— Не без этого. Я же занимался продвижением Москвы как столицы летних Олимпийских игр 2012 года. И этот опыт пригодился. Мы составили грамотную заявку. И понимаем, какую инфраструктуру нужно создать, чтобы мероприятие прошло на высоком уровне.
В Нижнем Новгороде построили метро из нижней части города в нагорную. Метро и дальше будет развиваться, причем сразу в четырех направлениях: Автозаводском, Сормовском, Мещерском, Нагорном. Но поскольку регион готовится к чемпионату мира по футболу 2018 года, то в первую очередь построим станцию метро «Стрелка». Уже сейчас идут проектные работы, а на следующий год начнется финансирование и строительство. Если все пойдет, как запланировано, думаю, сможем уложиться максимум в 2—2,5 года. Появится к 2018 году и отвечающий всем требованиям ФИФА стадион на Стрелке. Меня, конечно, уже начали упрекать, что строим на исторически ценной площадке, да еще ради футбола.
— Вас вообще упрекают, что не бережете памятники.
— Это все разговоры людей, которые не следят за событиями, наследия своего не знают. При мне в регионе восстановлено много памятников. Один краеведческий музей — усадьба Рукавишниковых (она 16 лет была закрыта) — стоит дорогого. Разорение ведь было полное. Кремль восстановили. Двести лет назад оползень разрушил кремлевскую стену и уничтожил Зачатскую башню, и с тех пор памятник, которому почти полтысячи лет, незавидно отличался зияющим проломом. К 400-летию ополчения Минина и Пожарского мы решили восстановить башню и стену. Кремль вновь стал крепостью, как и был когда-то — он ведь выдержал 28 осад, и ни разу враг не прошел. Правда, сейчас ворота открыты настежь.
— Есть в каждом регионе что-то, что связывают с именем руководителя. В Москве есть лужковские дома, собянинские тротуары. А что шанцевское в Нижнем?
— Думаю, канатная дорога. Самая длинная в Европе — через Волгу, которая связала город с Бором, районным центром. Цирк 16 лет недостроенным стоял — достроили. Еще горнолыжный трамплин будет. Это все называют моими проектами. И, конечно, мы построили 24 физкультурно-оздоровительных комплекса, подобных которым, как говорят наши хоккеисты, даже в Северной Америке нет!
У меня к спорту особое отношение. Я сам, наверное, видов пятнадцать перепробовал с детства. Бокс давался мне лучше всего. Когда сыну было лет шесть, я задумался, в какой спорт его отдать. Поскольку жили мы на Аэропорте, решил отвести его рядышком — в ЦСКА. Пришли в секцию гимнастики. Тренер и говорит: сыновья становятся в шеренгу, отцы сзади. Посмотрел на нас с сыном и не принял. Я спрашиваю: в чем дело-то? Парень отжимается, подтягивается. А он отвечает, мол, гены у него не подходят, не получится из него гимнаст — крупноват. И тут я посмотрел, кого он отобрал — маленькие такие все, худые. Сам этот тренер — мне по плечо. Он как профессионал поясняет: не могу я взять, если хотите гимнастикой заниматься в удовольствие, идите не в секцию, а в кружок гимнастики. А мне-то надо чемпиона воспитывать, мастера спорта. И он мог так сказать — тогда еще профессиональные спортшколы не зависели от родительских денег. Это потом на моих глазах стало по-другому. Я видел, как в первые пятерки ставили парней не по таланту, а потому, что у родителей были деньги, а ребята эти спортивными звездами не стали. И решил, что это неправильно. Опять роль сыграл мой личный опыт: посмотрите на любую спортивную школу Нижегородской области. Она финансируется из бюджета: и экипировка, и сборы все, и переезды. Есть секции любительского уровня — на любой талант и желание. Для этого ФОКи мы и строим, и теперь 70 процентов школьников занимаются спортом. В этих комплексах все есть — ледовая арена, игровое поле, бассейн и так далее. Сначала, когда мы только начинали их по всей губернии строить, нам говорили: никто в ваш бассейн не пойдет. Самодурство какое-то губернаторское — столько денег на это тратить. Сейчас дети собирают подписи в тетрадках в тех районах, в которых ФОКов нет, присылают мне с просьбой построить. Так что ФОКи тоже шанцевские.
— Вы когда-то говорили, что ваш девиз — «Никогда не бойся». Признайтесь, после покушения вы думали его пересмотреть?
— Наоборот. Я тогда почувствовал еще острее, что бояться нельзя. Боишься — не руководи и не принимай решений. Такая работа тоже есть... Я лежал в реанимации и думал: что я такого плохого, неправильного сделал, что со мной так... А потом вдруг дошло — наоборот, я все делаю правильно, и за это надо биться. Надо обязательно выжить. Расстаться с иллюзией, что твои недоброжелатели — просто противники. Нет — есть враги! Они готовы на все, чтобы было так, как нужно им, а не нам с вами. И им нельзя дать этого добиться. Это понимание, наверное, меня изменило. У меня почти нет времени на личную жизнь и любимую рыбалку. Тороплюсь работать. Побеждает только тот, кто работает. А дел еще очень много надо успеть сделать.
Высший шпионаж / Политика и экономика / Вокруг России
Высший шпионаж
/ Политика и экономика / Вокруг России
Удостоится ли Эдвард Сноуден прижизненного памятника
Острословы уже сравнили Эдварда Сноудена с Матиасом Рустом. И то верно — коль юный немец унизил сверхдержавный гонор СССР, то янки смертельно уязвил национальную гордость Америки. И в этом смысле транзитную зону Шереметьево, где нашел временное пристанище горе-компьютерщик, можно считать эдаким аналогом Красной площади, брусчатки которой много лет тому назад коснулась злосчастная «Сессна». Как известно, полет Руста ознаменовал собой начало конца Красной Империи. Означает ли дерзкий полет Сноудена закат империи звездно-полосатой?
Выдавать нельзя оставить
Вопроса о том, где должна стоять запятая в вышеприведенной фразе, на самом деле нет. У России и США нет соглашения о взаимной выдаче. Точнее, договор об этом был заключен между двумя странами еще императором Александром III и президентом Кливлендом в 1887 году, но он де-юре считается утратившим силу. Госсекретарь США Джон Керри, впрочем, утверждает, что это никак не мешает выдаче преступников и что Вашингтон несколько раз удовлетворял аналогичные просьбы Москвы. Это правда. Самым знаменитым из лиц, выданных Америкой России, был Вячеслав Иваньков, также известный как Япончик. Правда, речь обычно шла о, так сказать, общеуголовных преступниках. Когда же дело касается интересов разведок, принцип правовой взаимопомощи не работает. К примеру, Штаты наотрез отказываются вернуть на родину Виктора Бута, российского предпринимателя, осужденного в США по обвинению в поставках оружия террористическим организациям. Москва в свою очередь вряд ли отдаст Сноудена.
По российским законам американец никаких преступлений не совершал. Более того, Владимир Путин считает его правозащитником, как и основателя WikiLeaks Джулиана Ассанжа, больше года скрывающегося в посольстве Эквадора в Лондоне. Людей, борющихся за прозрачность государства, в том числе и его спецслужб, вряд ли этично передавать в другую страну для суда над ними.
Сноудену нельзя пришить даже нарушение российского миграционного законодательства. Формально он нашу границу не пересекал, оставаясь в транзитной зоне аэропорта Шереметьево. Да и вообще депортация — крайне муторный и небыстрый процесс. Иногда требуется даже решение суда. Так что ни о каком немедленном выдворении Сноудена в Штаты не может быть и речи.
Это что касается юридической стороны вопроса. С точки зрения политической целесообразности все куда сложнее. Однако и в этом случае причин для выдачи Сноудена у Москвы нет. Во-первых, этот инцидент уже не способен испортить отношения Москвы и Вашингтона. После принятия «Акта Магнитского» и ответного «закона Димы Яковлева» отношения двух стран близки к точке замерзания. Что, правда, нисколько не мешает им сотрудничать в вопросах, представляющих, как говорят дипломаты, взаимный интерес.
Во-вторых, бегство сотрудника разведки на территорию вероятного противника — дело обычное. Причем счет в этой игре пока в пользу США — советских и российских разведчиков туда перебежало куда больше, чем западных к нам.
В-третьих, не стоит забывать, что Сноуден у нас проездом. Просить политического убежища в России он не собирался. А следовательно, Москва с полным правом может заявлять, что она здесь абсолютно не при делах.
Председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов дал такой прогноз развития скандальной ситуации: «Выдать Сноудена американцам — значит опозориться перед значительной частью мира, которая уверена, что Сноуден — герой и жертва преследования. Это невозможно по определению, равно как и попытка поменять его, скажем, на Виктора Бута. Правда, желательно не оставлять Сноудена в России. Пусть с миром едет туда, где его готовы принять».
