Корягин сделал следующее. Мне был задан ряд вопросов, объяснено, как на них надо ответить. Все это записывалось на магнитофон, потом он достал кассету и объяснил: «Если ты начнешь говорить что-то не так, то эти кассеты будут мною использованы». Я знаю, что этих кассет три. На кассетах мой голос, его голос, а на одной из этих кассет еще слышен телевизор…
— Расскажите, кто еще Вас принуждал и к чему?
— Я рассказывал Корягину по поводу Найденова, что 16 марта он был выпивший, о том, что 15 марта он повредил руку. Он порекомендовал мне об этом не вспоминать. Об этом я также рассказывал следователю Ущаповскому. Я спрашивал у следователя, как мог иметь Найденов отношение к покушению, если он был в состоянии алкогольного опьянения, если у него была повреждена рука. Мне говорили, чтобы я думал о себе» (т.46, л.д. 211–216).
* * *
17 марта 2005 года при изучении места происшествия следственная бригада наткнулась на аккумулятор: «Слева от тропинки на расстоянии 3 м обнаружена находящаяся в снегу полиэтиленовая сумка черного цвета с рисунком розового фиолетового цвета, имеющая надписи на своей поверхности «17-175 NAKSAN». Пакет имеет черные отдельные ручки. Внутри пакета обнаружена аккумуляторная батарея, выполненная из пластика серого цвета с ручкой для переноски синего цвета, имеющая подпись «SZNAJDER BATTERIEN». Размер аккумулятора 17,5 см х 20,5 см х 16 см» (т. 1, л.д. 135–136). Составленная следователем по особо важным делам прокуратуры Московской области В. А.Липским «Схема — приложение к протоколу осмотра происшествия» уточняет место находки аккумулятора, на схеме показана длина электропровода от места взрыва до выключателя — 50 метров, через 2,5 метра от выключателя на схеме помечено место, где следователи нашли кусок изоленты и белый мешок, а еще через 70 метров — пакет с аккумулятором (т. 1, л.д. 141). И получается, что пакет с аккумулятором лежал в 72, 5 метра от выключателя, то есть от того места, где, по предположению следствия, совпадающему на сей раз со здравым смыслом и элементарной логикой, находился взрывник. Зачем взрывнику аккумулятор в 72,5 метра от него, будем разбираться чуть позже, а сейчас о том, почему следствие так крепко вцепилось в аккумулятор, настолько хватко, что ради его опознания пустилось во все тяжкие: шантажировали, угрожали свидетелю, сфальсифицировали сам процесс опознания, и выдали, в конце-концов, желаемое за действительное, очистив протокол опознания от всех сомнений свидетеля, ложно зафиксировав утвердительное его признание.
3 апреля 2005 года домой к Игорю Карватко в поселок Остафьево Подольского района неожиданно и спешно утром приезжает следователь из следственной группы Генеральной прокуратуры В. А. Соцков, не в прокуратуру вызывает, — некогда, сам приезжает, чтобы задать один-единственный вопрос. Вот весь протокол допроса:
«Вопрос: скажите во время неоднократных посещений дачи Квачкова В. В. Вы видели там какой-либо аккумулятор?
Ответ: Да, видел.
Вопрос: Расскажите где, когда, опишите его?
Ответ: 16.03.05 г. вечером, когда я приехал с рынков вместе с Яшиным и Беловым на дачу Квачкова, то в один из моментов нахождения в доме, увидел, что Квачков Александр пытается сделать свет в парилке. Он с помощью электропровода (цвета не помню) и автомобильной лампочки хотел наладить освещение в парилке. Для этого использовал аккумулятор. Его цвет я сейчас не помню. Но если увижу, смогу опознать. Я его увидел при следующих обстоятельствах. Я наливал себе чай в чашку в комнате на первом этаже, к которой примыкает парилка. Александр Квачков пытался наладить свет в парилке. Когда я налил чай, Квачков-старший, находившийся в комнате, спросил сына Александра, надолго ли хватит аккумулятора. В этот момент я посмотрел на аккумулятор и увидел на индикаторе, который расположен по центру его верхней панели, ярко-зеленый цвет. Я сказал, что аккумулятор новый. Квачков старший спросил почему, на что я ему показал на индикатор и на имевшуюся рядом таблицу, согласно которой ярко-зеленый цвет соответствует абсолютно новому аккумулятору. Подобный аккумулятор у меня был, произведенный в Испании. На аккумуляторе, который я видел на даче Квачкова, была ручка для его переноски. Индикатор расположен на верхней панели по центру. Стекло индикатора диаметром примерно 1 см, сам индикатор диаметром 0,5 см. На панели сверху имелась таблица, согласно которой ярко-зеленый цвет соответствует 100 %, черный — рабочее состояние, нормальное, белый — аккумулятор разряжен. Ручка была откидная. На показание индикатора я обратил внимание, т. к. ярко-зеленый цвет индикатора — большая редкость. Я ранее такого показания индикатора не видел. Аккумулятор виденный мною на даче Квачкова 16.03.05 г. я смогу опознать» (т. 2, л.д. 242–244).
На следующий день, 4 апреля 2005 года, все тот же следователь В. А. Соцков в 305-м кабинете Департамента МВД по борьбе с организованной преступностью и терроризмом предъявил И. П. Карватко аккумулятор на опознание.
«Опознающий Карватко Игорь Петрович, — говорится в протоколе, — осмотрел предъявленные для опознания аккумуляторные батареи и заявил, что в предмете № 2 он опознает аккумуляторную батарею виденную им на даче Квачкова В. В. Уверенно опознать данный аккумулятор я не могу, т. к. индикатор у данного аккумулятора не ярко-зеленого цвета, отсутствует наклейка на верхней стороне каркаса аккумулятора, в остальном он похож на тот, который я 16.03.05 видел на даче Квачкова В. В.» (т. 3, л.д. 115–119).
Сомнения, высказанные И. П. Карватко, хоть и не полностью, но все же внесенные в протокол опознания, следователь Н. В. Ущаповский отлил в металлом звенящие строки обвинительного заключения: «Протокол предъявления предмета для опознания от 04. 04. 2005, из которого усматривается, что свидетель Карватко И. П. опознал аккумуляторную батарею, обнаруженную и изъятую 17. 03. 2005 на месте происшествия на Митькинском шоссе, как похожую на аккумулятор, который они видел на даче Квачкова В. В… Таким образом, Карватко И. П. накануне совершения преступления наблюдал на даче Квачкова В. В. еще и аккумулятор, обнаруженный в дальнейшем на месте происшествия в районе осуществленного на Митькинском шоссе взрыва. Отсутствие наклейки на аккумуляторе и изменение цвета его индикатора, указывающее степень разряжения, вполне объяснимо эксплуатацией аккумулятора членами организованной преступной группы (обвинительное заключение, стр. 73–74).
Автомобильный аккумулятор был так важен следствию, что уже и зафиксировав показания своего главного, как считало следствие, свидетеля Игоря Карватко, и его же официальное под протокол при двух понятых узнавание этого аккумулятора, следователи продолжали крутиться вокруг аккумулятора, как коты возле валерьянки, затеяв через четыре дня после опознания аккумулятора в Департаменте по борьбе с организованной преступностью, следственные действия на даче В. В. Квачкова, когда И. П. Карватко сначала рассказал следственной бригаде при понятых, где стоял аккумулятор («рядом с камином и входом в парилку»), «после этого все участники следственного действия проследовали в дом… По результатам осмотра дома аккумулятор не обнаружен… Осмотрели прилегающую территорию, которая обильно засыпана снегом. Аккумулятор обнаружен не был. Осмотрели хозяйственную пристройку. Аккумуляторная батарея обнаружена не была. После этого участники осмотрели гараж… Отдельно стоящий санузел, в котором аккумуляторная батарея также не была обнаружена» (т. 3, л.д. 125–128).
23 ноября 2006 года на допросе в суде Игорь Карватко попытался приоткрыть закулисье следственной инсценировки опознания аккумулятора и на вопрос государственного обвинителя «В ходе следствия Вам предъявляли аккумулятор для опознания?» успел сказать: «Да, предъявляли, но я его не опознал. Я могу пояснить», но был тут же резко прерван судьей. Как зафиксировано в протоколе судебного заседания: «Председательствующий судья разъясняет свидетелю о том, чтобы он точно и конкретно отвечал на вопросы, без пояснений по поводу способа собирания доказательств.
Адвокат Коблев Р. П.:
— Ваша честь! Сообщите присяжным заседателям почему Вы остановили свидетеля, когда он хотел объяснить.
Председательствующий судья:
— В связи с тем, что пояснения относятся к способу собирания доказательств, а не к фактическим обстоятельствам по делу» (т. 46, л.д. 167–199).
И все же Игорь Карватко сделает еще одну попытку донести правду до присяжных:
«Произошла процедура так называемого опознания аккумулятора. Я им сказал, что аккумулятор, который я видел на даче Квачкова, был с синей ручкой и индикатором. Так как я не концентрировал на нем своего внимания, поэтому не знаю, как он выглядел еще там. Потом мы поехали в поселок «Зеленую рощу». Меня предупредили, чтобы я не говорил о том, что я уже опознавал аккумулятор, ни при каких обстоятельствах не отвечать ни на какие вопросы, особенно на вопросы адвоката Квачкова. Понимаете, спорить с людьми, которые меня привезли, мне не хотелось. Я спросил, что нужно. Мне сказали, что мне будут заданы вопросы, касающиеся этого аккумулятора, и нужно будет показать, где я его видел… В своих показаниях на все эти вопросы я отвечал. Когда открыли гараж, я увидел там такой же аккумулятор с синей ручкой и индикатором. Я так думаю, что тот аккумулятор, который я видел у Квачкова, был стандартного размера, а который я увидел при опознании, он был не такой. Я сказал, что на этом аккумуляторе тоже есть ручка, тоже есть индикатор, но это не тот, про который я говорил. Я везде высказывал сомнения и говорил «вроде». Но почему-то все делали так, что утвердительно говорил, что это тот же аккумулятор, который я видел у Квачкова. Еще когда мне этот аккумулятор показывали на фотографии (и это перед опознанием! — Б.М.), я сразу сказал, что он или не он, но у него есть синяя ручка и индикатор. После показа фотографий сотрудники Департамента по борьбе с организованной преступностью мне сказали, чтобы я съездил на Варшавку и забрал аккумулятор с экспертизы. В тот же день я забирал с экспертизы еще бутылку из-под водки, окурки (человек везет с экспертизы аккумулятор, который потом сам же и будет сам опознавать! — Б.М.)» (т. 46, л.д. 167–199).
