Комиссия «по рассмотрению системы вооружения» постановила оставить на вооружении 12 систем полевой артиллерии, а также горных, танковых пушек и орудий большой мощности, а также указала на значительное отставание в развитии средств ПВО, в первую очередь приборов обнаружения и управления огнем. «Наша зенитная артиллерия, — заметил маршал С.М. Буденный, — на потолке без промаха бьет, если самолет идет со скоростью 150 км/час, но таких скоростей теперь нет». Ворошилов поставил задачу сравнять советские приборы с немецкими, итальянскими, французскими; лучше всего — купить.
На заседании комиссии по вопросам идеологии Л.З. Мехлис, один из главных сталинских лесорубов, чьи заслуги в насаждении тотального единомыслия невозможно переоценить, вспомнил о советской военной науке. Какая-то она стала непередовая, можно даже сказать, не стало ее совсем:
«Военная мысль скована, ее развитие не поощряется, и потому она костенеет. Авторы книг и статей по вопросам военной теории чувствуют себя связанными и боятся уклониться от уставов, хотя некоторые из них требуют переработки и исправлений. Военные журналы и газета «Красная звезда» ограничиваются популяризацией, и подчас плохой, уставных положений, не ставят новых, острых и принципиальных вопросов. Дискуссия в военной печати отсутствует, живой мысли и творческого обмена мнениями нет. В полном загоне находится дело иностранной военной мысли и иностранных языков».
Поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?
Командиры-выдвиженцы согласились, что «мысль» развивать необходимо, но принять участие в этом процессе желания не проявили, ссылаясь на занятость, секретность и боязнь последствий. «Я должен прямо сказать, — объяснил начальник Артуправления комдив Г.К. Савченко, — что у нас не принято говорить о положительных качествах противника. Если я соберу своих помощников и отзовусь о формах работы иностранной армии положительно, то заранее знаю, что из 10 присутствующих 9 будут писать заявление». Мехлис: «Вы здесь преувеличили, но человека 2–3 напишут».
Начальник Автобронетанкового управления командарм 2 ранга Д.Г. Павлов выразился совсем прямо: «У нас врагов народа оказалось столько, что я сомневаюсь в том, что вряд ли они были все врагами. И тут надо сказать, что операция 1937–1938 гг., до прихода т. Берия, так нас подсидела, и, по-моему, мы очень легко отделались с таким противником, как финны… Хочется иногда написать, и думаешь, а возможно это или невозможно — все секретно, и наши редакции боятся рассекретить. Что касается критики и самокритики, то мы очень здорово начали критиковать и вместо того, чтобы по-культурному относиться, мы начинаем в печати шельмовать, начинаем один другого подсиживать, и большое количество людей мы отталкиваем от печати».
Обоих оппонентов Мехлиса расстреляли в 1941-м.
Отпраздновав победу, Сталин снял с поста наркома обороны верного Клима. 7 мая 1940 года одновременно с присвоением маршальского звания на эту должность был назначен С.К. Тимошенко.
Принимая дела, Тимошенко составил разгромный акт о состоянии Красной Армии. В нем было все — от отсутствия планов войны и мобилизации до убытков Воениздата. По состоянию артиллерии замечаний было на редкость немного: правильно отмечалось отсутствие малокалиберных зенитных пушек и, на «опыте прорыва линии Маннергейма», был сделан вывод о недостаточной обеспеченности боеприпасами и орудиями крупных калибров. Не хватало также биноклей и приборов управления. Крупнейшим недостатком оставалась крайне слабая выучка всех родов войск, особенно в вопросах взаимодействия: «Ежегодно издаваемые Народным Комиссаром приказы о задачах боевой подготовки в течение ряда лет повторяют одни и те же задачи, которые никогда полностью не выполнялись…»
С первых дней вступления в должность новый нарком развил бурную деятельность по устранению «прорывов» и «недочетов». 16 мая он подписал приказ № 120 «О боевой и политической подготовке войск в летний период 1940 года», требовавший обучение войск приблизить к боевым условиям, резко повысить тактическую подготовку, всем родам войск приобрести прочные навыки взаимодействия, всегда быть в полной боевой готовности.
Артиллерию всех видов следовало подготовить к длительным артподготовкам и сопровождению атак пехоты с танками гибко управляемым массированным огнем и огнем отдельных орудий прямой наводкой с открытых позиций; научить скрытности действий, инженерному оборудованию и маскировке позиций, ведению огня в условиях ночи и пониженной видимости. Зенитной артиллерии — освоить взаимодействие с истребителями и прожекторными частями. Командирам, штабам, органам артразведки — привить практические навыки в организации и проведении разведки предполий, укрепленных полос и УР противника, наблюдения на пересеченной и лесисто-болотистой местности. Артиллеристам — совершенствоваться в разных видах стрельбы по неподвижным и движущимся целям, научиться разрушать оборонительные сооружения и препятствия с закрытых и открытых позиций, в совершенстве освоить стрельбу по площадям, отработать стрельбы по ненаблюдаемым целям с применением средств инструментальной разведки и воздушного наблюдения; зенитчикам — научиться поражать скоростные самолеты на высотах до 8000 метров, ненаблюдаемые воздушные цели и цели, применяющие маневр, уметь отражать атаки пехоты и мотовойск.
Полковая артиллерия должна была уметь сопровождать пехоту во все периоды боя, а пехота — следовать вплотную за огневым валом.
На учениях следовало отработать следующие темы: атака и оборона УР стрелковым полком; наступательный бой с преодолением полосы заграждений; преодоление крупных водных преград; оборонительный бой с устройством полосы заграждения; действия конницы и танковых войск на фланге и при вводе в прорыв.
Овладеть данной программой, охватив плановой учебой весь личный состав, «предлагалось» в период с 15 мая по 30 сентября.
Выросшие в «красные маршалы» из царских унтеров и фельдфебелей, советские полководцы ностальгировали по традициям старой русской армии с ее жесткой иерархией, суровой дисциплиной, лампасами и отданием воинской чести, отлаженной системой воспитания и регулярной боевой подготовкой. В сущности, если отбросить идеологическую шелуху, императорскую армию, после двадцати лет исканий в области пролетарской военной науки, и взяли за образец. Любопытно высказывание маршала Г.И. Кулика: «Реформы 1940 г. Красная Армия ждала в течение 23 лет», то есть с момента своего рождения. С целью «поднять авторитет высшего командного состава» были учреждены генеральские и адмиральские звания; 4 июня СНК СССР по представлению специально созданной комиссии 556 красных командиров произвел в генералы и 116 — в адмиралы. Новые воинские были установлены для рядового и младшего начальствующего состава — «из арсенала дореволюционных лет были заимствованы традиционные, веками употреблявшиеся звания ефрейтор и сержант».
Тимошенко полагал, что для «перестройки системы» у него имеется как минимум пара лет, ведь Сталин, планируя историю, назначил Большую войну на 1942 год. Однако все случилось раньше и по-другому.
Летом 1941-го горели самолеты на «мирно спящих аэродромах», горели танки с «фанерной броней», пушки и минометы не горели, но исчезали с пугающей быстротой — до 2000 штук в сутки. Западный Особый военный округ вступил в бой, имея 14 170 стволов, и за 18 суток утратил 9427. Почти 30 тысяч артсистем сгинуло в Киевском «котле». К концу года общие потери Красной Армии в артиллерии составили 101,1 тысячи орудий и минометов — 91,5 % от первоначальной численности.
Как доходчиво объяснил маршал А.М. Василевский: «Война вначале пошла не так, как хотелось бы…»
Весной 1940 года назвать Гитлера «фашистом» означало подписать самому себе приговор. Между Советской страной и Третьим рейхом царили мир и дружба, скрепленные польской кровью.
В мае произошли события, которых Сталин с нетерпением ждал и давно предсказывал: «Там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло». 10 мая германские вооруженные силы начали генеральное наступление во Франции. Пользуясь случаем, в Москве форсировали окончательное решение прибалтийского и бессарабского вопросов.
14 и 16 июня правительствам Эстонии, Латвии и Литвы был предъявлен ультиматум Советского правительства, в котором содержалось требование о создании всеми тремя государствами таких правительств, которые удовлетворяли бы интересам Москвы. 17 сентября в эти страны были введены 10 стрелковых дивизий и 7 танковых бригад, после чего в Прибалтике «установилась» Советская власть, и вскоре «единая семья братских народов» СССР приросла тремя республиками.
28 июня войска Южного фронта под командованием генерала армии Г.К. Жукова с целью «восстановления исторической справедливости» мирно вторглись на территорию Румынии. В результате этого похода Бухарест лишился Бессарабии и Северной Буковины. Однако «румынский» и «болгарский» вопросы остались нерешенными. Дальше на юг Красную Армию не пустила жесткая позиция Германии, заявившей о своей крайней заинтересованности в том, чтобы территория Румынии не стала театром военных действий. Берлин взял Бухарест под свою защиту, а затем сделал его своим союзником. К этому времени вермахт, к большому разочарованию Москвы, показательно разгромил Францию и был вполне свободен в выборе направлений, доказав попутно, что всякие «линии» вполне можно обойти, а подвижные моторизованные соединения способны проводить самостоятельные операции, оказывающие решающее влияние на исход войны. В советском Генштабе «передовая военная мысль» совершила очередной зигзаг, придя к выводу о необходимости возрождения буквально на днях разогнанных механизированных корпусов.
