Ну а то, что мы довольно долго до этого момента не объявляли публично свою позицию по сценарию выборов, я надеюсь, вы нас поймете, как и наши граждане, это вопрос политической целесообразности, вопрос следования законам политического жанра именно в нашей стране. Но я хотел бы одну вещь подчеркнуть. Мы всегда говорили только правду».
Последняя фраза просто гроб. На Западе за такую правду – импичмент. А у нас «политический жанр» – надувательство.
Но в Лужниках, среди ликующих своих (для которых единственный смысл всех речей умещался в два слова «Путин – президент»), никто не заметил циничного признания.
Россия, однако, состоит не только из чиновников, не только из тех, кому дали пропуск в Лужники. И все, кому восторг не отключил сознание, поняли, что вы оба четыре года врали.
Десятки (а может, сотни) раз на вопрос «кто будет следующим президентом?» вы отвечали: «Сядем и решим». Здесь было полное пренебрежение мнением народа, но, как теперь оказалось, здесь был еще и обман. Оказывается, давно решили. Зачем такая циничная откровенность?
Вы и Медведев могли сказать что-то вроде: «Все эти годы мы думали, как сделать лучше для России. И вот вчера ночью окончательно решили…»
Неважно, многие ли поверили бы. Важно, что приличия были бы соблюдены. Нет, разделись догола. С улыбкой человека, который привык, что ему все прощается, Медведев рассказал, что все придумано и «глубоко продумано» еще в 2007-м, а то и раньше. Мы же не знаем точно, когда «сформировался ваш товарищеский союз».
Приличия отвалились, как гнилая штукатурка; растрескались, как грим, когда старая ведьма неосторожно расхохочется.
Все эти годы Медведев говорил (так и хочется написать «врал»), что решение – впереди и что главное – мнение людей. А решение было позади. А людей вообще не учитывали.
Откровенничая, он, как всегда, хотел показать свой ум, свою дальновидность, высоту положения (по сравнению с простыми массами), свою посвященность в тайное знание. А сказал другое. «Я всех, кто верил, – обманул. Они думали, что я – с ними! Ха-ха. Они надеялись, что свобода лучше, чем несвобода, а Медведев лучше, чем Путин…»
Произведена операция по удалению из общества остатков морали и совести. Даром не пройдет. Никто не знает, может ли (и сколько) жить общество без этих «деталей». А чиновники рады: вот как надо! Вот это – подвиг разведчика! (Но киногерой подвиги совершал в тылу врага, а не в Кремле.)
Нашлись и такие, идейно-ликующие, кто немедленно обнаружил в этой истории пользу для Родины. Это дети вяленой воблы. И не думайте, будто вяленая вобла не размножается. Еще как! Почитайте Салтыкова-Щедрина:
«Воблу поймали, вычистили внутренности (только молоки для приплоду оставили) и вывесили на веревочке на солнце: пускай провялится. Повисела вобла денек-другой, а на третий у ней и кожа на брюхе сморщилась, и голова подсохла, и мозг, какой в голове был, выветрился, дряблый сделался. И стала вобла жить да поживать.
– Как это хорошо, – говорила вяленая вобла, – что со мной эту процедуру проделали! Теперь у меня ни лишних мыслей, ни лишних чувств, ни лишней совести – ничего такого не будет!»
Собравшиеся в Лужниках ликовали, лишняя совесть не мешала. Хихикая, лыбясь, вопя, почесывая молоки и аплодируя, никто не думал, какой урок беспредельного цинизма получают граждане России, в том числе молодежь, в том числе дети, школьники, подростки. Они же не глухие, не слепые. Они в школе проходят «демократию», «законность». Но вы им дали важный урок. Вы им сказали, что их учебники – бумага. Что вера – товар.
Прыгали, радовались, рвали за Путина, а других рвало за Медведева. Тех, что верили про свободу лучше несвободы, про «Россию вперед». А теперь-то ее взад. И совершенно очевидно, что можно и взад, и вперед, и сколько хочешь.
Какая Конституция? Где тут народное волеизъявление?.. Огромная страна, 140 миллионов граждан… А вас – двое. Один инструктировал, другой кивал «будет сделано». И сделал. Добавил два года к президентскому сроку. Для вас старался. Стало шесть, двойной – двенадцать. 12:0 в вашу пользу.
А могли бы добавить десять. Еще не поздно. Дума (твердо зная, для кого) проголосует как миленькая. (Ну, правда же, она миленькая?)
Договорняк – так в спорте называют грязный обман. Болельщики думают: футбол, бокс, а на деле вместо футболистов и боксеров шмыгают деньги. Но есть разница: хоть зрители подозревают, что дело нечисто, но игроки не признаются, соблюдают приличия.
Теперь народу-дураку рассказали, что еще в 2007-м вы решили, кто будет в 2012-м, а олухи все равно пойдут на выборы. Какие выборы? Вы хоть понимаете значение слова «выбор»? Один кандидат и 120 процентов (а в Чечне 140).
Интересно, что чувствуют те, кто верил, что перед ними настоящий? Те, кто агитировали за второй срок, писал либеральные программы, подписывал письма?.. Он их всех сдал одним махом.
За пост премьер-министра? Место ненадежное. То есть пока его занимали вы, Владимир Владимирович, оно было самое надежное, а вся остальная история – другая. Вспомните эту чехарду: Кириенко, Примаков, Степашин, Зубков, Фрадков – независимо от веса и возраста слетали как перышки с линяющего попугая.
На прощание – самое главное. Вы не на двенадцать лет. Вы навсегда. Это не метафора. Можно предположить, что, планируя рокировку, вы смотрели не на опросы общественного мнения, не на политику, не на экономику. Скорее, вы смотрели только на медицинские достижения, на прогресс фармацевтики. За ближайшие двенадцать лет вы – как многие думают, могущественнейший[225] человек планеты – купите себе вечность (личное бессмертие). И вопрос о выборах и преемниках отвалится сам собой, как гнилая штукатурка.
Вечность
30 сентября 2011, «МК»
Зачем деньги?
Говорят, будто Путин – самый богатый человек на Земле. Зачем одному человеку сто миллиардов долларов? Что он собрался купить? И почему он не тратит ни гроша на благотворительность? Может быть, потому что не думает о душе.
Душа? В нее верят не все. Загробная жизнь? Это для бедных и несчастных. А счастливому и богатому туда зачем? И султан нанимает врачей и алхимиков, требует, чтоб продлили ему жизнь, потом умирает (иногда успев их казнить).
Думать о душе – это, в некотором смысле, думать о смерти, о том, что будет потом (если будет). Думать о душе – значит, иметь ее. Не у каждого есть. Скажем, была маленькая, цеплялась как заусенец, продал, чтоб не мешала.
Человек, много раз стоя со свечкой, слышал, что “легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богатому в царство небесное”. А если он туда не собирается? Не собирается умирать.
Зачем быть самым богатым на планете? Чтобы не было соперников на аукционе. Там кто больше заплатит – тот и победил.
Если это бриллиант, или картина, или яйцо Фаберже – проигрыш пустяк. Есть другие яйца. Но есть нечто, чего нет ни у кого. И не было ни у кого никогда. Бессмертие.
Ученые сейчас (впервые в истории) подошли вплотную к проблеме бессмертия. Вот-вот решат (может, вчера уже решили). Но первая таблетка будет стоить невероятно дорого, а уж потом, когда начнется массовое производство…
Оно не начнется.
Первую таблетку купит самый богатый. А зачем ему товарищи по бессмертию, зачем ему конкуренты?
Глупое стремление к сотням миллиардов долларов – на деле разумный способ первым купить бессмертие. Это будет (а может, уже идет) аукцион триллионеров. И первый – наш. И купит. И никому больше не даст. И изобретателей убьет. (Как царь Иван Васильевич убил зодчих, чтобы никому такой красивой церкви не построили.)
А что потом? Сократит человечество до обслуги (повара, огородники, юные тёлки). Лишние миллиарды людей засоряют собой улицы и пляжи, мешают проезду, портят воду.
…Жил-был некий Кай. А может, Каин. А может, Кайн (kein – по-немецки отрицательная частица “не”; сама ничего не значит, но уничтожает всё, к чему присоседится).
Умом не блистал, любил высмеивать чистые чувства, издевался над стариками, даже над собственной бабушкой, легко расстался с любящими, охотно сел в чужие сани. Это были сани Снежной королевы, она завезла Кая к себе во дворец. В глаз ему сызмала попал осколок дьявольского зеркала. А во дворце и сердце стало куском льда. Да и у всякого станет. Так утверждает Андерсен, можете проверить:
«Кай складывал разные фигуры из льдин, и это называлось “ледяной игрой разума”. В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их – занятием первой важности. Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала! Он складывал из льдин и целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось, – слово “вечность”. Снежная королева сказала ему: “Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков”». Впрочем, возможно, переводчик ошибся и Снежная королева обещала Каю весь свет и новые горные лыжи.
