В лесотундру с Крайнего Севера откочевывают олени, лисы, волки, росомахи. Это коренные северяне, но в голой тундре и на ледяном побережье выжить они не могут – отодвигаются на границу лесов, где легче кормиться, где морозный холод не возрастает с ветром. А из лесов Севера в среднюю полосу прилетают снегири, свиристели… Словом, к началу зимы Крайний Север пустеет. Но жизнь тут все же не замирает.
Самые неприметные из коренных северян – пестрые мыши лемминги. Они являются главными потребителями скудной тут растительной пищи и, в свою очередь, служат основной пищей множеству северян: волкам, лисам, песцам, медведям, хищным птицам. Даже вегетарианцы – олени и зайцы – едят леммингов. Есть лемминги – все на Севере благоденствуют. Резко уменьшилось их число – спасаются кто как может. В первую очередь резко падает плодовитость у всех мышеедов. И все начинают искать корма!
Прилежные северянки – полярные совы – с насиженных мест улетают на юг так далеко, что их можно вдруг встретить в средних широтах. В 1943 году, пробегая на лыжах по саду (Воронежская область), я вдруг увидел небывалое белое чудо. Сова подпустила меня метров на десять, изучая желтыми внимательными глазами. Много позже узнал, это была северная сова. («Снежная бабушка» зовут ее в Арктике.) Миграция сов на юг означает, что число леммингов на их родине в тот год резко упало. Быстро размножающиеся грызуны через каждые четыре-пять лет достигают предельной численности и потом от бескормицы и болезней гибнут, либо «движутся в никуда». Но численность их на следующий год начинает расти. Этому ритму следует маятник всей жизни Севера.
Сами полярные мыши суровую зиму выдержать не могли бы, если б не запасались едою впрок. Под снежным одеялом тундры живут они припеваючи, достигая в пик численности трех сотен на гектаре земли.
А самый крупный из северян – белый медведь – ищет зимою прибежище не на юге, а на севере, во льдах океана. Самки, правда, ложатся в берлоги, но не впадают в полумертвую спячку, а просто спят или дремлют. Самцы же этих самых крупных хищников на земле зимой бродяжничают у побережья Ледовитого океана, находят тут чем-нибудь поживиться, пируют, например, у туши выброшенного водою кита. Но главная их добыча – во льдах.
Белый медведь – потомок медведя бурого, приспособившийся жить не на суше, а возле воды или на ней – среди льдов. Он великолепный ходок, но хорошо также плавает и ныряет. Все идет ему в пищу – ягоды, травы и лемминги. На берегу трупы китов, рыба, водоросли, но главное, на чем держатся эти звери зимою, – тюлени. У медведей нет конкурентов на эту добычу, она словно бы для них только и предназначена. Ловят тюленей медведи у трещин, во льдах, подкрадываясь к добыче вплотную для двух-трех прыжков. (Уверяют, что звери при этом для маскировки прикрывают лапой черный свой нос.) Тюлени у трещин собираются подышать. Но если их нет, эти звери делают во льду «продухи» – глотнуть воздуха. Медведь примечает такие места и может ждать появления тюленя много часов, чтобы в нужный момент ударом лапы выбросить жертву на лед.
Самая бедствующая братия на Крайнем Севере – песцы. Скудная жизнь приучила их быть нахальными и предприимчивыми. Благоденствуя летом (лемминги, птичьи яйца, птенцы), песцы в это время выглядят невзрачно – бурые, нахальные до предела собаки. (У меня почти из-под ног песец утянул фотографическую сумку и сжевал наплечный ремень.) Зимой песец бедствует, но выглядит сказочно нарядным. Белая с голубизной шкурка делает его желанной добычей охотников. Ради песцовых шкурок живут они на побережье в продуваемых ледяными ветрами избушках.
Еще один «привязанный» к Северу житель – овцебык. Считают, когда-то он обитал по всему побережью Ледовитого океана, но был истреблен, и сейчас его с канадского побережья расселяют на Аляске и у нас на Таймыре и острове Врангеля. Трудно себе представить более кроткое и нетребовательное к условиям жизни существо. Живут овцебыки там, где, казалось бы, жить уже никак невозможно: мороз, ледяной ветер и не видно ничего, что можно «на зуб положить». Но вот ветер сдул со склона холма снежок, обнаружилась щетинка редкой, сухой травы – овцебыкам этого и довольно. Пасутся они, объединяясь в группы по три, по пять, до сотни голов. Для человека овцебыки – добыча легкая, но против волков природа научила быков надежно обороняться: становятся в круг (малыши в середине его) и выставляют навстречу волкам причудливо изогнутые и острые, как пики, рога. Полярные волки силу оружия этого знают. Из Канады переселенным овцебыкам удается при близости этих хищников выживать, множиться.
Назовем еще одного северянина – гренландского кита. Несколько видов морских великанов издалека летом приплывают на север кормиться. (Ледовитый океан очень богат всякой живностью.) Но к зиме киты, подобно птицам, спешат на юг в теплые воды. И только гренландский кит северу не изменяет, живет, правда, там, где льды не препятствуют ему всплыть – подышать.
Есть и еще один северный феномен – рыба даллия, живущая в условиях, казалось бы, несовместимых с жизнью. Пишут, даллия – родня лососевым рыбам, но обликом похожа больше на ставшего многим знакомым теперь ротана – такой же страшновато-темный цвет, такие же примерно размеры и та же выносливость – полсуток при холоде может обходиться без кислорода, выживает при вмерзании в лед. Об этом уникуме мне, помню, рассказывал знаток Севера Савва Михайлович Успенский – «ищи ее на Чукотке». Но я увидел даллию на Аляске. Вкусом неважная – эскимосы кормят рыбой этой собак, а для ученых живучесть даллии – большая загадка.
Все животные в крайне стесненных условиях бытия к условиям этим каким-нибудь образом приспособились. На Севере, чтобы выжить, надо в первую очередь «тепло одеваться». Белый медведь такую одежку имеет. Кроме того, от холода он защищен еще жиром. А подошвы лап у него, дабы не примерзали ко льду, покрыты волосом. Овцебыки морозостойкие благодаря исключительно теплому меху (жесткие волосы сверху, а глубже – плотная длинная шерсть). У северных оленей меховой покров иной. В нем каждый волосок имеет внутри канал. Мех на теле оленя образует теплостойкую воздушную подушку. А ноги тундряных куропаток покрыты перьями – кажется, птицы ходят по снегу в валенках. И все живущие на Севере с рождения теплостойки. У оленей теленок из чрева матери, случается, попадает сразу на снег – и ничего, выживает.
Этих северных «попугаев» зовут тупиками. Живут они у непокрытого льдом Тихого океана. Превосходные рыболовы – птенцам приносят сразу несколько рыбок. Удерживать их в клювах, похожих на топорики, помогает нечто вроде крючков.
Цветом обитатели Севера тоже приспособлены к окружающей обстановке. Медведь – белый (точнее, кремовый или чуть желтоватый), куропатки непременно к зиме линяют и становятся белоснежными. На нашем Севере и на Аляске я видел тундряных куропаток зимою и летом. Летом их оперенье сливается с пестротой тундры. А зимой, вспоминаю, приземляясь на маленьком самолете в индейском селении, мы увидели кусты, покрытые хлопьями снега. Когда самолет остановился, «хлопья» все разом взлетели и растворились в кисее тихого снегопада. Надо ли куропаткам менять камуфляж? Непременно! На Севере и зимой остается жить самый крупный из соколов – кречет. И куропатки – основная (часто единственная) его добыча зимой. И волки на Севере дымчато-белые, и песцы тоже, и зайцы даже летом белый цвет не меняют. Есть у местных зайцев одна особенность: становятся столбиком – оглядеться. Мало того, на двух ногах они приспособились даже бегать.
Такие они, северяне.
• Фото из архива В. Пескова. 13 декабря 2002 г.
Окно в природу
Восточный календарь побуждает нас вспоминать о разных животных. В этот раз – коза…
Коз в сельском нашем дворе я помню лучше, чем корову. Козы появились в селе перед войной (коров стало трудно держать), и как-то сразу нарекли их презрительно «сталинскими коровами». Однако насмешка долго не прожила. Грянула война, и неприхотливые, проказливые существа оказались для очень многих спасительными. Наша семья – мама и четверо ребятишек – выжила благодаря огороду и двум козам. Две козы – это пять литров превосходного, без преувеличения, целебного молока. Позже я узнал, что до времен антибиотиков туберкулез в Швейцарии лечили горным воздухом и козьим молоком. А в Подмосковье я встретил человека, пасшего коз. «Мои спасители! С болезнью кишечника приговорили лет десять назад к операции. Но хирург-старичок за два дня до нее мне сказал: «Риск большой. Я бы советовал вам отказаться, а завести коз. Они вас спасут». И вот, как видите, живу-здравствую». Поучительна также история с таежниками Лыковыми, о которой стоит сказать особо.
