно свобода от принципов, отсутствие «идейного фетишизма» в сочетании с сильной волей, обеспечивающей настойчивость, неутомимость в достижении поставленной цели творили чудеса. И, наконец, умение «просто и понятно для всех выразить свою мысль», названное главным. Троцкий, например, сопоставляя простоту ленинскую с простотой сталинской, писал: «Простота Ленина — результат самой работы мысли, которая пришла к полной ясности. Простота Сталина вульгарна, основана на устранении самых важных сторон вопроса».
Но, несмотря на то, что множество других характеристик, данных Троцким, столь же глубоки, как и только что приведенная, с которой просто нельзя не согласиться, тем не менее, что-то мешает принять его объяснения причин сталинского «восхождения». Троцкий объясняет всё исключительностью исторических обстоятельств, настаивает на отсутствии у Сталина «первоначально замысла борьбы за личное господство». Троцкий никогда не был близок со Сталиным. Кроме того, он, занимаясь делами государственного строительства, не особенно интересовался внутрипартийной жизнью (следует напомнить, что Троцкий в партии большевиков был новичком, вступив лишь в 1917 году, и опирался только на поддержку Ленина). С 1921 года после окончания гражданской войны и начала болезни Ленина, Зиновьев вовлёк Сталина в борьбу против Троцкого, что ещё более отдалило его и от Сталина, и от партийных интриг, заниматься которыми он считал недостойным себя. Этим и объясняется то, что Троцкий не заметил перемен, произошедших в Сталине, перемен вызванных именно возникновением «замысла». Вот тут-то и проявилась его воля, которая в сочетании со свободой от принципов и отсутствием идейного фетишизма (этот повтор считаю допустимым в силу его особой важности) сотворила «чудо перерождения». Без этого «чуда», давшего Сталину колоссальный заряд скрытой энергии, возможно, не удалось бы ему победить своих соперников и захватить власть в партии, подобно тому, как захватывается власть в бандитской группировке. И хотя партию большевиков часто сравнивали с мафиозной организацией и по своей структуре, и по той роли, которую она играла в обществе, колонизировав и терроризируя его, такое сравнение является слишком упрощённым. Соответственно и объяснение, основанное только на исторической исключительности обстоятельств, на силе созданного им аппарата, на звериноподобных чертах его характера, кажутся мне тоже недостаточными.
Замысел, по силе своей грандиозности сравнимый, пожалуй, только с мессианским, дал Сталину такой прилив энергии, противостоять которому уже никто не смог, несмотря на то, что многие превосходили его по уровню интеллекта, образования, способностью воздействовать на массы и т. д. Однако существенным для понимания рассматриваемого феномена является ещё и то, что сталинский замысел не ограничивался только борьбой за «личное господство». Как это ни покажется странным, но только Сталин по-настоящему понял и принял утопичность социализма, и только он был готов к его построению не в реальной действительности, а в представлении о ней в сознании людей. В силу внешних обстоятельств и особенностей своего характера, в первую очередь, таких, как зависть и жестокость, Сталин не закончил богословского образования, но полученные в семинарии знания оказались, по-видимому, более глубокими, чем те, «революционно-марксистские», приобретавшиеся им не систематически, а урывками и в более позднем возрасте. Поэтому только у Сталина могла родиться ассоциация между христианством, не сумевшим по существу повлиять на языческий мир, а создавшим только иллюзию его преображения, и социализмом, точно так же не способным изменить реальную действительность. К тому же, наверняка, он слышал в семинарии о том, что в Ветхом Завете Книга (т. е. Тора) считается реальнее самой действительности. Он, по-видимому, хорошо запомнил это (ведь памятью он обладал «феноменальной»). И Сталин замысливает создать социалистическую ирреальность, т. е. вместо недостижимого изменения реальной действительности, изменить сознание людей, т. е. направить строительство социализма по чисто религиозному пути. При этом всех, неподдающихся ни воспитанию, ни перевоспитанию, просто уничтожить, а заодно с ними и всех свидетелей его заурядного прошлого.
