Теперь они разошлись, но крестик будет напоминать мне о минувших днях, и, хотя после моего отъезда из Ирландии мы никогда больше не увидимся, я всегда буду поминать Вас в молитвах. Прощайте и да благословит Вас Бог.
Оскар
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛОНДОН 1879–1881
После блистательных академических успехов Уайльда летом 1878 года колледж Магдалины продлил ему стипендию на следующий (пятый) год обучения. 22 ноября он сдал экзамен по основам религии и 28 ноября получил степень бакалавра искусств. Неизвестно, какую часть того года провел он в Оксфорде — предположительно на частных квартирах, так как комнаты в колледже он освободил, — но, надо полагать, в основном он жил в Лондоне, учась пленять общество как собеседник и рассказчик и шлифуя свои эстетические вкусы.
11. Джорджу Макмиллану{26}
Вестминстер, клуб св. Стефана
22 марта 1879 г.
Дорогой Макмиллан, я был очень рад получить весточку от тебя и узнать, что Общество действительно будет создано; я совершенно уверен в его успехе.
Мне будет в высшей степени приятно заняться литературной работой для твоего издательства. Я давно ждал этой возможности.
За перевод Геродота — т. е. избранных мест из него — я взялся бы с огромным удовольствием; уверен, что изумительная колоритность его сочинений, равно как страстная сила и нежность, звучащие в некоторых его историях, привлекли бы к нему великое множество читателей. Я с наслаждением стал бы делать эту работу и обязался бы закончить ее к 1 сентября.
Я не знаю, сколько греческих пьес собираешься ты напечатать, но в последнее время я много занимался Еврипидом и из всех его вещей хотел бы редактировать «Безумного Геракла» и «Финикиянок» — пьесы, с которыми я хорошо знаком. По-моему, я вполне представляю себе, какой стиль редактирования требуется.
Буду рад получить от тебя вскоре ответ, а также повидаться с тобой на Солсбери-стрит в любое время, когда ты будешь свободен.
Искренне твой Оскар Уайльд
12. Миссис Альфред Хант{27}
Челси, Тайт-стрит
25 августа [1880 г.]
Дорогая миссис Хант, как мило с Вашей стороны, что Вы взяли на себя труд прислать мне такое длинное описание Вашей деревеньки. Я каждую неделю надеялся вырваться к Вам, но меня так одолели дела, что приехать не было никакой возможности — к немалому, уверяю Вас, моему огорчению. Мне бы так хотелось побыть со всеми Вами.
А сейчас я пытаюсь обустроиться в новом доме, в котором мистер Майлз и я собираемся жить. Адрес ужасный, но дом прелестен. Он гораздо ближе к Вам, чем мой прежний дом, так что, надеюсь, мы станем часто, если Вы позволите, заглядывать друг к другу «на чашку чая».
Я позорно не сдержал слова, которое дал мисс Вайолет: не послал ей обещанное стихотворение. Единственным оправданием мне служит то, что в наше время выбор обстановки и цвета обоев полностью занял место средневекового копания в душе и обычно связан с не меньшими муками совести. Впрочем, я посылаю ей стихотворение, которое только что напечатал. Надеюсь, что она найдет его хоть немного красивым и что первая моя попытка заняться политическим пророчеством, предпринятая в последнем четверостишии, утолит чудесный радикализм Вашего чудесного мужа. Если она пошлет мне пару строк, чтобы высказать свое мнение о стихах, это будет для меня такой радостью!
Надеюсь, она и сама пишет. Ведь в наших английских полях можно так же часто встречаться с музами, как у Кастальского ключа или на склоне Геликона, хотя, в глубине души я всегда считал, что одновременное появление девяти (незамужних) сестер способно немного смутить человека.
Передайте, пожалуйста, мой самый сердечный привет Вашему мужу и всем Вашим и примите мои заверения в искреннейшем к Вам почтении.
Оскар Уайльд
Тайт-стрит
[Приблизительно сентябрь 1880 г.]
Дорогая мисс Эллен Терри, прошу Вас принять от меня первый экземпляр моей первой пьесы, драмы из жизни современной России. Может быть, когда-нибудь мне посчастливится написать нечто достойное Вашей игры.
Все мы очень соскучились по Вам и очень завидуем провинции: ведь она прежде, чем мы, увидит Вас во всех Ваших прекрасных ролях.
Так что возвращайтесь, пожалуйста, скорей. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
Тайт-стрит, Китс-хаус
[Сентябрь 1880 г.]
Уважаемый мистер Пиготт, посылаю Вам экземпляр моей первой пьесы, которую Вы любезно согласились прочитать. Литературные достоинства ее весьма невелики, но в эпоху актерского мастерства отсутствие литературной гладкости, может быть, и является лучшим критерием хорошей пьесы.
Мне слишком хорошо известно, как трудно написать истинно прекрасную драму, но я занимаюсь драматическим искусством потому, что это демократическое искусство, а я хочу известности. Поэтому я буду очень благодарен Вам за любое полезное замечание, за любой практический совет, подсказанные Вашим опытом и Вашим блистательным критическим даром.
По-моему, второе действие неплохо написано, а четвертое неплохо выстроено — но так трудно оценить достоинство своего собственного произведения! Заверяю Вас в своей искренней преданности.
Оскар Уайльд
15. Джорджу Льюису-младшему{30}
Тайт-стрит
[Почтовый штемпель — 1 ноября 1880 г.]
Дорогой Джордж, посылаю тебе с этой почтой подарок — маленький пенал, чтобы ты мог записать все то, что тебе будет рассказывать мистер Джейкобс, и чтобы, когда ты пойдешь в «Лицеум», у тебя была возможность с умудренным видом что-то черкать на полях своей программы, как это делают все театральные критики. Надеюсь, пенал тебе понравится; если получить его будет тебе хотя бы вполовину так же приятно, как мне — послать его тебе, он понравится тебе наверняка. Любящий тебя друг
Оскар Уайльд
Кого это я нарисовал?
16. Миссис Альфред Хант{31}
Китс-хаус
[Почтовый штемпель — 18 ноября 1880 г.]
Дорогая миссис Хант, я буду так рад провести с Вами воскресный вечер. Передайте, пожалуйста, мисс Вайолет вложенный в письмо сонет. Я обещал послать ей мое первое политическое стихотворение. Мне будет интересно узнать, согласится ли — и насколько — мистер Хант с моим разделением Анархии и Свободы. Может быть, в воскресенье мы с ним жарко поспорим об этом!
Что касается мисс Вайолет, то, я чувствую, резкая атмосфера политики — не для нее: это все равно что толковать нежному цветку о политической экономии! И все же, может быть, ей понравится форма и качество стиха, и тогда я буду совершенно счастлив. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
Челси, Тайт-стрит
[3 января 1881 г.]
Дорогая моя Нелли, пишу, чтобы пожелать Вам всяческого успеха сегодня вечером. Ваша игра не может не стать отражением высшей красоты искусства, и я так рад услышать, что у Вас есть возможность показать нам ту силу страсти, которой — я это знаю — Вы наделены. У Вас будет громадный успех — возможно, один из величайших Ваших успехов.
Посылаю Вам цветы — два венка. Один из них — тот, который лучше Вам подойдет, — прошу принять от меня. Другой же — не сочтите меня изменником, Нелли, — так вот, другой отдайте, пожалуйста, Флорри от своего имени. Мне будет приятно думать, что в первый вечер, когда она выйдет на сцену, на ней будет нечто, подаренное мной, и нечто, исходящее от меня, будет прикасаться к ней. Конечно, если Вы считаете… но Вы же не считаете, что она может догадаться? С чего бы это? Ведь она убеждена, что я никогда ее не любил, что я все забыл. Боже, разве бы я мог?!
Дорогая Нелли, сделайте это, если сможете, — в любом случае примите эти цветы от Вашего преданного поклонника и любящего Вас друга.
Оскар Уайльд
18. Джорджу Гроссмиту{33}
Китс-хаус
[Апрель 1881 г.]
Дорогой Гроссмит, я хотел бы пойти на премьеру новой оперы в Вашем театре на Пасху и был бы весьма Вам обязан, если бы Вы попросили, чтобы в кассе оставили для меня ложу за три гинеи, если еще не все ложи распроданы; как только получу подтверждение из кассы, вышлю чек в уплату.
Уверен, что Гилберт и Салливан сочинили что-то получше «Полковника», этого скучнейшего фарса. Рассчитываю вволю повеселиться. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
Тайт-стрит, Китс-хаус
[Июнь-июль 1881 г.]
Уважаемый мистер Арнольд, не соблаговолите ли Вы принять от меня мою первую книгу стихов…[7] тем постоянным источником радости и благоговейного изумления, каким было для всех нас в Оксфорде Ваше прекрасное творчество… потому что я только теперь, может быть слишком запоздало, понял, сколь необходимо для всякого искусства уединение, только теперь узнал я прекрасную трудность того высокого искусства, в котором Вы — прославленный и непревзойденный мастер. Так позвольте же мне предложить Вам этот томик, каков уж он есть, и выразить Вам свою любовь и восхищение.
