и идеологические реформы, возможно, имели бы место, но никакие радикальные изменения бы не произошли. Правда, характер такой экономической системы и такой страны едва ли подходил бы к первоначальному коммунистическому видению развитой индустриальной (или постиндустриальной) марксистско-ленинской экономики и общества. Это больше напоминало бы колониальную страну с экономикой, основанной на экспорте сырья. Но было бы нетрудно не обращать на все это внимание. Доктринальные несоответствия не имели бы особого значения — значение имело бы существование сбалансированного бюджета и более высокого уровня жизни. У Коммунистической партии Советского Союза все еще была бы политическая монополия, республики не отделялись бы от Советского Союза, и режим все еще был бы авторитарным. И возможно — на самом деле, даже довольно вероятно — что как раз из-за повышения уровня жизни новые состояния напряженности не развились бы, и длительное существование административно-командной экономики не подвергалось бы сомнению.
Такое развитие в России в течение прошлых двух десятилетий вовсе не невероятно. Выборы лидера, который действительно верил, что систему можно преобразовать, были случайностью.
Советская политика в начале 1980-х годов, казалось, была замороженной, остановившейся в мертвой точке. Только после смерти Черненко она внезапно приобрела скорость. Это стало неожиданностью для людей в Советском Союзе и наблюдателей за границей, которые не ожидали важных изменений в советской политике. События, которые последовали, начиная с избрания Горбачева Генеральным секретарем партии, были в большой степени задокументированы; практически все вовлеченные в них лица написали мемуары. Поэтому нам не нужно исследовать эту тему во всех подробностях.
В то время за границей очень мало было известно о Горбачеве, и практически ничего о его личных взглядах (если они были) на внутренние и внешние дела. Но то же само было справедливо и относительно других членов Политбюро, за возможным исключением Андрея Громыко, который как министр иностранных дел часто бывал за границей. Он никогда не был человеком многих слов, и элементарной мудростью в то время, даже среди высшего руководства, считалось держать при себе свои личные представления, особенно если они могли отклоняться от преобладающего согласия, которое было предписано главой группы. Более откровенные мнения высказывались, если вообще высказывались, только в маленьком кругу самых близких друзей и даже там только с должной осторожностью. Даже руководство должно было притворяться, что находится в полном согласии, или, по крайней мере, хранить молчание, если только обсуждаемые проблемы не были незначительными.
Михаил Горбачев родился в небольшой деревне недалеко от Ставрополя на Северном Кавказе. Нужно отметить, что если более ранние поколения коммунистических лидеров обычно были горожанами, родители которых часто принадлежали к среднему классу или интеллигенции, то руководители поколения Горбачева, игравшие ведущие роли в драматических событиях 1980-х и 1990-х годов куда чаще были выходцами из крестьянских семей. Также интересно, что даже при том, что эти семьи жили вдали от центров политической власти, они не избежали последствий 1930-х. Многие стали жертвами «репрессий», термин, который стал использоваться после смерти Сталина. Дедушка Горбачева был арестован, как был арестован и отец Ельцина (у его семьи было пять лошадей и четыре коровы, которые сделали их кулаками, богатыми крестьянами, которые в то время были «неправильным» классом); лишь немного семей пережили эти годы совсем без потерь.
Горбачев родился в 1931 году и получил свое начальное образование в местной школе. Он, кажется, был исключительно умным молодым человеком, поскольку партия с самого начала заинтересовалась им, и было решено послать его в Московский государственный университет, чтобы изучать право. Это был ведущий университет страны, и быть посланным туда и принятым было большим исключением. Его рост в партийной иерархии был быстрым. В тридцать пять лет он стал первым секретарем городской парторганизации Ставрополя, и еще через несколько лет он стал главой партийной организации Ставропольского края. Его репутация росла, и в 1971 году он был назначен членом Центрального комитета (ЦК) КПСС. Это означало частые посещения Москвы, где влиятельный Юрий Андропов заинтересовался этим способным молодым человеком. Последовали различные предложения работы. КГБ интересовался им, интересовался им и Госплан, а некоторые из его покровителей хотели, чтобы он стал министром сельского хозяйства. Но Горбачев не принял ни одно из этих предложений и в 1980 году стал членом Политбюро, самого важного политического учреждения в стране. Он, кажется, вел себя скромно и неприметно, как и приличествовало новичку, завел себе немногих друзей и не нажил врагов.
Во время работы в Ставрополе Горбачев был хорошо проинформирован о местной ситуации, но только в Москве он получил истинную, более широкую картину положения в Советском Союзе. В результате он стал очень критически настроенным по отношению к текущей политике или, скорее, к отсутствию действий, направленных на улучшение ситуации. Он собрал вокруг себя довольно много аналогично мыслящих людей, возможно, в надежде на то, чтобы иметь необходимую поддержку в тот день, когда у него появится возможность влиять на политику.
Мы знаем об одной из этих встреч, которая особенно интересна, потому что она касается человека, которого считают идеологическим отцом перестройки, Александра Яковлева. Яковлев, на восемь лет старше Горбачева, тоже был умным деревенским парнем, который поднялся до партийного руководства. Получив тяжелое ранение на фронте в августе 1942 года, он был демобилизован из армии и отправлен учиться, чтобы стать, в конце концов, членом российской Академии наук. Как и Горбачев, он поехал в Москву, чтобы работать в Центральном комитете КПСС, главным образом в идеологической области. Он был среди тех, кто предложил, чтобы социологию преподавали в российских университетах, чего тогда еще не было. Однако, будучи менее осторожным, чем Горбачев, он столкнулся с проблемой. В августе 1972 года он опубликовал в «Литературной газете» статью, в которой он резко осудил шовинистические и антисемитские тенденции, которые он заметил в стране. К тому времени эти тенденции уже глубоко укоренились и имели влиятельных сторонников в партийном руководстве. Эти люди потребовали, чтобы Яковлеву больше не разрешали участвовать в идеологической работе на ведущих должностях.
В результате его отправили послом в Канаду, где он провел десять лет и приобрел хорошие знания западных политических и экономических учреждений. В 1983 году Горбачев посетил Канаду и встретился с Яковлевым. Потребовалось небольшое взаимное зондирование, но со временем эти двое обнаружили, что их взгляды были близки, и они могли говорить открыто. Оба независимо друг от друга сделали вывод о том, что Советский Союз нуждается в радикальных переменах. Но критика Яковлева была к тому времени значительно радикальнее; в отличие от Горбачева, он был гораздо более прогрессивным и практичным
