После революции, когда власть продекларировала свою близость к народу (у всех нас в памяти прочно засела картина “Ходоки”: нищие крестьяне на приеме у самого Ленина, который все может, который сильнее всех и в то же время такой близкий! Что может быть соблазнительнее для исстрадавшегося горемыки?), людской поток в Москву стал неиссякаемым.
Знаменитый дом по Моховой, 7 стал Приемной сначала ВЦИК, потом Верховного Совета, а с недавних пор — и Государственной Думы. И народ все идет и идет, не видя особой разницы.
Вот тут-то перед нами открывается еще одна сторона Хождений В Москву: а идти-то стало не к кому! И дом тот же, и название “депутат” осталось, а вот самого главного — власти — нет как нет.
“Да подождите же минуточку! Он же счас очень важную информацию даст. Ну мне очень нужно!”- тараторит наседающим на нее людям пожилая женщина небольшого росточка в сарафанчике, сжимая трубку. Толстые линзы очков сильно увеличивают глаза, отчего взгляд ее становится еще более удивленным или возмущенным. Не подождали, заставили положить трубку. Она, похоже, уже привыкла к этому: не обиделась.
Валентина Афанасьевна Гимбарь, историк по образованию. Приехала из Дагестана, добиваться справедливости. В Махачкале правды не найдешь, там все куплено, а власть — мафия. Рассказывает про А.Г.Гисцева, лидера “Русской общины” Дагестана, незаконно арестованного еще 13 июня, и вскоре после этого увезенного в неизвестном направлении.
Саму Валентину Афанасьевну выжили с работы еще 2 года назад. Живет в долг, которого накопилось уже под 9 миллионов. А она сражается (так и говорит: “борюсь”, “сражаюсь”, “воюю”) — за себя, за Гисцева, за совершенно чужих для нее людей. А еще — против дагестанского беспредела: незаконных увольнений, выселений, преследования людей, ограблений, коррупции.
В Москве она обращалась и в Прокуратуру, и в Верховный Суд, и в администрацию Президента, и вот теперь в Думу. Да толку пока мало: везде ее принимают, понимают, поддерживают, но ни чем не помогают. Боятся, говорит.
Верит ли она в успех? “Я максималистка, — отвечает она. — Всю жизнь кумирами моими были декабристы и лейтенант Шмидт, так что буду бороться до последнего.”
Советский депутат обладал гораздо большими полномочиями, чем нынешний думец. Во-первых, именно он, в составе Верховного Совета СССР, являлся высшей властью в стране. Во-вторых, вся исполнительная власть напрямую и полностью подчинялась депутатам: Верховный Совет образовывал правительство распорядительные органы были подотчетны Советам. В-третьих, Советы, начиная с Верховного и кончая поселковым, пронизывали все общество, образуя единую систему органов государственной власти.
А что теперь? Сейчас у нас высшей властью является один человек — Е.Б.Н., исполнительная власть подчиняется также “гаранту Конституции”, а местные думы ни каким образом не отвечают перед Государственной Думой. Депутат сегодня может лишь кнопку для голосования нажимать, да законопроекты выдвигать, которым предстоит еще пройти сито Совета Федерации и не попасть под вето Президента.
Поэтому на вопрос “А чем может помочь депутат Думы в конкретной беде отдельного гражданина?” мне в Приемной Думы и в комитетах хором отвечали: “Только ходатайством”. Иными словами, депутат может лишь убедительно просить какого-нибудь мэра, префекта или супрефекта посодействовать в том или ином деле. Говорят, те иногда помогают, особенно если ходатайство написано вежливо и подписано, к тому же, известным депутатом. Греет, так сказать, самолюбие…
Таким образом, складывается совершенно фантасмагорическая ситуация. С одной стороны, имеется проситель, который, или по причине неисполнительности местных инстанций, или в следствие своей глубокой веры в безусловную силу и сострадательность Самого Главного Дома Власти, приходит в Думу правдой. А с другой стороны, есть депутат этой самой Думы, который с 1993 года поставлен в то положение, когда даже с не самыми, прямо скажем, тяжелыми делами он не в состоянии справиться лично, а только может ходатайствовать. Он и рад помочь, да силенок не хватает. Только ходоков это мало занимает, и самое популярное у них слово — “отфутболивают”.
Роза Васильевна Железнова с виду совершенно не похожа на просителя: так спокойно и обстоятельно ведет она беседу по телефону с чиновниками. Доктор наук, специалист по лингвистике, автор 5 монографий, она разговаривает — заслушаешься. За музыкой речи не сразу уловишь суть рассказа — грустную, тяжкую.
До 1993 года жила она в Душанбе, а тут — позвали в Россию, в Елец, на кафедру. Обещали горы золотые. Бросила Роза Васильевна всё, сорвалась с места. Да только обманули ее: нормального жилья не дали, сколько ни билась. В конце концов, оказалась она в Москве, сейчас ютится с двумя детьми у старшего сына в комнате институтского общежития.
Гражданства нет, прописка елецкая, вещи — в контейнере где-то в Москве. Говорит, что для гражданства необходимы три года проживания в России — без них ее никто не дает. С общежитием в Ельце вообще темная история: ректор обещал прописать на год, но только под расписку, что… от любого другого жилья она отказывается.
Что делать? Собирается в Душанбе, забрать оставшиеся вещи, хотя там уже в квартиру таджики, наверное, вселились. Хочет оформить статус беженца, пока же она считается только вынужденно переселенной. Говорит, что в Думе ей очень помогли — дали какие-то бумаги. И очень надеется на газету: ведь, говорят, прессе, как и депутатам, достаточно позвонить и разобраться.
Есть закон, и есть правда. Люди со всей России идут в Москву не за законом: он слишком отстранен, обезличен, жесток, слаб. Им нужна правда-для-себя, помощь, избавление от страданий. А где их искать, как не в Москве? И люди истаптывают пороги, тратя силы, какие еще остались, никому не доверяя, до последнего надеясь на чудо. Кто-то отчаивается, другой привыкает, а кому-то вдруг везет! — и нет на Земле человека счастливее его.
* * * Если ходоки иссякнут, значит, у людей нет больше веры в Москву, в Думу, во Власть. Слава Богу, пока ходоки идут… Денис Тукмаков
РАСПАД РОССИИ И ЕВРЕИ
Антон Суриков
Возглавляемая А. Чубайсом радикальная часть московской финансовой элиты сегодня предпринимает отчаянные усилия по узурпации всей полноты экономической и политической власти в стране. Недавняя история с приватизацией “Связьинвеста” показала, что линия первого вице-премьера санкционирована и полностью согласована с США. Об этом свидетельствуют и участие в скандальной сделке международного дельца Дж.Сороса вкупе с близкой к английским спецслужбам спекулятивной конторой “Дойче Морган Гренфелл” и серия публикаций в западной прессе, “засвечивающих” миллиардные состояния В.Черномырдина, Б.Березовского и В.Гусинского и обвиняющих Бориса Абрамовича в причастности к “криминальной деятельности”, а Владимира Александровича — в пользовании услугами Ф. Бобкова и других бывших руководителей 5-го управления КГБ.
Очевидно, что конечной целью американцев является полная деиндустриализация России, сокращение ее населения на 25-30 процентов, превращение страны в сырьевую колонию США, которая в их интересах управлялась бы людьми типа Чубайса. ОНЭКСИМбанк, за спиной которого ясно обозначены американские финансово-спекулятивные институты и на который после фактического распада в конце прошлого года “семибанкирщины” Анатолий Борисович сделал основную ставку, сейчас занимает настолько прочные позиции в обслуживании госбюджета, нефтяном бизнесе, цветной металлургии, экспорте вооружений и военной техники, коммуникационной сфере и прессе, что впору говорить о монополии этой группировки: формально во главе с В.Потаниным, а реально — с А.Чубайсом.
“Молодые реформаторы” перехватывают контроль над “естественными монополиями” у представителей старой хозноменклатуры, ассоциируемой с премьером В. Черномырдиным. С другой стороны, инициируя кадровые перестановки в армии и иных силовых ведомствах, запугивая их руководителей угрозами отставок и уголовных преследований, беря под свой полный контроль финансовые аспекты жизни военных, милиционеров и чекистов, Чубайс завершает ликвидацию тех структур, которые ориентированы на противостояние внешней угрозе безопасности России. Те же силовые ведомства, которые способствуют решению внутренних задач режима, наоборот, усиливаются. В-третьих, “сверхолигарх” пытается де-факто восстановить унитарный характер государства путем передачи полномочий избранных народом губернаторов президентским назначенцам.
И совершенно не случайно глава Газпрома Р.Вяхирев говорил в Госдуме о том, что весенний “наезд” на возглавляемую им структуру был вызван интересами нефтегазовых компаний США и их людей в руководимом “главным реформатором” Минфине.
Но имеют ли подобные планы шансы на успех? Скорее всего, нет. Ведь даже взять под свой контроль тот же Газпром, приструнить электронные СМИ, объявившие им информационную войну, “молодые реформаторы” не смогли и пока вынуждены отбиваться от нападок “телевизионной рати Филиппа Денисовича”. Еще более проблематично подавление сопротивления местных элит. Лозунг о “демонополизации естественных монополий” региональные боссы восприняли как своего рода сигнал к дележке, в процессе которой следует отхватить как можно большую долю. Взять хотя бы требование ассоциации “Сибирское соглашение” о “необходимости передачи в собственность субъектам РФ не менее 50 процентов находящихся сейчас в уставном капитале РАО “ЕЭС России” пакетов акций всех предприятий электроэнергетики, расположенных на их территории”.
