А серьезно говоря, не до Солженицына мне сейчас. Тут со своими патриотами никак не могу закончить разборки. Ты знаешь, Володя, что Бушин в еженедельнике «Патриот» в одиннадцати (!) номерах опубликовал целую книгу, «антигероями» которой кроме Солженицына оказались В.Распутин, В.Ганичев, В.Кожинов, А.Бобров, В.Кожемяко, ну и мы с тобой, конечно. Отвечать Бушину — дело муторное, но куда деваться, если мы все вымазаны грязью, замешанной на его слюне? Конечно, он человек, ну как бы это сказать помягче, у которого крыша поехала. Думаю, что во время такого состояния он сам не всегда понимает, что говорит. Ну вот, например, что сочинил Бушин обо мне и о моей книге "Поэзия. Судьба. Россия.", найдя в ней такие (выделенные мной) фразы:
"После тридцати лет пребывания в партии он (это он обо мне. — Ст. К. ) ликует в 1991 году: "На КПСС надели намордник. Победа!" Кто же он, как не партрасстрига и лжекоммунист, очень мягко выражаясь? Тем более что тут же сказано: "Сегодня Ельцин, а если завтра Лигачев?" То есть, сегодня американский холуй Ельцин, и это прекрасно, это сбывшаяся мечта, но вдруг опять придет Лигачев… это кошмар! Тут перед нами уже не просто партрасстрига и лжекоммунист, прикрывшийся партбилетом, а прихвостень ельцинского режима, дрожащий за его судьбу, как до сих пор дрожат Явлинский, Немцов, Новодворская при виде победы или просто успеха коммунистов в Туле, в Молдавии, в Нижнем Новгороде, в Иркутске, наконец, в Польше… Есть основания думать, что вместе с ними синхронно дрожит и наш великий борец за русскую идею…"
Володя, ты же помнишь, что я разорвал в августе 1991-го распоряжение Музыкантского о закрытии Союза писателей России, заявил в те дни в "Независимой газете", что я поддерживаю ГКЧП и что подписал бы "Слово к народу". Не знаю, где в эти дни был и что говорил Бушин, и как он читал книгу, где обо всем этом рассказано. Две выделенные фразы из моей книги Бушин процитировал точно, но вот беда: они принадлежат не мне. Он, как азартный шулер, все передернул. Отрывок, взбесивший Бушина, из которого он взял эти две фразы, вызвавшие струю клинического красноречия, в книге напечатан так:
"Из дневника тех времен (1991 г.).
В декабре получил письмо от своего однокурсника Виктора Старостина. Работает учителем в Тульской области. Филфак МГУ вместе кончали, литературу преподает, мои стихи любит. Пишет в письме: "читал ученикам твои "Русские сны". Какая сердечная боль в главе о внуках! Читал вслух и сам чуть не разревелся… Через литературу пытаюсь объяснить детям то, что сейчас происходит в обществе. Куда пришли? К чему идем? Дело не только и не столько в пустых полках магазинов. Меня страшит другое — пустые души. У меня трое внуков, и они лишены даже того, что естественно было в детстве их пап и мам… Скоро Новый год, но жаль, что нет шампанского, впервые такое. На КПСС надели намордник. Да, это победа. Но рабская психология в крови людей. По-прежнему всего боятся. Сегодня Ельцин, а если завтра Лигачев? "
Бедный Виктор! Недавно он помер, так и не поняв коварства времени, поймавшего его в капкан. Сам же писал о том, что его внуки лишены всего, что имели их отцы и матери в 50-60-х годах, когда на КПСС еще не "надели намордник". Бедный запутавшийся русский человек! Почему даже на склоне жизни ему не стало ясно, что мы, люди из простонародья, дети учителей, врачей, служащих и даже уборщиц, могли достойно существовать и учиться в лучшем вузе страны — в Московском университете — лишь потому, что были защищены от всех мировых рыночных ветров "железным занавесом" советской власти?.."
("Поэзия. Судьба. Россия", т. 2, стр. 352–353)
Ну вот, Владимир Григорьевич, сам и решай, кто здесь «лжекоммунист» и кто словоблуд, поставивший перед собою маниакальную цель: доказать, что Станислав Куняев ренегат и антисоветчик. И такая ложь у Бушина в его бесконечном сочинении на каждой странице, в каждом абзаце, о каждом из нас. По-моему, Володя, как это ни смешно, причина бушинской истерики весьма банальна. Он — завистник. Надо же — перелопатил все библиографические сборники и установил, что с 1960 по 1982 год я издал двадцать поэтических книжек. "Сколько книг навыпускал!" — в отчаянье вскричал Бушин. "Каждый год книга!" — и со скрежетом зубовным сокрушенно добавил: "Книги Куняева издавались не только в родной Калуге и в Москве, но еще и в Иркутске, Тбилиси, Душанбе, Фрунзе… Вся держава хотела читать поэта-авантюриста".
Что правда, то правда. Любители поэзии знали и читали мои стихи по всей стране. Писали мне письма. Критики спорили о моих стихах. Я жил полнокровной писательской жизнью. И я горжусь этим. А вот Бушин был никому не нужен, о чем он сам жалуется с глуповатой откровенностью:
"Просил В. Ганичева издать мою книгу в «Роман-газете» — обещал, но прошло уже двенадцать лет; на протяжении 35 доперестроечных лет предлагал статьи и рецензии «Правде», "Новому миру", "Вопросам литературы", «Знамени», "Москве", "Нашему современнику", «Северу», "Байкалу", «Неману», "Литературной Грузии" — напечатали две рецензии; за последние 10–15 лет просил издательствва «Современник», "Воениздат", "Советская Россия" издать книги моих критических работ — не издали… И был период с 1979 года по 1987-й, когда редактора так мне «мешали», что за эти восемь лет — вся творческая жизнь Добролюбова! — я не смог напечатать ни одной новой строки". ("Патриот" № 45/2000 г.)
Добролюбов после таких рыданий, наверное, в гробу перевернулся. И даже мне, Володя, жалко стало злопыхателя: оказывается, в "Нашем современнике" он начал только при Ст. Куняеве печататься. Но что делать! Литература — дело суровое. Когда неудачник тщетно околачивал пороги стольких редакций — в эти же годы выходили блистательные статьи и книги Кожинова, Палиевского, Лобанова, Селезнева, Олега Михайлова, проза Распутина, Белова, «Драчуны» Алексеева… Нелегко было им публиковаться, но истинный талант в те времена не заметить и замолчать уже было невозможно.
Значит, не своим делом занимался наш друг, если самые разные журналы брезговали его услугами. Конечно, от этого озлобиться на весь мир можно! Ну, положа руку на сердце, Володя, скажи — какая статья или книга Бушина останется в истории нашей литературы? Молчишь? Вот то-то!
А то, что Ганичев не издал его в роман-газете ("Обещал, но прошло уже двенадцать лет…"), так это вполне естественно, потому что сколько можно переиздавать одно и то же! Вот выписка об изданиях книг Бушина из библиографического справочника "Писатели Москвы":
"Ничего, кроме всей жизни": — страницы жизни Карла Маркса и Фридриха Энгельса, рассказы, М. 1971 г.", "Его назовут генералом", — страницы жизни Фридриха Энгельса, повесть, М. 1978 г., "Эоловы арфы", роман в новеллах, М. 1982 г." От себя добавлю — «Арфы» — тоже об Энгельсе. Вот и все. Кстати, когда Бушин в 1982 году в очередной раз переиздал «Энгельса», он потребовал от директора издательства «Современник», Г. Гусева, чтобы тот заплатил ему не 40 или 60 процентов гонорара, как полагалось по закону за переиздание, а все 100, как за новое произведение. Решил, что, коль об основоположнике, то директор издательства дрогнет. А тот уперся. Тогда шантажист стал сочинять гневные жалобы в ЦК КПСС — как так, роман о классике марксизма, нужный народу, и вдруг всего лишь 40 процентов! Цековские чиновники советовали Гусеву подумать, но он был тверд. Не потому ли в «Патриоте» и он ошельмован? Словом, позорная была история, лжекоммунистическая… Вот каков у тебя, Володя, тезка. Славы ищет до сих пор. Надеется, что Ганичев все-таки переиздаст «Энгельса» пятым изданием.
А редакция «Патриота» тоже хороша: подложила по глупости свинью Бушину. Он из кожи вон лезет, доказывая, что Куняев пособник Солженицына, а на той же полосе (№ 42 стр. 5) опубликовано благодарное письмо от читателя, который, говоря о Солженицыне, то и дело опирается на "Наш современник": "Этот волк в овечьей шкуре, как метко назвал его В.Нилов в замечательной статье "Образованец обустраивает Россию" ("Наш современник", 1998 г., № 11), "В его биографии немало темных мест, о чем писал С.Никифоров ("Каким он был, таким он и остался" "Наш современник", 2000 г. № 11).
В одном из номеров «Патриота» Бушин изрек: "Конечно я сказал немало язвительных слов, но они все правдивы и потому не могут считаться оскорблением. Надо держать удар, Станислав Юрьевич!" Сейчас лжец пойман за руку. Оскорбление налицо. Как ответить? Раньше, защищая свою честь, я частенько прибегал к пощечинам. Быстро и хорошо. И никаких ответов печатать не надо. Но как вспомню, что у бедолаги за душой только три или четыре издания «Энгельса», что талантом Бог обидел! Вспомню свою строку "давайте спокойной душою прощать талантливость и бесталанность", есенинское: "И зверье, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове" — и руки опускаются.
