Адам Парфрей - Культура времен Апокалипсиса

Бог находится за пределами ваших представлений о добре и зле. У Бога нет совести. То, что вы зовете «совестью», — это некая генетическая программа, предохраняющая вас от причинения вреда развитию человечества. По сравнению с совершенством других форм жизни (муравьев, к примеру) человечество — просто грубый набросок. Бог не обратил бы внимания на такую достойную жалости форму жизни. Большинство людей будут возражать против такого образа человечества. Их главный аргумент состоит в том, что человечество — это вам не простое звено в цепи природы. Человечество есть творение Бога, и Бог создал людей по своему образу и подобию… так что люди должны править природой. Полная чушь. Давайте допустим, что вселенную сотворило какое-то сверхъестественное существо. Скажите мне, почему это «существо» должно быть ограничено человеческими эмоциями, такими, как любовь, ненависть, гнев, обида, сострадание? Скажите-ка, почему это существо стало бы заботиться о судьбе своего самого разрушительного творения? Скажите, зачем ему было бы давать орудия труда своему творению (генетику, ядерную энергию…), чтобы это творение стало почти равным ему, создателю? Дойдите до конца этих рассуждений. Перед нами безыскусная, антропоморфная концепция Бога. Если бы у пауков был мозг, позволяющий им представить Бога, они наверняка вообразили бы, что у Бога восемь ног и что он создал пауков с тем, чтобы они могли оплести своей паутиной весь мир. Я не отрицаю идею «Бога». Но насколько люди глупы, считая, что «Бог» переживает человеческие эмоции. Богу нет дела до того, выживет человечество или вымрет. Штуке, которую вы называете Богом, наплевать на вас! Вам бы хотелось, чтобы она пеклась о вас и, соответственно, у вашего жалкого существования была бы цель. Но такой цели нет. Ваше единственное предназначение — плодиться и размножаться. Человеческие эмоции наподобие любви — это генетически запрограммированные импульсы, нужные для того, чтобы вы смогли выполнить свою задачу в качестве паразита. Ненависть и агрессия — тоже генетически запрограммированные импульсы, помогающие вам выжить и защитить свое потомство. Вы стараетесь оправдать эти эмоции через духовность. Но это лишь бегство от реальности. Реальность причиняет боль. Однажды вы обнаружите, что не уникальны. Выяснится, что вы просто еще один паразит и что общество хочет, чтобы вы размножались, потребляли и наводняли все вокруг. Вы откроете, что смысл жизни заключен в том, чтобы охранять потомство своих человеческих собратьев. Любовь и ненависть существуют для того, чтобы помочь вам выполнить свою задачу. «Бог» здесь за тем, чтобы научить вас правилам. Все становится ясно. Что-то не заладилось с вашей генетической программой… вы мутант.

Тридцать тысяч лет назад кое-что могло остановить человечество и не дать ему заполонить планету. Природа создала хищника, охотившегося на человека разумного, — неандертальца. Физически неандертальцы были лучше развиты по сравнению с человеком: они были крупнее, сильнее, а их мозг по величине обгонял мозг человека. Находки современной археологии, особенно обнаруженные на юге Европы, показывают, что неандертальцы были каннибалами. Они ели людей не с целью совершения религиозных обрядов или потому, что были голодны. Вокруг них было полно разнообразной дичи. Но они предпочитали именно человеческое мясо. Они считали homo sapiens разновидностью скота. Их роль в экосистеме заключалась в регуляции демографического взрыва у людей. Вот так природа регулирует свой рост: когда какой-нибудь биологический вид начинает представлять опасность для экосистемы, природа создает новые средства, регулирующие распространение этого вида по планете. В арсенал природы входят болезни (СПИД, чума, рак) и мутации (порождение суперхищников наподобие неандертальцев). Если бы неандертальцам удалось пережить ледниковый период, они не дали бы человечеству уничтожать природу. Но, как и все суперхищники, неандертальцы были недостаточно приспособлены к резким изменениям климатических условий. Они повторили судьбу динозавров и вымерли. Однако кое-какие их ДНК выжили. И в них остался заложен вкус к человеческому мясу.

Многие пытались объяснить, почему некоторые явно нормальные люди питают страсть к вкусу человеческой плоти. Психиатры называют данное явление парафилией,[144] этнологи — проявлением атавизма. Давайте просто назовем это выживанием ДНК неандертальцев. Подумайте вот о чем: почему феномен серийных убийц заявил о себе именно в конце XIX столетия (Джек-Потрошитель)? Да потому, что он стал следствием промышленной революции, во время которой люди попытались установить полный контроль над природой. Человечество окончательно мутировало в паразита. Поэтому законы природы способствовали возрождению ДНК неандертальцев. По всему индустриальному миру стали рождаться люди, охваченные непреодолимым желанием убивать себе подобных и обращаться с ними, как со скотом. Случаи многократных убийств с каннибализмом имеют место в любом обществе, столкнувшемся с технологическим кризисом, например, в США и России. У таких людей, как Николай Джумагалиев, Джеффри Дамер и Эдмунд Кемпер, явно прослеживаются неандертальские черты лица. Страстное желание совершить убийство и съесть человеческую плоть — это характерная черта, общая для такого типа серийных убийц. А большая часть серийных убийц, не занимавшихся каннибализмом, могли удержаться от этого лишь благодаря воспитанию с сильным религиозным уклоном. Но если вы познакомитесь с их признаниями, то увидите, как большинство из них признают, что испытывали желание выпить кровь или съесть плоть своих жертв.

Я сознаю, что унаследовал черты суперхищника, и горжусь этим. Я сознаю, что в моих венах бурлят ДНК неандертальцев, и гордость переполняет меня. Я знаю свое место в экосистеме и горжусь им. Я не считаю, что сделанное мной было ошибкой или «злом». Люди-термиты чуют опасность, которую представляют для них люди моего типа, но они не понимают, что мы угрожаем лишь их безостановочному размножению. Они смутно представляют себе, что люди, подобные мне, — это ответ природы на их безудержное опустошение планеты Земля. Моя задача, наша задача — регулировать численность людей. У нас та же цель, что и у вируса Эболы.[145] Моя генетическая программа велит мне охотиться, убивать и есть человеческий скот. Общество не способно «перевоспитать» меня, ибо я генетически отличаюсь от вашего обычного человека-насекомого. Я сама Опасность. Я — Враг. Вы можете запереть меня в клетку. Но на мое место придут другие и восстановят равновесие в природе. Человечество обречено.

Николас Кло, плодовитый художник, каннибал и так называемый «парижский вампир», сидит в тюрьме за убийство.

Пенти Линкола (рисунок Гарольда МакНила)

Финский философ Пенти Линкола, живущий аскетичной жизнью рыбака в отдаленном малонаселенном регионе свой холодной страны, осмеливается произнести непроизносимое. Для того чтобы планета смогла продолжить свое существование, человек — или homo destructive( 'человек разрушительный,), как нарекает его Линкола, — должен истребляться вплоть до достижения им крохотной части его былой популяции. Свое утверждение Линкола подкрепляет следующей метафорой:

Что делать, если судно, несущее на борту сотню пассажиров, неожиданно опрокидывается, а спустить на воду успели лишь одну спасательную шлюпку, места в которой хватает лишь для десяти? Когда лодка заполнится, те, кто ненавидят жизнь, будут пытаться загрузить ее еще больше и, таким образом, утопят большинство. Те же, кто любит жизнь и почитает ее, возьмут корабельный топор и начнут обрубать руки, цепляющиеся за борта шлюпки.

Стечением времени предсказания и обвинения Линколы становятся все более ужасными. Он пришел к осознанию того, что экстремальные ситуации требуют экстремальных решений:

«У нас еще есть шанс стать жестокими. Но если сегодня мы его упустим, все будет потеряно». Заклятый враг светских гуманистов, Линкола знает, что Землю не спасут те, кто превозносит «нежность, любовь и венки из одуванчиков». Знает он и то, что ни развитые, ни недоразвитые популяции не заслуживают выживания за счет биосферы в целом. Лин-кола ратует за то, чтобы вся помощь странам третьего мира была прекращена, а беженцам перестали предоставлять убежище. Таким образом, миллионы умрут от голода или будут вскоре убиты в несущих геноцид гражданских войнах. Для женщин, имеющих более двух детей, должны быть введены обязательные аборты. Единственными странами, способными инициировать подобные драконовские меры, являются страны Запада, хотя, как это ни парадоксально, именно они в наибольшей степени изувечены подрывными идеями либерального гуманизма. Как пишет Линкола, «США олицетворяет худшую из мировых идеологий — идеологию роста и свободы». Единственным реалистичным решением является ввод экофашистского режима, при котором жестокие батальоны «зеленой полиции», состоящие из тех, кто освободил свое сознание от «этического сиропа», предпримут то, что необходимо предпринять.