В 1989 году группа немецких исследователей во главе с Хартмутом Кирхгаймом опубликовала результаты эксперимента на животных, в котором симпатические нервы, идущие к почке, вывели из строя с помощью электрических импульсов. Эта «блокировка» привела к желаемому результату: производство ренина упало — и гипертония исчезла. При этом серьезных побочных эффектов лечения, таких, как раньше, не наблюдали. Исследователи сразу же подумали о возможности использовать этот метод для борьбы с гипертонией у людей. Понадобилось еще несколько десятилетий, чтобы довести технологию до ума и создать специальный катетер с миниатюрным передатчиком низкочастотных радиоволн, действующим по специальному алгоритму. Он вводится в почечную артерию пациента для того, чтобы воздействовать на нервные волокна, находящиеся рядом с сосудом с внешней стороны. Сегодня это уже не называют операцией — бескровную процедуру выполняет интервенционный кардиолог.
В 2007 году новый метод впервые применили для лечения нескольких австралийских пациентов, страдавших злокачественной гипертонией. Гейл Лендер, одна из первых пациенток, сегодня вспоминает, что ей было очень больно, ведь обычные методы анестезии при этой процедуре не действуют. Но именно благодаря новому методу Гейл сейчас живет полноценной жизнью без ежедневной горсти таблеток — она принимает лишь два лекарства, чтобы стабилизировать давление. Ее примеру за несколько лет последовали уже пять тысяч человек — пока в основном в рамках клинических исследований и коммерческой медицины.
Конечно, специалисты, обсуждая этот метод, до сих пор недоверчиво качают головами. «Пока я знаю только то, что ничего не знаю об этом», — категорично высказывается Пьер-Франсуа Плуэн, руководитель отделения гипертонии Европейского госпиталя Жоржа Помпиду в Париже и председатель Французской сети изучения надпочечников. Врачей можно понять: данных накоплено слишком мало. «Проводя ренальную денервацию, мы снижаем активность симпатической нервной системы, которая влияет на многие системы организма», — говорит Луис Мигель Руилопе. Не станет ли, например, сама почка со временем хуже работать? Пока на этот вопрос не в состоянии ответить никто. Впрочем, накапливаются и положительные побочные эффекты лечения. Например, ренальная денервация каким-то образом улучшает продукцию инсулина. Так что не за горами новые открытия. И как бы ни осторожничали врачи, похоже, джинн уже выпущен из бутылки. Можно ли сказать, что период господства лекарств подходит к концу? Пока вряд ли. Но возможность раз и навсегда что-то «подправить» в организме так, чтобы больше не болеть, это большой соблазн. «Если у нас есть способ спасти больных, которые иначе погибли бы, мы должны его использовать», — говорит один из пионеров нового метода, интервенционный кардиолог из Мельбурна Энтони Волтон.
Главное, чтобы новинка не стала предметом моды, как, например, в свое время насечки на хрусталике глаза. Не хотелось бы, чтобы врач отправлял пациентов на операцию, просто не сумев подобрать нужные лекарства.
Париж — Москва
Развитая меритократия / Дело / Капитал
Развитая меритократия
/ Дело / Капитал
«Необдуманные, продиктованные ложным выбором действия некоторых членов правительства могут свести на нет позитив от действий их коллег»
Если вы хотите узнать мнение автора о свежеиспеченном правительстве — перейдите к последнему абзацу и перелистывайте страницу. Если же вы после прочтения все еще с нами, давайте поговорим по существу.
Большинство комментаторов нового состава правительства сходятся во мнении, что отныне мы имеем дело с командой технократов (от греч. — «власть мастерства») или с правительством, сформированным из научно-технических специалистов независимо от их идеологических воззрений.
Отчасти толкователи правы. Руководящие должности действительно по большей части заняли профессионалы (вводный оборот «по большей части» расшифруем ниже). Но я бы для характеристики правительства применил иную дефиницию, обозначив его состав как меритократический (от греч. — «власть достойных»). Как толкуют нам словари, меритократия — это принцип управления, по которому руководящие посты должны занимать наиболее способные люди. Независимо от их социального происхождения, финансового достатка и принадлежности к различным финансовым, промышленным, бюрократическим или силовым группировкам.
Сможет ли новое правительство пойти на структурные преобразования в экономике и обществе? По всей вероятности, да. По крайней мере, все предпосылки для этого есть. В кабмин пришли не случайные, далекие от специфики ведомств блогеры, а относительно молодые, но уже прошедшие многие карьерные ступени госслужащие, отличающиеся от путинской квазисоветской команды не только компетенциями (т. е. знаниями, умениями и навыками), но и собственным видением направлений и путей реализации реформ.
Важно, что в составе правительства нашлось место «дядькам», таким, как вице-премьер Владислав Сурков, глава Минфина Антон Силуанов и руководитель Минэкономразвития Андрей Белоусов. Их профессиональные навыки, теоретический багаж и практический опыт вкупе с редко встречающимся качеством прислушиваться к мнению негосударственных экспертов видятся залогом грамотных действий правительства в случае прихода в Россию зарождающейся в эти дни в Европе второй волны мирового экономического цунами. Так что не верьте ротозеям, будто век этого правительства недолог.
Впрочем, не все в кадрах нового кабинета, а значит, в перспективах реформаторства так безоблачно. Необдуманные, продиктованные ложным выбором действия некоторых членов свежего правительства могут затормозить или даже свести на нет позитив от действий их коллег. К таким я бы отнес поклонника ныне заслуженно забытого рыночного фундаментализма вице-премьера Аркадия Дворковича, запомнившуюся провалами реформирования московского образования «социального» вице-премьера Ольгу Голодец и видного «единоросса» министра культуры Владимира Мединского.
Первый видит себя приватизатором (аки Чубайс) крупнейших и прибыльных российских госкомпаний, вторая недопонимает разницу между финансовыми потоками и общественными благами, третий не пользуется даже мало-мальским авторитетом среди культурной элиты. Вряд ли эти товарищи переродятся. Будем надеяться на грозные окрики из Кремля.
Несколько слов о структуре правительства. Отрадно, что Росстат наконец-то вывели из подчинения Минэкономразвития, читай — из-под конфликта институциональных интересов, когда «главное» ведомство могло требовать от «подотчетного» удобоваримые для верхов сведения.
Логичным выглядит и создание суперминистерства по развитию Дальнего Востока во главе с президентским полпредом в Дальневосточном федеральном округе Виктором Ишаевым. О полпредстве упомянуто не случайно, так как новое ведомство будет, как написано в указе президента, контролировать «осуществление органами госвласти субъектов РФ полномочий РФ, переданных им в соответствии с законодательством РФ». Министерству перейдет также функция координации госпрограмм и ФЦП на дальневосточной территории. Функция, прежде исполнявшаяся в Москве Минэкономразвития и Минфином.
Чего общество снова не дождалось — так это создания Федеральной службы по противодействию коррупции. Расчистка авгиевых конюшен по-прежнему будет выполняться сверхкоррумпированной прокуратурой. Повторю еще раз: пока мы по примеру всех развитых и многих развивающихся стран не создадим подобное ведомство, о каких-либо системных сдвигах в антикоррупционной борьбе можно даже не мечтать.
И все же меня не покидает чувство оптимизма. В правительство пришло поколение сорокалетних, поколение, к которому принадлежит и автор этих строк. Мы, взрослевшие во времена позднего СССР, получившие качественное образование, пережившие «самую большую геополитическую катастрофу ХХ века», бардак 90-х, дефолт 98-го и кризис 2008-го, стали железобетонными, не по годам мудрыми и всегда готовыми к новым потрясениям, но не ждущими их. Наша исполненная патриотизма генерация наконец-то вступает в свои права. Вы еще увидите, на что мы способны. Естественно, в хорошем смысле этого слова.
Автоград XXI
/ Дело
«В перспективе мы хотим создать технологический центр для всей автопромышленности России», — говорит президент «АВТОВАЗа» Игорь Комаров
