Каким же мужеством нужно было обладать, какой верой в свою правоту, в то, что дело твое необходимо людям, чтобы в атмосфере травли, в пустоте одиночества, мучившего поэта в последний период его жизни, все же отстаивать свои убеждения…. Именно этим человеческим величием, страстной убежденностью, благородством потрясает каждый стих, каждый образ последнего шедевра Маяковского, его разговора с потомками — «Во весь голос».
Поэт разговаривает с «потомками» через головы современников. Но не о конфликте с временем, а «о времени и о себе», о том, как он понимает время и искусство, этому времени необходимое.
«Во весь голос» — своеобразный смотр всего, что писалось когда-то им «на злобу дня» и что третировали эстеты. Только смотр уже не с позиций дня, а с позиций вечности. Все в этом разговоре масштабно. «О времени» здесь означает — «об эпохе», «о себе» — о типе поэта.
Обобщая самые дорогие и заветные убеждения, добытые в самоотверженном труде и жестокой борьбе, поэт подводит итог трудному, героическому пути. Нет, ничто не отделяет его от народа, от ленинской партии:
Рабочего
громады класса враг —
он враг и мой,
отъявленный и давний.
«Во весь голос» — одно из самых ярких и талантливых выступлений в защиту партийности творчества. Это не только разговор с потомками, это исповедь-отчет революционного поэта перед самой высокой инстанцией — центральной контрольной комиссией коммунистического общества.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.
Партийность в поэме-исповеди не только политический и эстетический принцип, это и нравственный принцип, определяющий главную черту поведения художника — бескорыстие, а значит, и подлинную свободу.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на́ дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
Эти признания выходят за рамки личной биографии поэта, приобретают глубокий принципиальный смысл. В них выражена уверенность в том, что борьба за коммунизм — высший, поистине универсальный критерий прекрасного, — очищая нравственную атмосферу от таких стимулов буржуазного мира, как корысть, карьера, жажда личной славы, создает условия для полного проявления самозабвенной любви к искусству и для расцвета искусства.
Так может ли поэзия, бескорыстно выполнявшая любую черную работу во имя счастья людей будущего, рассчитывать на признание потомков?
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Не каждый стих выдержит проверку эпохой. Он сделал свое дело и может умереть «как рядовой, как безымянные на штурмах мерли наши». Но господствует в этих строках мысль о бессмертии созданного в трудах и бою, вера в разум и благодарность потомков.
Маяковский не боялся громких слов.
Нам
требовалось переорать
и вьюги,
и пушки,
и ругань!
И тем не менее о своей деятельности он никогда не говорит как о подвиге. Это мы теперь знаем, что все сделанное им в искусстве — подвиг величайшего бескорыстия. И как бы ни была трагична личная судьба Маяковского, в истории всемирной литературы трудно указать пример такого удивительного соответствия между потребностями эпохи, ее характером и — личностью поэта, сущностью его таланта, как бы созданного историей для того времени, когда он жил и творил. И так же, как бессмертен подвиг народа, страны, изменивших ход всемирной истории, — бессмертен и подвиг поэта, увековечившего этот всенародный подвиг в огненном, по определению Н. Тихонова, слове. Слове, почерпнутом из прозрачных, бездонных, светлых глубин русского языка; свои грозные рифмы, ошеломляющие по новизне сравнения, свои дерзкие по архитектонике строфы поэт находил в «глубинах народного языкового богатства»[16].
Мы помним, что еще Горький отмечал у Маяковского «ярко выраженное русское национальное начало». В то же время его творчество проникнуто духом интернационализма. Написанные на русском языке, его стихи и пьесы находят живейший отклик не только у многонационального, многоязычного читателя и зрителя нашей страны, но и за ее рубежами, преодолевая чинимые врагами социализма преграды — цензурные запреты, ложные истолкования…
Великий поэт, Маяковский входит в мировую литературу не как создатель поэтической школы, а как зачинатель поэзии, которая стала неотъемлемой частью новой, социалистической цивилизации. Каноны любой поэтической школы быстро исчерпываются, мертвеют, но влияние живого примера служения поэтическим словом великой цели вербует множество последователей. К хорошо известным именам — Назым Хикмет, Гео Милев, Пабло Неруда, Поль Элюар, Николас Гильен и другие — прибавляются все новые и новые наследники Маяковского.
В русском языке — одном из ярчайших выражений духовного богатства нашего народа — Маяковский видел такие источник сближения наций. Ведь это язык Ленина.
Да будь я
и негром преклонных годов,
и то
без унынья и лени,
я русский бы выучил
только за то,
что им
разговаривал Ленин.
И это вдвойне обязывало поэта дорожить языковым богатством народа, который дал миру Ленина. Умножая сокровища русской речи, Маяковский поднимал советскую поэзию к новым высотам, будучи глубоко убежден, что это и есть путь к интернациональному единству. Процесс интернационализации он рассматривал как выявление и развитие всех потенциальных возможностей каждой национальной культуры.
А. Метченко.«Маяковский и современность», М., изд. «Современник», 1977, стр. 19.
«Правда» от 19 мюля 1963 г.
«Литературная газета» от 18 июля 1973 г.
«М. Горький в воспоминаниях современников». М., ГИXЛ, 1955, стр. 336–337.
М. Луконин. «Товарищ поэзия», изд. «Советский писатель», М., 1972, стр. 175.
«Правда» от 19 июля 1963 г.
«Литературная газета» от 18 июля 1973 г.
А. Блок. Собр. соч. в 8 тт., М.-Л., ГИХЛ, 1961, т. 4, стр. 433.
Сб. «Маякопскому», Л., ГИХЛ, 1940, стр. 8.
А. В. Луначарский. «Десять лет культурного строительства в стране рабочих и крестьян», М.-Л., ГИЗ, 1927, стр. 135.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, стр. 13.
Евг. Симонов, «Правда» от 12 августа 1976 г.
А. Н. Толстой. Собр. соч. в 10 тт., М., ГИХЛ, 1961, т. 10, стр. 546.
«Советское искусство» от 11 апреля 1936 г.
А. В Луначарский. Собр. соч. в 8 тт, М., изд. «Художественная литература». 1964, т. 2, стр. 481.
«Литературная газета» от 16 мая 1973 г.
