Представленные мной факты и соображения, в конце концов, были рассмотрены Прокуратурой г. Москвы. В порядке бюрократической солидарности правонарушители не были подвергнуты реальным наказаниям, получив лишь незначительные замечания по служебной линии. Представлением Прокуратуры г. Москвы о превышении полномочий Советом школы № 1287 Северного административного округа города Москвы директор школы Болданова А.А. предупреждена о недопущении впредь подобного нарушения. И это все. Насмешка над справедливостью и законностью.
Работа по проекту «Собрание родителей» на московском уровне, защита прав моего сына, собственного доброго имени погрузили меня в такие пучины, о существовании которых я не подозревал. Предполагая общее неблагополучие школьной системы, я не представлял себе, до чего она доведена в Москве.
Вот лишь некоторые выявленные мной обстоятельства:
В школе действует так называемый экстернат, где за плату ученикам предоставляется возможность закончить два последних класса школы в один год. В большинстве случаев экстернат является формой сокрытия реального уровня образования школьников, которые аттестуются практически без экзаменов и вне обычных процедур. Судя по уровню подготовленности выпускников, прошедших через эту систему, она не давала ровным счетом никаких знаний по большинству предметов и приводила к необходимости самостоятельной подготовки для поступления в вуз практически по всей программе школы, начиная с азов.
Еще одна форма экстерната для учеников 8–9 класса представляет собой систему, при которой родителей склоняют писать заявления, чтобы их дети не посещали занятий и получали образование по тому или иному предмету в домашних условиях. При этом учителям путем шантажа предоставляется возможность вести с такими учениками платные репетиторские занятия.
Формой шантажа учеников и родителей становится выставление им заведомо несправедливых низких оценок и убеждение родителей в том, что способности их детей явно ниже средних и требуют дополнительных занятий. При этом уровень преподавания в школе заметно снижается, а условия аттестации без предварительного репетиторства оказываются посильными только для самых способных учеников. Остальным же под любым предлогом предлагается это самое репетиторство. Пройдя курс у учителя-репетитора, можно быть уверенным в положительной оценке, независимо от уровня знаний. За отдельную плату пройти «интенсивный курс» накануне экзамена, а на самом экзамене получить заранее известный билет. Для всех, кто не может или не хочет платить, без стеснения декларируется: «Если они бомжи (то есть, не могут платить), то им нечего делать в нашей школе». Это доподлинные слова учителя школы № 1287.
Кроме этого родителям приходится платить в течение года за разного рода «школьные нужды». Соответствующие суммы собираются через наиболее услужливых родителей. Ими же организуется сбор средств ко Дню учителя, Новому году и 8 марта. Подарки давно уже утратили символическое значение. Особенно ценные подарки предназначаются каждый раз директору. Помимо собственно подарков предполагаются также и «пожертвования», передаваемые учителям и директору в конверте.
Особым «налогом» облагаются выпускники 9-11 классов на организацию экзаменов и выпускных балов. Суммы «налога» далеки от скромности. Предполагается, что учителям, принимающим экзамены, никак нельзя без закусок с красной рыбой, икры, без фруктов и алкоголя. Это заметно влияет на уровень оценок. После экзамена каждый учитель получает ценный подарок и приглашение на выпускной бал, обычно проводимый в недешевых ресторанах и даже на теплоходах. Директор получает знак особого внимания — немалую сумму в конверте.
Общее разрушение системы образования сказывается на хозяйственной деятельности. Мания компьютеризации создала оправдание для взимания с родителей денег на создание компьютерных классов. При этом низкая квалификация работников школ приводила к растаскиванию имущества и выводу его из строя. Результаты бесхозяйственности покрывались за счет родителей путем изощренной психологической обработки.
Личные отношения учителей к ученикам носят репрессивный, грубый характер. Обычным стали публичные оскорбления детей и их родителей со стороны учителей. Иные учителя, вполне в «духе времени», используют при этом тематику сексуальных извращений.
В учительской среде создается привилегированный слой приближенных к директору школы. Именно этот слой поглощает собранные с родителей деньги и получает подарки, вымогаемые у них. Чем «элитнее» школа, тем наглее поборы. За счет родителей привилегированная группа получает возможность сопровождать учеников на дорогостоящих экскурсиях и поездках, включая зарубежные. Между родителями создается конкуренция: кто готов оплатить наиболее дорогостоящую поездку. Цена таких поездок вместе с затратами на сопровождение доходит до полутора тысяч долларов. Разумеется, такие суммы удается выбить только путем шантажа, а расплатой становятся высокие оценки в течение учебного года.
Обучение в школе страдает от неукомплектованности кадрами. Это было бы понятным затруднением, если бы вина за неподготовленность учеников не перекладывалась на них самих. В таких условиях освоить материал невозможно, но возможно откупиться от школьных шантажистов денежными пожертвованиями и подарками.
При организации проверок уровня подготовки школьников, проводимых вышестоящими образовательными структурами, руководство школы применяет уловку, скрывающую истинное положение дел. На тестирование приходят ученики из заранее подготовленной группы и пишут тесты под чужими фамилиями.
Искоренение курения в школе проводится в форме об-лав, в которых обвинениям подвергаются все, кого застали в данный момент в задымленном туалете. Последующее «дознание» выглядит в глазах учеников запредельным цинизмом, поскольку всем известно помещение, специально выделенное в школе для курящих учителей. При этом от учеников требуют при любом случае почтительности, то есть, признания цинизма нормой школьной жизни.
Все эти факты были изложены в моих обращениях, и не были опровергнутыми чиновниками от образования. Они лишь отрицались. Не была проверена работа экстерната, имитирующего образование и скрывающего реальный уровень знаний школьников, не были проверены факты склонения детей к оплате репетиторских услуг со стороны учителей, не проводилось исследования фактически «цензового» характера предоставления знаний, не выявлены известные всем и очевидные факты всевозможных подарков учителям и руководству школ, не было даже попытки определить размеры и порядок взимания с родителей денег «на школьные нужды», факты организации застолий для экзаменаторов, факты оскорблений учеников, факты искажения результатов проверок уровня знаний и проч. Правоохранители и руководство образованием, прекрасно зная о положении дел, не занимались своими обязанностями, не выявляли правонарушений, не боролись с ними.
Не была проведена финансовая проверка работы организации поддержки школы № 1287. Зато есть ссылка на предоставление отчетов на ежегодных родительских собраниях. Документов мне не представлено. Репетиторство отрицается лишь на основании объяснительной записки директора школы. Имеется ссылка на пробное тестирование учеников. Итоги и обстоятельства тестирования не упомянуты, документы не представлены. Имеется ссылка на приобретение компьютеров за счет спонсорских средств и ссылка на акт их экспертизы и списания. Документация отсутствует. Таким образом, руководством Департамента образования и Рособрнадзором проведение проверки полностью фальсифицировано — первичные документы не собраны, утверждения голословны, а вся деятельность чиновников в рамках проверки была направлена на дискредитацию моего сына, а через него — и меня.
Обращение в Генеральную прокуратуру и проверка изложенных мной фактов, увы, во многом повторили прежнюю историю: никаких первичных документов я не получил и был ознакомлен лишь с конечными выводами, находящимися в противоречии с реальностью. В ответе в мой адрес утверждалось, что 1) выплаты родителей на школьные нужды осуществляются исключительно на расчетный счет школы; 2) все выплаты родителей и материальная помощь школе исключительно добровольны (интересно, как это удалось установить и у кого выяснить?); 3) о качестве образования в системе экстерната сделано заключение лишь на основе того, что заявлений от родителей не поступало; 4) нет факта сбора досье на моего сына (как же тогда объяснить шквал объяснительных записок с октября 2004 и использование именно их как материалов проверки?); 5) нет факта репетиторства и навязывания дополнительных услуг (разумеется, никаких попыток выявить этот факт не предпринято); 6) организация поддержки школы не нарушает законы (как это было установлено?). И это несмотря на мой визит в Генпрокуратуру и очень подробный разговор с сотрудниками, пригласившими меня объяснить некоторые детали моего заявления. Фактически работники Генпрокуратуры не собрали никаких исходных документов, не побеседовали с родителями и выпускниками школы, не попытались проверить связь издевательств над моим сыном с моей депутатской деятельностью в сфере образования. Что это, как не свидетельство круговой поруки?
