В последние 20 лет стремительно развиваются информационные технологии, в том числе в области ведения актов записей гражданского состояния, которые содержат «миграционную» информацию (о месте рождения, гражданстве и месте проживания людей).
В этот период в России дважды предпринимались попытки создать централизованные системы на основе современных технологий. Это государственный регистр населения в 90-х годах и система персонального учета населения (СПУН) в начале 2000-х. Однако обе они закончились ничем. Создать подобные системы можно лишь при условии наличия минимальных основ электронного правительства. Программа же «Электронная Россия» (2002–2010 гг.), призванная это обеспечить, несмотря на гигантские ресурсы (было запланировано потратить 77,2 млрд руб.), поставленных целей не достигла.
Проблема обмена данных между ведомственными базами данных так и не была решена. И причины здесь не технические и не технологические, а институциональные и даже политические. Поясним. Ведомства рассматривают свои базы данных как некий ресурс, позволяющий снимать дополнительную ренту за предоставление содержащихся в нем данных. Наличие некой эксклюзивной информации повышает статус ее держателей и делает их более востребованными. Кроме того, и это, пожалуй, главное, это позволяет получать огромные бюджетные деньги на поддержку и сопровождение ведомственных информационных систем (сотни миллионов рублей ежегодно на каждую систему).
И только четко артикулированная воля высшего руководства может заставить изменить ведомственный подход на государственный. Необходимо понять, что системы персонального учета населения, актов его состояния, фактов вступления граждан в какие-либо правоотношения с государством — это не только ведомственное дело, а прежде всего государственное.
Необходимо отметить, что системы учета населения существуют практически во всех ведущих западных странах (США, ФРГ и т. д.). Ключевым моментом наличия такой системы учета являются действующие в данных странах регистры населения. Введение же в обращение биометрических заграничных паспортов в отсутствие регистра населения не решает главную задачу — невозможность его получения лицами, не имеющими на него права, так как основой его получения являются данные, полученные из представленного внутреннего паспорта, который легко можно подделать, а не из электронной базы данных, где содержатся все данные на гражданина, включая фотографию.
* * *
— Вячеслав Александрович, о какой интеграции мигрантов можно вести речь, если у нас ксенофобия стала болезнью общества?
— Бороться с этой социальной болезнью необходимо, поскольку любая ненависть дестабилизирует состояние общества. Признаемся, дело это многотрудное, «по щучьему велению» изменений не произойдет. Четких и однозначных рецептов, что именно нам сейчас делать, нет; ксенофобия — явление сложное, тут множество разных причин. Кроме того, и страна у нас непростая: федеративная, полиэтничная, поликонфессиональная. В одних регионах ксенофобские установки направлены против «южан», а в других — против русских. Пока общество и власть не осознают реальных угроз, исходящих от ксенофобски настроенных групп, в России эксцессы неизбежны. А если всерьез осознаем — будем искать пути выхода, разработаем систему мер по предотвращению угроз. Во всем мире, по крайней мере в развитых странах, эта проблема осознается как одна из самых важных; там пытаются решить задачу интеграции мигрантов через определение собственной идентичности (культурной, правовой) и осознание своих ресурсов для принятия приезжих с иными этноконфессиональными традициями.
— Какое отношение имеет поиск идентичности к проблеме ксенофобии?
— Прямое. Для распознавания «свой — чужой» необходимы критерии. Если общество осознает свою собственную идентичность (ну, если мы определим, например, кто же мы такие — русские), то становится более-менее ясно, какие требования можно предъявлять к тем, кто из «чужого» желает стать «своим». Вот в Америке этот поиск идентичности идет через преодоление ксенофобии и даже расизма. Ведь сравнительно недавно у них был ку-клукс-клан, а теперь страна выбрала президентом Барака Обаму. Я говорю про Америку, потому что мне кажется, что это наше ближайшее будущее. Они просто впереди идут, поэтому нам важно хорошо изучать их опыт.
— Но Америка — страна мигрантов, а в России живет исконный российский народ.
— Да, если брать истоки, то разница у нас с ними большая. Америку осваивали европейцы, и они, белые колонизаторы, когда пришли, уничтожили все коренное население — индейцев. Американское государство создавалось на основе белого населения, а потом уже они стали завозить негров в качестве рабов. Однако ядром была западная цивилизация. Европейская культура и сейчас у них превалирует. Пока. Но сколько еще будет длиться это «пока»? Небелого населения в Америке уже 40 %, через 20 лет будет 60–70 %. Тут и встает этот роковой вопрос идентичности: кто они на самом деле, американцы? Впрочем, появление темнокожего президента отчасти уже дает ответ на этот вопрос.
— Обама говорит, что он христианин.
— Раз говорит, значит, так оно и есть. Зачем ему врать? Но корни-то у него мусульманские. Выборы такого президента означают, что цвет кожи, национальность для большинства населения уже не имеют особого значения. Социальная стабильность куда важнее. Известно же, что к мигрантам там относятся куда более доброжелательно, чем у нас.
— Но Америка построила стену на границе с Мексикой…
— Я не утверждаю, что в США проблем нет, и, конечно, не считаю, что они никогда не ошибаются, я лишь хочу показать, что они что-то предпринимают и стараются предупредить угрозы. Иногда — неудачно. Ну, построили стену — кажется, 5 млрд долларов потратили. У них, наверное, тоже есть специалисты по «распиливанию» бюджетных денег. Ну и что, защитила их стена?
Правда, на следующий год вместо миллиона нелегалов из Мексики прибыло 600 или 700 тысяч. Но через два года — уже 1 миллион 200 тыс. Понятно, что никакими стенами миграцию не остановишь. Сейчас США стоят перед глобальным вопросом: будут ли они и дальше возглавлять западную цивилизацию или пойдут каким-то иным путем?
Если выберут другой путь, вся западная, европейская цивилизация перестанет быть доминирующей, ведь сегодня 50 % ее мощи — это Америка.
Так вот, этот глобальный вопрос стоит и перед Россией, и нам необходимо найти свое достойное место в меняющемся мире. Если мы не создадим национальную элиту, способную продвинуть развитие гражданского общества, не выработаем механизмы «гашения» ксенофобии, то вряд ли нам будет по плечу решение этих сложных задач.
— В Россию сегодня едут в основном мигранты-мусульмане, это и вызывает рост ксенофобии.
— Сегодня к нам едут в основном молодые мигранты из сельских аулов, они впитывают, как губка, все негативные прелести «городской цивилизации», а о прекрасных традициях своей родины многие забывают. Именно это, а не принадлежность к мусульманскому миру, вызывает раздражение у окружающих.
Кстати, процент мусульманского населения увеличивался еще в Советском Союзе. Например, в Узбекистане был прямо-таки беби-бум. Там начал возрождаться ислам и стал даже проникать в партийную элиту. Когда умирал первый секретарь партии, из Москвы посылали людей проверить, как проходят похороны — по светским или по мусульманским обрядам. Однако для общества это проходило почти незаметно. У нас есть уникальный опыт взаимодействия с мусульманскими народами. Например, татары и башкиры полностью интегрированы в русскую государственно-культурную модель.
— А был ли, по-вашему, Советский Союз плавильным котлом, как Америка?
— Америка только в 20-е годы ХХ столетия выбрала эту новую модель этнического развития, получившую название «плавильного котла». Однако, по мнению ряда американских ученых, до 60-х годов черные и другие небелые граждане оставались вне этого «котла», занимая положение граждан «второго сорта».
А Советский Союз, да, шел в этом направлении. Недаром же у нас возникло так много смешанных семей. Вожди заявляли, что республики должны развиваться на основе национальной культуры и языка, а на самом деле стремились к унификации. Образовалась новая общность — советский народ.
— И вот вывели уникальную породу — «хомо советикус»…
— Эта остроумная формула Александра Зиновьева зачеркивает положительные достижения советской системы, а ведь они были.
Впрочем, сейчас не о том речь. Я хочу подчеркнуть, что взрывоопасность национальных проблем осознавало уже советское руководство и тогда старались искать пути преодоления конфликтов. А мы сегодня хотим все решить силовыми методами. Да, чуть что — милиция. Ну, назовем мы ее полицией, а что изменится? Проблемы миграции, а тем более такой тонкий вопрос, как интеграция мигрантов, невозможно решить постановлением, приказом, а тем более милицейской дубинкой. Интегрировать мигрантов может только общество, и для этого само общество должно захотеть их интегрировать.
