Алан Джейкобс - Далай-лама XIV. Великий Будда Сострадания

Глава 9 Тибет

Я говорю как простой тибетский монах, получивший традиционное для буддийского монаха образование, уходящее корнями в седую древность. Я отнюдь не эксперт в политологии. Однако я буддист, много лет я занимаюсь духовными практиками, много лет я веду борьбу за свободу Тибета, считая, что только ненасильственные методы могут в этом помочь, и поэтому хочу поделиться своим опытом.

Сразу после военного вторжения в Тибет я пытаюсь выработать вместе с китайскими лидерами концепцию мирного сосуществования, которая устроила бы обе стороны. Даже когда нас заставили принять так называемое «Соглашение из 17 пунктов» [19] , я пытался вести диалог с китайским правительством. Из текста соглашения явствовало, что Китай признает автономию Тибета и не будет против воли его населения менять там порядки. Но, нарушив соглашение, Китай стал насаждать в Тибете чуждую нам идеологию, стараясь изменить культуру, образ жизни и религию тибетцев. Народ Тибета оказал сопротивление захватчикам. В конце 1959 года мне пришлось покинуть свою страну, но я не прекращаю служить своему народу.

Уже много лет, с тех пор как я покинул свою страну, она находится под полным контролем правительства Китайской народной республики.

Я возглавляю ненасильственную борьбу тибетского народа за независимость и продолжаю поиски решения проблемы, которое устроило бы обе стороны, ведя переговоры в атмосфере компромисса и конструктивного сотрудничества.

Мое предложение, ставшее позже известным под названием политики «Срединного пути», предполагает получение Тибетом подлинной автономии в составе Китайской народной республики. В этом случае тибетцы смогут сами решать свои внутренние проблемы, выбирать, как учить собственных детей, какую религию исповедовать, каким образом заботиться об охране окружающей среды, как вести экономическую политику. Пекин же будет от имени Тибета заниматься внешней политикой и обороной.

Такой подход сильно упрочит положение Китая на мировой политической арене, улучшит его репутацию, стабильность, послужит гарантом целостности. А стабильность и целостность – это два главных приоритета Пекина.

С горечью вынужден констатировать, что у китайских лидеров недостает политической воли, они не хотят всерьез заниматься проблемами Тибета, и поэтому никакого движения в этом направлении не наблюдается. Ни один из политических лидеров Китая не ответил на мое предложение «Срединного пути» в отношениях двух стран, и тибетцы вынуждены считать, что китайское правительство не заинтересовано в любом варианте мирного сосуществования. Многие тибетцы убеждены, что Китай хочет полностью подчинить Тибет себе, хочет полностью его поглотить.

Если я твердо говорю об отказе от насилия в политической борьбе, это не значит, что мы отказываемся и от любых других методов ведения борьбы. Наоборот, я считаю, что мы имеем право использовать все подобные методы. Я верю в свободу и демократию, и, обращаясь к тибетцам, которые находятся в изгнании, говорю, что они должны следовать демократическим принципам. Я считаю своим моральным долгом перед шестью миллионами жителей своей страны продолжать переговоры с Китаем до тех пор, пока не будут достигнуты какие-нибудь договоренности. Всем хорошо известно, что тибетский народ терпит неисчислимые страдания, что сама страна подвергается уничтожению. Обращение последнего Панчен-ламы к китайскому правительству – это исторический документ, говорящий о драконовской политике Китая в Тибете. Тибет сегодня – это оккупированная страна, страна, против которой постоянно применяется силовое воздействие, страна, в которой жители терпят неисчислимые страдания. Несмотря на некоторое развитие и экономический прогресс Тибет все равно стоит перед проблемой выживания. Серьезные нарушения прав человека – норма для сегодняшнего Тибета, результат политики национальной и расовой дискриминации. Однако это – всего лишь симптомы более глубоких проблем. Руководители Китая в самобытной культуре и религии Тибета видят главную причину его стремления к независимости. Политика Китая ведет к тому, что народ со своей уникальной культурой, люди, осознающие себя отдельным народом, обречены на вымирание.

Китай никак не реагирует на мои предложения, и поэтому мне ничего другого не остается, и я обращаюсь к международному сообществу. Сейчас стало очевидным, что только постоянные частые усилия всех наций, всего мирового сообщества могут убедить официальный Пекин изменить свою политику в отношении Тибета. Что касается меня, то я продолжаю считать, что договоренностей можно достигнуть только в процессе диалога. Это – моя твердая позиция. Только диалог, только способность ясно представить себе реалии сегодняшней ситуации в стране дадут возможность достигнуть взаимовыгодного решения проблемы, решения, которое гарантирует Китайской народной республике стабильность, а народу Тибета даст, наконец, возможность жить свободно, жить в мире и уважении. Сегодня мой народ, наша культура, наша национальная идентичность оказались на грани исчезновения. Чтобы сохранить культуру, чтобы сохранить народ, нам нужна международная помощь.

Если увидеть то, что сейчас творится в Тибете, то можно потерять и веру, и надежду – ведь репрессиям нет конца, природа уничтожается, культура принижается. Однако я знаю, что сколь бы велик и могущественен не был Китай, он все-таки является частью мира. Мир сейчас становится более открытым, более свободным, демократичным, все больше внимания уделяется правам человека. Рано или поздно, но Китай вынужден будет стать таким же, как и весь мир. У Китая нет выхода, ему придется стать правдивее, справедливее и свободнее. Тибет зависит от Китая, тибетский вопрос тоже зависит от Китая, но я верю, что есть причины надеяться на лучшее.

Я понимаю необходимость соблюдения шаткого природного равновесия. Я знаю, что если мы позволим ему распасться, то пострадает весь мир, пострадаем все мы. Для решения экологических проблем мы должны использовать все наши знания.

Необходимо, чтобы каждый чувствовал себя лично ответственным за сохранение природы, чтобы каждый чувствовал стремление к сохранению природы неотъемлемой частью своей повседневной жизни, чтобы каждый член любой семьи относился к природе так же, и тогда такое отношение к природе будет у всех.

Будучи еще ребенком, только начав изучать буддийскую философию, я понял, как важно беречь природу. Наш отказ от насилия относится не только к людям, но и ко всем живым существам, ко всем существам, обладающим сознанием. Если есть сознание, значит есть и чувства: чувство боли, радости, удовольствия. Ни одно живое существо не хочет испытывать боль, все хотят счастья. Я думаю, что эти чувства одинаковы для всех. Хотя мы и не верим, что деревья или цветы обладают сознанием, но все равно мы очень трепетно к ним относимся. Так проявляется наша общая ответственность и перед человечеством, и перед природой.

Наша вера в перерождения определяет нашу заинтересованность в будущем. Если думаешь, что родишься заново, то скажешь сам себе: «Надо поступать так и так, потому что в будущем, в новых перерождениях, я смогу продолжить начатое». Хотя остается вероятность, что вы переродитесь не в человеческое существо или вообще окажетесь на другой планете, но все равно эта вера заставляет вас по-особому относиться к нашей планете и нашему будущему. В западной культуре традиционно уделяют внимание только практической стороне вопроса и рассчитывают только на сегодня и сейчас.

Отношение тибетцев к природе во многом зависит от религии нашей страны. Это – особое чувство, которое воспитано всем образом жизни, а не только буддизмом. Природа нашей страны оказывает на нас сильное влияние. Но мы не живем на маленьком перенаселенном острове. Никогда мы не беспокоились о перенаселенности, ведь исторически так сложилось, что жителей было мало, города находились далеко друг от друга, а территория была достаточно большой. Мы не знали притеснений, с которыми постоянно сталкивались жители других стран. Само по себе отношение к природе не всегда является отношением к чему-то святому и не всегда предполагает сострадание. НО мы, буддисты, испытываем сострадание ко всему живому. Наша планета – это наш дом, и мы должны заботиться о ней, если только мы хотим счастья себе, своим детям, друзьям, всем тем, кто делит с нами наш дом – планету. Если мы относимся к планете как к матери, если мы называем ее «Матушка-Земля», то тогда мы также относимся и к природе.