396
«Письмо Фед. Вас. Великодворского из Петербурга в Белую-Криницу к Геронтию» без означения года (вероятно, в 1841). В доме Дмитриева, на Невском проспекте, против съезжего дома Каретной части, по закрытии Королёвской моленной, существовала тайная старообрядческая моленная.
Н. И. Надеждин, видевший Павла (Петра) Великодворского в 1845 году в Белой-Кринице, так выражается о нем: «Павел — голова чрезвычайно бойкая, отличный говорун, большой начетчик, искушенный во всех тонкостях раскольнического суемудрия; от этого человека, еще молодого, лет под тридцать, так и пышет свежею, живой Москвой». О заграничных раскольниках напечатано в I томе «Сборника» В. Кельсиева, стр. 93. Но в 1845 году Павлу было около тридцати пяти лет. Моложавое лицо его ввело в заблуждение покойного Надеждина.
После она жила на Рогожском кладбище в обители матери Александры, с которою потом и переселилась в Белую-Криницу.
Жену его звали Ариной Ивановной, у него была дочь Александра.
Записка Онуфрия: «Об основании белокриницкой иерархии и о митрополите Амвросии», написанная в 1866 году.
Онуфрий в записке «Об основании белокриницкой митрополии» говорит: «Проживши в С.-Петербурге по делу клада, являлся ему Никола Чудотворец в ризе голубой, в левой руке евангелие, а правой, отставивши от себя руку, благословляет его спящего. Никола Чудотворец, как явился и благословивши, сказал ему, что все есть, как меня видишь. К чему это слово? Еще искать епископа не было начато, а дело о кладе шло, и он явился ему. После он это явление описал, и икону написал в рост человека, и икона эта привезена в белокриницкий монастырь, поставлена в церкви на левой стороне у западных дверей, и теперь всем зрима».
[Полтавской губернии, на правом берегу Днепра, против города Кременчуга.]
Из шестидесяти обителей, находившихся в шестнадцати керженских и чернораменских скитах, лишь из Манефиной обители Комаровского скита племянница игуменьи Маргариты, Мавра Гавриловна Иванова, да из обители Андрониковых Оленевского скита инокиня Звенислава езжали каждогодно в Петербург и находились в сношениях с Громовыми и Дрябиными. Мавра Гавриловна, девушка в сороковых годах еще молодая, как не постриженная, одевалась в Петербурге по последней моде и привозила в Комаров сундук с платьями и шляпками, чтобы хоть полюбоваться на них, вспоминаючи развеселое петербургское житье-бытье.
Серковский или Сырковский старообрядческий мужской монастырь был основан бежавшими из России раскольниками еще до присоединения Бессарабии к Российской империи. Находился он подле селения Серкова или Сыркова в Оргеевском цинуте (уезде), на земле, принадлежащей Афонской горе. Когда эта страна входила еще в состав Молдавии, афонские отцы уступили под раскольничий монастырь принадлежавший им участок земли за известную годовую плату. Серковский монастырь закрыт в 1845 году по распоряжению правительства.
Ермолово, принадлежавшее г-же Нащокиной, а от нее по наследству доставшееся ее дочери, г-же Окуловой, лежит в 22 верстах от Серпухова, направо от речки Лопасни, при прудах и ключе, называемом «Ольхово болото». Теперь в нем 30 дворов, 108 мужского и 135 женского пола душ. «Список населенных местностей Московской губернии», № 5495.
В ревизской сказке 6-й народной переписи 1811 года по сельцу Ермолову, помещицы Нащокиной, под № 4, записана семья крестьянина Исаии Иванова Колпакова, умершего а 1803 году, на 42 году от роду. Она состояла из вдовы его Татьяны Прохоровой и сыновей: Ивана, сданного в рекруты в 1797 году, Егора, Андрея, Тихона и новорожденного после 5-й ревизии Герасима. Он родился в год смерти своего отца. В ревизской сказке 8-й народной переписи (1834 года), под № 9, показаны: в бегах Герасим Исаев с 1823 года (с 1822 по 1823 он ходил с паспортом); его мать Татьяна Прохорова и брат Тихон с женой Авдотьей, с тремя малолетними сыновьями и двумя малолетними же дочерьми, в бегах с 1827 года; его жена Степанида и дочь Наталья в бегах с 1831 года. Из ревизских сказок 6-й, 7-й и 8-й народных переписей видно, что до 1816 года из сельца Ермолова побегов никогда не было, а между 7-ю и 8-ю ревизиями из 120 человек мужского пола бежало 14, т. е. одна девятая часть, из 141 женщины 8, — все раскольники. Из семьи Колпакова с 1822 по 1831 г. бежало 5 мужчин и 6 женщин, а осталось 5 человек обоего пола.
Показание Геронтия, данное в Петропавловской крепости через десять с половиной лет по заключении, 22-го ноября 1857 года. В «Деле департамента общих дел министерства внутренних дел» 1858 г., № 34.
Показание Геронтия, данное в 1842 году действительному статскому советнику Липранди, находящееся в «Деле департамента общих дел министерства внутренних дел» 1847 г., № 39. Тогда Геронтий говорил, будто он уроженец белокриницкий и пострижен был 19 лет от роду в малый образ, с именем Нектария, иеромонахом Симеоном, а в 1839 г. в большой образ, с именем Геронтия, иеромонахом Иринеем. В 1857 году в Петропавловской крепости коменданту ее сказал, что пострижен в Сыркове, но про имя Нектария умолчал.
В показании, данном в 1857 г., он говорит, что жил постоянно в Серкове до 1826 года.
«Собрание постановлений по части раскола», стр. 122.
Подольской губернии, близ Ольгополя. Там мужской и женский монастыри, основанные еще в то время, как Подолия была под властью польских королей. Замечательно, что Куреневский раскольничий монастырь владел крестьянами до самого манифеста 18-го февраля 1861 года (см. А. Г. Тройницкого, «Крепостное население в России»).
В городе Черкасах, Киевской губернии, в тамошнем раскольничьем женском монастыре.
Н. И. Надеждина «О заграничных раскольниках» напечатано в «Сборнике» В. Кельсиева, I, 93.
[То есть за переходом некоторых священников в православие.]
[Официальная цифра, несколько даже уменьшенная.]
Рясницы, или Рясницыно, казенное седо Александровского уезда, в 116 верстах от уездного города. Поп Сергиевский находился тайно при часовне в городе Верее.
«Дело канцелярии московского генерал-губернатора», 31-го мая 1832 года, № 42.
«Статистическое описание Рогожского кладбища» 1845 года. Рукопись. Часть II. Из нее видно, что к этому кружку, кроме Рахмановых, принадлежали: а) почетный гражданин Николай Осипов, прежде крестьянин седа Вохны, а потом богатый купец, имевший 10 миллионов ассигнациями капитала, дом в Пятницкой части и суконную фабрику; б) Терентий Егорович Солдатенков, также из Вохны, имевший до 13 миллионов ассигнациями, несколько домов и миткалевую фабрику; в) Аллилуевы, также из Вохны, хлебные торговцы, составившие этим торгом капитал до трех миллионов; г) Досужев, также из Вохны, торговлей сукном составивший капитал в один миллион; д) Александр Иванович Гречухин, также прежде вохонский крестьянин, хлебною торговлей наживший дома в Москве и до 700 тысяч капитала; е) Федор Иванович Симонов, прежде крестьянин Гуслицкой волости, составивший состояние хлебною торговлей, а потом имевший до двух миллионов капитала и бумагопрядильную фабрику; ж) Иван Никитич Царский, прежде гуслицкий крестьянин, потом лесною торговлей составивший капитал в 700 тысяч руб. К тому же кружку принадлежали Кулаковы Григорий, Егор и Иван Степановичи, мучные торговцы, мать их до 1812 года была купчихой 2-й гильдии, имели дом в Яузской части и в 12 миллионов капитал, и Соколов Василий Ефремович, прежде московский мещанин, а потом купец, имевший посессионную суконную фабрику и капитал в 10 миллионов.
Богородского уезда. Деревня Слободищи, при речке Гуслице, очень большая, в ней 235 дворов и более полуторы тысяч душ ревизского населения. Прежде принадлежала г-же Жеребцовой, потом перешла к г. Норду. В Слободищах находится раскольничья моленная, богато украшенная Рахмановым. «Список населенных местностей Российской империи», XXIV, № 600.
Так, например, в 1840 году, во время голода, по вызову московского генерал-губернатора князя Голицына, составилась компания нескольких богатых московских купцов, с целью отвращения хлебного недостатка в столице и для продажи хлеба по уменьшенной цене. В этой компании приняли участие из православных: Куманины, Колесов, Алексеевы, из раскольников: Рахмановы, Шелапутин, Терентий Солдатенков и Василий Соколов. Они собрали до миллиона рублей. В 1841 году Федор Рахманов получил за это прямо золотую медаль на Владимирской ленте, а Алексею и Василию Рахмановым и Шелапутину было объявлено высочайшее благоволение. Рахмановы были представлены к орденам (которые, впрочем, в это время уже не приносили купцам дворянского достоинства), но комитет министров нашел, что хотя оказанная ими услуга достойна вознаграждения, но раскольникам менее вредных сект, к числу которых принадлежит и поповщинская, можно только за превосходную заслугу или общеполезный подвиг назначать награды, исключая орденов, которыми вовсе неприлично украшать их. Император Николай Павлович утвердил это положение комитета 25-го июля 1841 года («Собрание постановлений по части раскола», стр. 388). Рахмановы и их земляки Гречухин и Аллилуевы, а также Кулаковы имевшие перед голодным годом большие хлебные запасы, в то же время нажили огромные деньги: в покупке хлеб обошелся им по 80 к., а они продали его по 3 р. 80 к. Но своим, старообрядцам, продавали по своей цене, отчего еще более приобрели к себе уважение Рогожского общества и гуслицкого населения, куда даже отправляли хлеб для безвозмездной раздачи своим землякам («Статистическое описание Рогожского кладбища». Рукопись).
