Отдельно можно сказать о литературном языке повести. В нем есть некоторая доля жаргонных или грубых слов, но в контексте произведения они смотрятся органично и придают большую достоверность повествованию. Живая речь, энергичная и естественная, подталкивает читателя к мысленному диалогу с героями, дает им объективную характеристику, не вызывает диссонанса с описанием их действий, быта, внешнего вида и социального положения. Мы видим робость юного скина перед первой дракой, сдержанное отчаяние соратников над могилой Молодого, беспокойство родителей Кваса за своего, как им кажется, бесшабашного сына.
Меткие замечания и сравнения придают повествованию порою и веселый настрой, впрочем, это специфический юмор — на любителя. "Поезд был чист в расовом отношении. Не было никого, хоть тресни" — об электричке, где едут только русские пассажиры. "Подошвами своих тяжелых ботинок они истоптали Москву, как медведь любимый малинник". "Я полностью согласен с господином Прошечкиным, что антисемитизм — это, несомненно, ужасное явление в российском обществе. Наша борьба закончится только тогда, когда из России будет удален последний возбудитель антисемитизма".
Книга "Скины", вышедшая солидным тиражом, означает тот факт, что мировоззрение, бывшее внутренней сутью замкнутых молодежных групп, раскрылось для широкого читателя и готово к вербовке сторонников, невзирая на возмущение демократических и любых других оппонентов.
Мы, единомышленники, поздравляем Дмитрия Нестерова с победным завершением первого этапа его творчества и желаем новых побед. Молодые националисты — наша новая рыцарская Русь, готовы к борьбе на идеологическом фронте, так же, как и в реальной жизни.
Слава России!
Валентин Федоров “И ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ НАВСЕГДА ОСТАЕТСЯ...”
БЕЗДОМНЫЙ ПЕС
Поглажу дай, бездомный пес,
Я вот еды тебе принес,
Поешь хоть раз, не торопясь,
На завтра я еще припас.
Коллеги в прошлом мы с тобой,
Я тоже сторож был ночной,
Но место — выше всех похвал —
Начальник шурину отдал.
Как ты, возможно, завершу,
И буду рад хоть шалашу,
Все отвернутся, и сума
Тогда найдет меня сама.
Его зрачки, как пара слив,
Изголодался и пуглив —
В нем борются инстинкта два.
Он, как судья, мои слова
На честность пробует, на честь.
О, много я могу прочесть
В его слезящихся глазах.
Уходит понемногу страх.
Он хлеб с моей руки берет,
В знак благодарности лизнет.
Поел, куска не обронив,
И замер весь, ни мертв — ни жив.
Я народился, может быть,
Чтоб этот миг осуществить.
ИЗ ОСЕНИ ПОЗДНЕЙ
Как день начинается нежно,
Как первые вздохи чисты,
И кажутся далью безбрежной
Нам утром — заката часы.
Мы шли голубою дорогой,
По склону прозрачных небес,
Смеялись над сказкой убогой:
Всесилен страдания крест.
Наивная младость. Отрадно
Вернуться в начало начал
Из осени поздней, прохладной,
Когда уже виден причал.
Сняв ношу годин, поклониться
Давно воплощенной мечте.
Летит журавлей вереница,
Купаясь в святой высоте.
СКРИПКА
Маэстро, возьмите знакомую скрипку,
Готова душа зарыдать вместе с ней,
Уже не исправить былую ошибку,
С годами ее ощущаю больней.
Мелодия скрипки меня возвращает
К далеким-далеким теперь берегам,
Она осуждает, она и прощает,
И я прихожу, как на исповедь, к Вам.
Маэстро, покорнейше не откажите,
С надеждой по дереву я постучу,
А если бывает Она здесь, скажите,
Смеется, грустит ли? — узнать я хочу.
Расстались давно под мелодию скрипки
За столиком этим. Я в жизни один,
А память хранит
боль прощальной улыбки,
Ее не заглушат ни время, ни чин.
Всё в мире не вечно и хрупко,
всё бьется,
Всё в жизни уйдет неизвестно куда,
И только любовь навсегда остается
В мечтах и желаньях — пустые года.
Маэстро играет, зачем ему ноты,
И в сумерках снова надежда зажглась,
Но прошлое сводит тяжелые счеты —
Мелодия смолкла, струна порвалась.
БАБОЧКА НА АСФАЛЬТЕ
Сама ли заплутала ты,
Переборол ли ветер сильный?
Родной удел — луга, цветы,
Не тротуар, не город пыльный.
В просторы дальние лети,
Не трать себя на расставанье.
Счастливого тебе пути
Домой, эфирное созданье!
Но обратились взмахи крыл
В беспомощное трепетанье.
У бабочки хватило сил
Лишь на последнее прощанье.
НЕ ОСУЖДАЙ
Не осуждай. Еще желанья
Волнуют кровь, волнуют ум.
Когда приходит увяданье,
Прожитый вечер равен двум.
Карета жизни нашей мчится,
Не знаю я — куда, зачем,
Судьба пред будущим — истица,
Она и жертва вместе с тем.
Не надо звезд небесных, вечных,
Не сделать рая в шалаше,
От этих звезд остроконечных
Остались раны на душе.
Волненье встреч недолгих вспомни,
Надежды — были и они.
Все в мире этом так условно,
За расставанье не кляни.
Не осуждай. Тебе известно,
Дни перекрестка сочтены,
Все может завтра кануть в бездну,
И в этом нет моей вины.
ЖЕРЕБЕНОК
Не люблю коней треножить,
Не люблю ковать
И уздечкой их тревожить —
Волю отнимать.
Жеребенок легкий, ловкий,
Мчишься ты куда?
Мать с отцом в полон веревкой
Взяты навсегда.
Он взлететь как будто хочет
Уж в который раз
От зари до темной ночи —
Жаль, что не Пегас.
Веселись, покуда путы
Обошли тебя,
Мать с отцом стоят, обуты,
Травку теребя.
Силы много, кровь играет.
Вечно будет так?
Мастер сбрую собирает
Под копытец такт.
Нежны стебли ноги вяжут.
Кто кого возьмет?
Мать с отцом тебе предскажут
Игрища исход.
Да запомни, как резвился
На родных лугах.
Лён растёт, верёвкой свился
На твоих ногах.
Не хочу коней неволить,
Счастье отнимать,
Подарила вольность коли
Им природа-мать.
ЗАКОЛДУЙ МЕНЯ
Заколдуй меня в любви,
Я утешусь сладкой карой,
