Увы, заклинания Садата не помогли. «Друг Менахем» остался глух к просьбам своего «друга Анвара». Никаких уступок по «палестинской проблеме» Садат не добился. Однако это обстоятельство не помещало перейти от слов к делу в установлении египетско-израильского сотрудничества по всем направлениям. Было объявлено об установлении прямой телефонной связи и об открытии авиалинии между Тель-Авивом и Каиром, о развитии туризма. Без лишнего шума стала налаживаться и торговля всевозможными товарами, особенно... контрабандными. Незадолго до передачи Египту одного из районов Синайской пустыни там было закопано в песке более сотни украденных израильскими контрабандистами автомобилей «Мерседес», которые затем были проданы по баснословным ценам на «чёрном рынке» в Египте. Так что деловое сотрудничество между египетскими «жирными котами» и израильскими гангстерами установилось раньше, чем официальные дипломатические отношения.
Впрочем, Садат и Бегин, протаскивая тоже контрабандой «кэмп-дэвидский товар» на Ближний Восток, старались не отставать от деловых людей. Тупик, создавшийся в переговорах по «палестинской автономии», не помешал им продвинуться вперёд в «налаживании тесной координации» действий в вопросах, так сказать, «глобальной стратегии» и «региональной политики». Об этом довольно красноречиво говорит фото, запечатлевшее Садата и Бегина в роли «стратегов», склонившихся над картой района Ближнего и Среднего Востока. Как писал журнал «Жён Африк», Садат наглядно на карте пытался доказать Бегину «важную роль», которую может играть Египет в «обеспечении стабильности и безопасности» в этом регионе. Палец Садата указывал то на богатый нефтью район Персидского залива, куда он направил уже своих военных специалистов помогать султану Омана спасать его трон, то на Афганистан, где действуют против революции подготовленные в Египте басмачи, то на Эфиопию, куда Садат направил оружие и боеприпасы для эритрейских сепаратистов, то на Ливию, у границы которой сконцентрированы крупные контингенты египетских войск, то на Саудовскую Аравию, над пустынями которой в те дни проводили совместные полёты египетские и американские самолёты-разведчики. Как бы в подтверждение слов Садата Вашингтон тогда объявил, что в самом деле на египетскую военно-воздушную базу Кена около Луксора прибыли из США самолеты системы АВАКС и около 250 американских военнослужащих, обеспечивающих их полёты с целью ведения разведки над Аравийским полуостровом и зоной Персидского залива[450].
Садат, водя рукой по карте то к востоку, то к западу от Суэцкого канала, пытался- убедить Бегина, что с помощью американского оружия и при «понимании» со стороны Израиля Египет сможет сам заполнить пугающий «вакуум» в мусульманском мире. Однако Бегин, рассеянно слушая Садата и следя за движением его пальца, думал о чём-то своём. При виде карты ему по привычке прежде всего мерещились границы «Великого Израиля» от Нила до Евфрата. Ну а что касается далеко идущих планов Садата, то, увы, это всего лишь воздушные замки.
Прежде чем добиться какого-то влияния в мусульманским мире, Садату сначала надо вырваться из изоляции в нём. А это далеко не просто. Не потому ли на все доводы Садата Бегин отвечал с задумчивым видом весьма неопределённо:
— Я вас понимаю, мой друг Анвар, но..[451].
Это многозначительное «но» так и осталось камнем преткновения для творцов «кэмп-дэвидского мира» на Ближнем Востоке даже после повторных отдельных встреч Картера с Садатом и Бегином в Вашингтоне.
Тем не менее, в конце февраля было официально объявлено об установлении в полном объёме дипломатических отношений между Египтом и Израилем. 26 февраля первый посол Израиля вручил свои верительные грамоты в Каире, где над двухэтажной виллой почти перед окнами резиденции президента Садата поднялся израильский флаг с шестиконечной звездой Давида.
Этот же флаг в тот день развевался и над оккупированной частью Иерусалима, где вручал свои верительные грамоты посол Египта. Более того, флаг с сионистской звездой продолжал реять и над оккупированными исконно египетскими землями на Синайском полуострове. Садат сознательно шаг за шагом шёл к этому последнему рубежу капитулянтства и предательства.
Но этот рубеж вовсе не подвёл черты под состоянием войны на Ближнем Востоке. Напротив, «кэмп-дэвидский мир» расширил географические границы ближневосточного конфликта и создал ещё более взрывоопасную обстановку в этом обширном регионе. В результате произошла определённая трансформация локального арабо-израильского конфликта в международный конфликтный узел на Ближнем и Среднем Востоке, в котором как бы сфокусировались многие нерешённые проблемы внутреннего и внешнего плана.
Как и прежде, внутренние региональные проблемы вызваны в первую очередь противоречиями между сионизмом и арабским освободительным движением. Внешние же проблемы обусловлены, с одной стороны, неоколониалистской политикой империалистических государств, оказывающих прямую поддержку агрессивному курсу Израиля, с другой — межимпериалистическими противоречиями между этими государствами, их конкурентной борьбой за нефть, рынки и сферы влияния на Ближнем Востоке. Однако эти внутренние и внешние причины в условиях нерешённости палестинской проблемы, неурегулированности арабо-израильского конфликта, раскола в арабском мире из-за капитулянтской политики Садата, а также обострения отношений с США арабских стран и Ирана в ещё большей степени переплелись и затянулись в сложный ближневосточный узел. Несомненно, на этот процесс не могло не оказывать самого непосредственного влияниями главное противоречие в системе современных международных отношений — противоречие между социализмом и капитализмом, между мировым союзом революционных сил и империализмом. В силу этого обстоятельства ближневосточный конфликт хотя и развивался прежде всего под влиянием арабо-израильских и межимпериалистических противоречий, в широком плане, безусловно, является одновременно отражением этих главных противоречий современной эпохи.
Это нашло яркое отражение как во время суэцкого кризиса 1956 года и англо-американской интервенции на Ближнем Востоке в 1958 году, так и в ходе арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов, а также в период ливанского кризиса и американо-иранского конфликта в конце 70-х годов.
В периоды перерастания конфликтов в кризисные ситуации и в локальные войны особенно чётко проявляется классовое размежевание сил. С одной стороны — империалистические и реакционные силы, стремящиеся «поставить преграды на пути мирового революционного процесса; с другой — силы социализма и прогресса, оказывающие всемерную поддержку жертвам агрессии, народам, борющимся за национальное и социальное освобождение»[452]. В этом плане локальные войны и конфликты на Ближнем Востоке явились выражением одной из форм противоборства двух систем, как бы сфокусированного в этом регионе. Именно благодаря поддержке борющихся арабских народов государствами социалистической системы империализм и сионизм, развязавшие в последние три десятилетия около десятка локальных войн и вооруженных конфликтов в арабском мире, не смогли одержать ни одной окончательной победы.
Диаметрально противоположные позиции, которые занимали Советский Союз и США в ходе этих кризисов и войн, отражали заинтересованность двух противоположных социально-политических систем в различных результатах этих конфликтов. Правильно это может быть объяснено, конечно же, не с позиций соперничества двух «сверхдержав», как утверждает пекинская пропаганда, а только с позиций классовой борьбы. Именно с классовых позиций две ведущие страны этих систем — Советский Союз и США оказывали и оказывают поддержку странам, непосредственно вовлечённым в арабо-израильский конфликт и конфронтующим сторонам в ходе других кризисов и войн на Ближнем Востоке и в других районах арабского мира: СССР — арабскому национально-освободительному движению и прогрессивным силам, а США — милитаристским кругам Израиля и арабской реакции[453]. Именно в этом же контексте можно дать правильную оценку самим арабо-израильским войнам и сопутствующим им кризисам, в ходе которых арабские народы, все его революционные и прогрессивные отряды ведут справедливую, антиимпериалистическую вооруженную борьбу, а Израиль и его империалистические покровители вкупе с арабской реакцией выступают, как правило, или в роли агрессоров и интервентов, или же контрреволюционных сил, врагов свободы и прогресса арабских народов.
Капитулянтская политика Садата, обострение ливанского кризиса и события в Иране ещё более убедительно подтвердили, что размежевание сил в этом узловом ближневосточном конфликте происходит теперь на новой основе. Империалистическая и реакционная пропаганда утверждала после сепаратных шагов Садата, якобы раскол в арабском мире произошёл по принципу размежевания «умеренных» и «радикальных» сил. Сам Садат пытался объяснить этот процесс некими «психологическими комплексами», утверждая, будто вообще арабо-израильский конфликт состоит на 70 процентов из психологических проблем и лишь на 30 процентов из других проблем, к числу которых он, очевидно, относит классовые и социальные. Но именно последовавшие за капитулянтскими шагами Садата события наиболее убедительно опровергли подобные утверждения.
