«Перестаньте ломать комедию, Ян Тимофеевич», — раздался голос сотрудника, дежурившего в камере много дней.
В отчаянии Рокотов начал сползать на колени. Его подхватили. «Боже, какой я кретин», — застонал он. От волнения «купец» даже прокусил себе пальцы.
Когда Яна Косого доставили на Лубянку, он уже немного пришел в себя.
«Хочу, чтоб вы знали, — заявил Рокотов. — Сегодня ночью у меня должна состояться встреча с видным иностранным дипломатом. Мы сговаривались совершить крупную валютную сделку. Готов помочь вам изобличить его. В сущности, какая вам польза, что меня закатают в тюрьму? Вам куда выгоднее воспользоваться моими связями в дипкорпусе».
Увидев, что никакие номера не пройдут, Рокотов пришел в замешательство. Он попросил принести ему бумагу и ручку, чтобы изложить «правдивые показания, ничего не утаивая».
Тайник на Серпуховке
Едва ли не на следующий день после ареста Рокотова источник сообщил нам, что Файбышенко отважился на рисковую операцию. Для совершения сделки в Москву приехал араб, слушатель курсов «Выстрел».
На этот раз уйти Владику не удалось. Он был задержан с поличным. При нем оказалось 148 золотых английских фунтов и большая сумма рублей.
Несмотря на прямые улики, Файбышенко сознаваться в содеянном отказывался. Ничего не дал и обыск на его квартире. Обшарив каждый уголок, мы не нашли ни цента.
Удача пришла к нам в виде сокамерника Владика. Накануне освобождения соседа он попросил его посетить одну пожилую женщину, живущую в районе Серпуховки, и передать, чтобы она не сдавала никому комнату. Эту комнату Файбышенко долгое время арендовал. «С чего бы?» — подумал я.
При повторном обыске комнаты мы нашли там тайник. В одной из ножек платяного шкафа было спрятано валюты почти на полмиллиона рублей.
По мере того как росло число улик, Файбышенко понял, что путь к отступлению отрезан. Постепенно стал давать показания.
Вскоре Рокотов и Файбышенко предстали перед Мосгорсудом. Суд назначил им максимальное наказание — по 8 лет лишения свободы.
Валютчики были убиты горем. Знали бы они, что готовит им судьба!
Ловушка захлопнулась
Но вернемся к Яковлеву. К моменту задержания Файбышенко и Рокотова характер его преступных дел и связи были уже достаточно установлены. Решили брать Дим Димыча с поличным в момент совершения очередной сделки.
Однажды Раиса У., его «связная», рассказала нам, что Яковлеву из Ленинграда звонил некто Павлов, говоривший с иностранным акцентом. Он просил передать, что на имя Дим Димыча отправлена посылка.
Сомнений не было — Павлов был крупным финским контрабандистом. В отправленной им посылке мы обнаружили десятки входивших тогда в моду золотых дамских часиков, ловко упрятанных в пару резиновых сапог.
Вскоре Павлов приехал в Москву. Ни о чем не подозревая, Яковлев условился с ним о встрече. Во время передачи «товара» он был арестован.
Отреагировал на свой арест Яковлев очень спокойно. Он сразу же сознался во всем и сообщил ряд ценных сведений о каналах контрабанды. Подробно поведал закулисную историю «черного рынка». Раскрыл неизвестные нам до того приемы контрабандистов и валютчиков.
Кстати, одновременно с арестом Яковлева наша служба раскрыла ещё одно дело на группу крупных московских, тбилисских и бакинских валютчиков. Как было установлено в ходе расследования, участники группы совершили валютные сделки на общую сумму 20 миллионов (!) рублей.
Что разозлило Хрущева
В конце 1960 года тогдашний «первый» Н.С. Хрущев был с визитом в Западном Берлине. Распалясь из-за чего-то, упрекнул местные власти за то, что «город превратился в грязное болото спекуляции». В ответ кто-то из западников сказал: «Такой черной биржи, как ваша московская, нигде в мире нет!»
По возвращении домой Хрущев потребовал от КГБ справку, как ведется борьба с валютчиками и контрабандистами. Делать доклад поручили мне.
Председатель КГБ при СМ СССР А.Н.Шелепин всячески инструктировал меня перед встречей. «Главное, — говорил он, — не увлекайтесь, а спокойно и сжато изложите обстоятельства дела».
31 декабря я отправился в Кремль. На носу был Новый год, но настроение у меня было далеко не праздничное. Миссия предстояла сложная.
Первую часть доклада, посвященную общим характеристикам «черного рынка», Хрущев, однако, воспринял нормально. Время от времени даже бросал оживленные реплики. Но когда речь зашла о деле Рокотова-Файбышенко, его словно подменили.
«Какое наказание ждет их?» — спросил первый секретарь. «8 лет», — ответил я.
Дело в том, что незадолго до этого Указом Президиума Верховного Совета СССР срок наказания за незаконные валютные операции был увеличен до 15 лет. Но поскольку указ приняли уже после ареста «купцов», такая мера могла быть применена к ним лишь при условии, что закону будет придана «обратная сила». Я попытался объяснить Хрущеву, что это противоречит общепринятой юридической практике, но он меня не слушал.
«Обожглись на молоке, теперь на воду дуете, — раздраженно бросил Хрущев. — Высокая кара за содеянное должна образумить, устрашить других. Иначе это зло приобретет угрожающие государственные размеры».
Спустя несколько дней состоялся Пленум ЦК КПСС. В своем заключительном слове первый секретарь заговорил о деле валютчиков, как о примере «несовершенства» советского законодательства. Требуя повести жесткую борьбу с «черным рынком», он ссылался на письмо рабочих ленинградского завода «Металлист», выражавших возмущение мягким сроком. Рабочие требовали «решительно покончить с чуждыми обществу тенденциями».
«Вот что думает рабочий класс об этих выродках!» — воскликнул Хрущев. И подверг резкой критике генерального прокурора Р.А. Руденко за «бездействие».
— Не думайте, что ваша должность пожизненна, — пригрозил он прокурору. Потом перекинулся на председателя Верховного суда СССР А.И. Горкина.
Команда «фас» была дана. (Выступая на городском митинге в Алма-Ате, Хрущев заявил: «Да за такие приговоры самих судей судить надо!») В аппарате ЦК КПСС была спешно подготовлена записка в Политбюро, где обосновывалось изменение статей Уголовного кодекса, вплоть до смертной казни за незаконные валютные операции.
1 июля 1961 года Председатель Президиума ВС СССР Л.И. Брежнев подписал Указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил о валютных операциях». Генпрокурор Руденко моментально подал протест на «мягкость» приговора, вынесенного Мосгорсудом Рокотову и Файбышенко. Дело принял к рассмотрению Верховный суд РСФСР.
Заседание длилось два дня. Журналистов пришло так много, что всех их даже не удалось разместить в зале. Судьи отлично справились с установкой. Рокотов и Файбышенко были приговорены к расстрелу.
Вслед за ними высшую меру наказания получил и Яковлев. Невероятно, но факт. Руководство КГБ поддержало мое предложение подготовить письмо на имя генерального прокурора с просьбой не предавать Яковлева смертной казни. Во-первых, тот признал себя виновным. Во-вторых, сообщил множество ценных сведений и тем помог органам. Кроме того, Яковлев был сильно болен. Он страдал туберкулезом легких, обострившимся под воздействием наркотиков.
Но прокуратура отклонила нашу просьбу. Яковлев вслед за Файбышенко и Рокотовым был расстрелян. И тогда и сейчас я считал и считаю, что наказание было слишком суровым. К сожалению, правосудие не посмело ослушаться воли первого секретаря.
То, за что их поставили к стенке, через 30 лет стало считаться более чем благопристойным занятием.
Между прочим, в результате всего этого дела пострадали и совсем невиновные люди. Решением столичного горкома партии с работы был снят председатель Мосгорсуда Л.А. Громов. Его вина заключалась в «мягкости» первоначального приговора.
Уволили из КГБ и нашего сотрудника, бывшего начальника валютного отдела УБХСС ГУВД г. Москвы Юсупова. По заявлению Рокотова, Юсупов получал у него взятки.
Несмотря на то что свои слова доказать он не мог и все оперативные действия искренность Рокотова не подтвердили (мы специально организовали им встречу один на один и записали весь разговор), Юсупову было выражено недоверие.
До сих пор я испытываю чувство вины перед этим человеком. Впрочем, я отстаивал его, как мог. К сожалению, безуспешно…
* * *
Операция по поимке «королей» «черного рынка», без сомнения, относится к одной из лучших операций КГБ. За рекордно короткий срок чекисты сумели взять под контроль недоступные ранее валютные «толкучки», нащупать контрабандные каналы.
Обидно только, что полковник Федосеев вместе со всей своей службой ушел в отставку так давно. Попади к нему в руки любители коробок из-под «ксерокса», он бы дал им жару.
Если бы, конечно, позволили…
В биографии Федосеева была и ещё одна деталь: в середине 50-х годов он возглавлял американский отдел контрразведки. Самый важный, самый значимый отдел. «Главный противник» — так называли тогда американцев.
