А почему ты проел? Например, потому, что твоя жена, которую ты ужасно любишь, от тебя уйдет, если ты ее не сводишь в театр, в ресторан, не прокатишь за границу. В этом случае твои чувства к любимой женщине и свойства её характера (доминирование в нем потребительской мотивации) делают твой бюджет неэластичным. И всё, что тебе остается для того, чтобы отсрочить жизненную катастрофу (уход любимой женщины), — это брать кредиты и проедать, и снова брать, и снова проедать.
Продолжение следует
Неладно что-то в Датском королевстве… Продажная цена нефти болтается вокруг отметки 40 долларов за баррель, реальный сектор экономики сокращается, как шагреневая кожа, цены и безработица бегут вверх наперегонки, кто быстрее, выделенные уполномоченным банкам рублёвые кредиты не идут на предприятия, а играют на обменных операциях с иностранными валютами, прежде всего долларом и евро, курсы которых послушно растут вот уже пятый месяц, новый Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл получает для Русской Православной Церкви огромные права собственности в России и за рубежом, а известный политтехнолог Глеб Павловский в "Московском комсомольце" рассуждает о возможном заговоре против правительства и "социальном взрыве" в одном из оставшихся без работы "моногородов" России. На Красноярском экономическом форуме Аркадий Дворкович, начальник экспертного управления Президента России, заявляет о необходимости замены нынешней "бюрократической" элиты новой, "более открытой для общества". Хорошо бы, наверное, да только где её взять, такую светлую — не из числа же "президентской сотни", честное слово?!
Но "палочки должны быть попиндикулярны", а власть — вертикальна. То есть, говоря одно, хитроумные властители наши могут подразумевать совсем другое — не "переворот", а "контрпереворот". Скажем, "монархический проект", реализация которого в современной России попросту невозможна без согласия и, более того, активного участия в нём Православной Церкви?
В некоторых ситуациях нет ничего опаснее "здравого смысла" — это всё равно, как на большой высоте (или глубине) по-прежнему стараться "дышать полной грудью" без всяких специальных приборов. У России сегодня — как раз такая ситуация. Путин дает сто процентов, что мы "вытянем", Павловский — девяносто, Чубайс — пятьдесят, кто меньше? Меньше — это западные "партнеры", страстно заинтересованные в слабой и расчлененной на мелкие государства России, не способной воспрепятствовать свободе их доступа к своим минеральным и прочим ресурсам.
За последние два года, если верить данным Банка международных расчетов, на каждый доллар произведенного в мире валового продукта (товаров и услуг) эмитировалось 40 долларов номинальных денег, теперь их масса почти в 17 раз превосходит мировой ВВП. Как вы думаете, если шанс превратить эти зеленые и прочие бумажки в нечто реальное составляет примерно 1:16 и с каждым месяцем работы Федеральной резервной системы США, МВФ и Всемирного Банка всё уменьшается и уменьшается, как будет происходить конвертация фиктивной собственности в реальную? Путем равномерной и всеобщей девальвации бумажек — или "по силе" их обладателей, в том числе проявленной и военным путём?
"План Обамы" по переброске американских войск из Ирака в Афганистан уже получил негласное название "Наркотики важнее нефти". Американский контроль за маковыми плантациями и производством опиатов в Афганистане уже привел к тому, что эта "экономическая отрасль" за годы оккупации выросла там в 44 раза, а численность занятых в данной "индустрии смерти" превысила отметку в 2 миллиона человек (каждый седьмой трудоспособный житель страны). По экспертным оценкам УНП ООН, сегодня в этой стране производится до 18 тысяч тонн опиатов в пересчете на героин, или 93% от мирового производства. Поскольку героин в среднем стоит в 12-12,5 раз дороже золота, объем "мирового рынка" этого вещества оценивается минимум в 500 млрд. долл. ежегодно (в 1989 году — 70 млрд. долл.). Из них примерно 95% достается разного рода посредникам, и только 5% — самим работникам маковых плантаций. За такие деньги можно (или нужно) было придумать десяток Усам бин Ладенов и разрушить сотню небоскрёбов. Или не так?
Мы ведь не говорим о моральности или аморальности бизнеса, мы говорим о его денежной эффективности. Так вот, есть ли у России хотя бы одно производство, по номинальной прибыльности сопоставимое с эмиссией долларов и наркоторговлей? Конечно, нет. Мы-то, получается, ничего слаще моркови не едали, нам и нефть по 100 долларов за баррель (728 долларов за тонну) казалась незаслуженным счастьем — так что отдавать или не отдавать половину из них обратно доброму дяде Сэму, даже вопроса не стояло. В лучший для себя с финансовой точки зрения 2008 год наша "нефтянка" дала объём экспорта в 151 млрд. долл., плюс газовики добавили 72 млрд. долл. — в сумме получается почти вдвое меньше, чем Америка "стрижёт" с одного только маленького Афганистана. "Великая энергетическая держава", говоришь? Правильно, уже никто ничего не говорит, таких разговоров после начала кризиса вообще не слышно.
А что — кроме и помимо того? Ну, конечно, теперь мы будем бороться с кризисом, вероломно, без объявления войны сразу со всех сторон вторгшимся на территорию России… Мол, кризис — как война, он всё спишет. И Стабфонд, и золотовалютные резервы Центробанка, и переходящие остатки денежных средств на счетах Минфина, и много-много еще чего. А вот о том, что начнется потом, когда это занятие себя исчерпает, — не хочется даже и думать.
Хотя набор эффективных антидотов из "антикризисной аптечки первой помощи" для современной России крайне прост и понятен почти каждому: восстановление смертной казни, в том числе по коррупционным делам, восстановление монополии внешней торговли и отмена внутренней конвертируемости иностранных валют, — он никогда не будет реализован, поскольку этому мешают иностранные собственники приватизированных российский предприятий, а итоги приватизации 90-х годов давно и прочно объявлены не подлежащими пересмотру… Такая вот у нас налицо смертельная "связь времён", напоминающая колючую проволоку, на которой, без всякой надежды разорвать её, продолжают гибнуть наши соотечественники. В 2009 году в России ожидается новый — уже "кризисный" — обвал рождаемости и взлёт смертности.
Иван Миронов ЗАМУРОВАННЫЕ Продолжение. Начало — в NN 5-6, 8
БАСМАННЫЙ
Моим соседом по "стакану" в подвале Басманного суда оказался "особо опасный" контрабандист и активный участник организованной преступной группировки — так, по крайней мере, значилось в предъявленном ему обвинении. После её разгона мощный канал поставки дешевого китайского барахла на Черкизовский рынок ушел в небытие (или перешёл под другую правоохранительную юрисдикцию).
Зэка зовут Мишей, ему тридцать четыре, два месяца уже отстрадал на общей "Матроске", его, как и меня, привезли на продление срока содержания под стражей. Ничего криминального в обличье, типичный "белый воротничок", жизнь его только-только вышла на прямую дорогу коммерческого счастья. Миша, образцовый представитель среднего класса, — кирпичик в фундаменте пресловутой стабильности. За плечами факультет международной экономики МГИМО, деловая суета московских офисов и венец карьеры — право первой подписи. С год как расплатился по ипотеке, с полгода как стал отцом. По пятницам — пиво с коллегами, по воскресеньям — сноуборд в "Волене", законный отпуск с женой на Канарах. Сейчас он спит в третью смену, по ночам тянет "дорогу" и с азартом рассказывает, как сидельцы выгоняют самогон.
Тюрьма сегодня неизбежно становится частью корпоративной культуры. Менеджерам вместе с искусством хорошего тона, умением всегда и всем улыбаться, подбирать башмаки и галстуки под цвет и фасон костюма теперь надо осваивать внутрикамерный этикет и правила внутреннего распорядка. Серость среднего класса на тюрьме приобретает новый, яркий, подчас аляповатый и пошлый колор — на беду себе и на радость обществу. Нынешние репрессии похожи на хрущевские аграрные новации, когда в землю, доселе не знавшую ничего, кроме хлеба и клевера, стали сажать кукурузу в масштабах страны. Одним смешно, другим — жутко. Весело наблюдать, страшно участвовать.
Тюрьма — те же "казаки-разбойники", тот же пейнтболл или экстремальный туризм. Но здесь острота ощущений достигается подлинной реальностью и непредсказуемостью происходящего с тобой. Здесь хороший коллектив дорогого стоит. Чем круче статья, тем интереснее компания. Тупо набьешь морду или отнимешь телефон, — хочешь не хочешь, будешь на тюрьме изучать чухонские наречия. Правда, прежде чем освоить таджикско-казахский диалект, забудешь свой родной, коряво-сленговый, и начнешь мычать. Зато, заехав по третьим-четвертым частям особо тяжких статей, предусматривающих от червонца до старости, можно быть уверенным в новых, как говаривал банкир Алексей Френкель, качественных приключениях. Может быть, кто-то, читая эти строки, недоверчиво ухмыльнется, зевнет, потянется в пухлом кресле и подумает: "Во гонит! Сорвался с прожарки и тележит на свободе!". Эх, если бы так оно и было! Наверное, на воле таких тюремных восторгов из себя не выдавишь…
