Cтуденчеству высших технических учебных заведений тюменского края и памяти сына, Евгения Викторовича, кандидата биологических наук посвящается.
НАЕДИНЕ С ЧИТАТЕЛЕМ
«Ну, начнем! Дойдя до конца нашей истории,
мы будем знать больше, чем теперь».
Г.Х. Андерсен
(«Снежная королева»)
Кто-то из великих сказал, что предисловие – это откровенный обмен мыслями автора с требовательным читателем. Можно надеяться, такой разговор наедине перед началом чтения книги не будет лишним.
Автор – горный инженер по образованию, а позже профессор высших технических учебных заведений, много времени уделял техническому краеведению. Почему-то у нас под краеведением чаще всего понимают лишь поиски следов бывших войн, литературных, художественных, археологических или лингвистических памятников. Но столь же явное право на существование имеет и техническое краеведение, чаще всего в более общей форме именуемое историей науки и техники. Поиск любопытных технических решений прошлого, пусть даже для локального географического района, не менее полезная краеведческая работа, чем любая другая. Для тех, кто занялся ею по зову сердца, из-за привязанности к родным местам или просто для отдыха уставшего от текучки дел ума, увлечение начинается с отдельных находок, интересных, в первую очередь, для самого автора. Когда их накапливается достаточно много, обнаруживается, что некоторое из найденного выходит за рамки личного любопытства, приобретает оттенки общественного звучания и представляет интерес для многих. Видимо, в такие моменты появляется желание описать свои находки с надеждой, что открытия для себя станут открытиями и для других. Не стали исключением и настоящие записки тюменского инженера, выросшие из скромной папки для краеведческих материалов. С годами эта папка росла, пухла, а когда тесемки ее стали с трудом завязываться и, в конце концов, они оборвались, появилась вторая папка, затем третья, четвертая...
Поначалу в ситуации, которая привела автора к написанию книги, не было ничего вдохновляющего. Обычно лишь в отпускное время удается всласть порыться в джунглях библиотечных или архивных стеллажей. В одиночных прогулках по лесу или на полке купе пассажирского поезда, и даже на больничной койке, часто приходят в голову ясные, новые, интересные мысли. Ловишь их, стараясь не упустить, повторяешь в памяти, стараясь не забыть, заветные слова и рассуждения. Кажется, когда их повторяешь много раз, то они уже не выветрятся из памяти. Опасное заблуждение! Проходит несколько минут, новые мысли захватывают воображение, а старые потеряны и никакими силами их не восстановишь. Надо всегда иметь с собой бумагу и карандаш! Результат их постоянства под рукой эта книга.
Однажды мне попался в руки двухтомник Роберта Шервуда «Рузвельт и Гопкинс». Во введении меня поразило замечание Шервуда о том, как он стал автором книги. По его рассказам, Гопкинс ближайший и преданный помощник Рузвельта собирал материалы для книги о президенте. И действительно, после кончины у Гопкинса было найдено около 40 ящиков с папками и бумагами – огромное количество документов. Но, как показал их просмотр. Гопкинс не написал даже слов «глава первая»...
Так и некоторые из нас, имея множество интересных материалов и зная об этом, откладывают их обобщение до лучших времен... И не успевают... Они полагают, будто достаточно иметь выполнимый план, а реализация его придет сама собою. Не потому ли множество добрых намерений остаются втуне, на конце пера, а не на бумаге?
Просматривая как-то свои записи, написанные как будто недавно, вдруг обратил внимание на даты: они были десяти-двадцати-тридцатилетней давности. Стало быть, и тогда уже, втайне для себя, думал о книге, но ничего за эти годы так и не сделал? Для ленивых всегда необходим толчок, а когда он родился, стали появляться отдельные главы. Не сразу, конечно. В краеведческой работе самое интересное – узнать. Описать найденное – это совершенно другой дар, а для неопытного человека эта работа – пытка, мучение, каторга, к счастью нередко – сладкая...
Перебирая в памяти цепочку имен и событий, описанных в книге, начинаешь думать, что краеведческий поиск в чем-то перекликается с работой следователя и криминалиста. Возможно, он менее драматичен и скоротечен, допускает отдельные перерывы, и не ограничен в сроках, но также захватывающе интересен, поучителен и таит в себе возможности, которые заранее невозможно предположить и спланировать. Неслучайно известный мастер научно-популярного жанра Даниил Данин охарактеризовал книги подобного направления следующим образом: «Никого не сажая за парту, они приобщают к миру науки всех. Они вербуют в передовую науку читателя юного и расширяют кругозор взрослого. Они без насилия просвещают невежественного и неожиданно обогащают даже знающего специалиста». Вот и название книги родилось у меня в одной из попыток расширения собственной эрудиции при чтении монографии уважаемого мною петербургского писателя Я. Гордина «Мятеж реформаторов». Меня поразили не только образный, чисто петербургский язык произведения, но и глубокий уровень знания автора, его необыкновенно трепетное уважение к отечественной истории, к событиям и фактам прошлых веков. Одну из фраз этой книги я использовал в эпиграфе к главе 15-ой. От него, эпиграфа, и получился главный заголовок моей книги. В самом деле, окрик памяти сопровождает нас постоянно и повсюду, когда ищешь новые замечательные имена, необычные исторические факты и сталкиваешься с деяниями людей, причастных к минувшему.
В краеведческом поиске нередко становишься заложником искусственно созданных административных границ, неоднократно пересмотренных. Так, контуры на географической карте Тобольской губернии и Тюменской области далеко не идентичны. Некоторые читатели, особенно молодые, возможно, и не знают, что осенью 1923 года была упразднена Тюменская губерния (1917–1923 гг.). Ее территория вошла в состав гигантской Уральской области, будучи разделенной на 3 округа: Тюменский с 13-ю районами, Ишимский и Тобольский. Тавдинский, Талицкий и Тугульгмский районы современной Свердловской области входили в состав Тюменского округа, также как Шатровский и Мокроусовский – теперь Курганская область. Вот почему, описывая события, скажем, XIX – начала XX веков, приходится считаться с административным делением, присущим тому времени, полагая его тюменским.
Как-то при чтении Р. Л. Стивенсона, автора знаменитого «Острова сокровищ», запомнилось одно его любопытное признание: он мучился от затруднений, одолевавших писателя после первых, вдохновенно набросанных страниц. Подумалось, что такие муки одолевают каждого, кто берется за перо. Автор будет весьма признателен, если читатель, заметивший следы этих
