— гарантировать прочные и тесные взаимоотношения с союзниками, которые разделяют американские ценности и готовы разделить экономическое бремя в достижении этих ценностей;
— сфокусировать американскую энергию на достижении выгодных всеобъемлющих отношений с крупными мировыми силами, особенно с Россией и Китаем, которые могут участвовать в определении характера будущего мирового политического расклада;
— решительно противодействовать государствам-париям и враждебным странам, представляющим растущую угрозу с точки зрения терроризма и вооружения средствами массового поражения.
К. Райс полагает, что «военная готовность займет в будущем центральное место. Американские технологические преимущества должны быть использованы для построения сил, более легких в перемещениях и более смертоносных по своей огневой мощи, более мобильных и гибких, способных наносить удары точно и с большого расстояния».
Приверженцы гегемонистского реализма вынуждены признать, что в конечном счете многочисленные недовольные в мировом сообществе могут восстать против гегемона и — как учит история — лишить их мирового пьедестала. Но этот тяжелый миг следует отнести как можно далее в будущее, сколь бы дорогой ни была цена этого. Несколько десятков миллиардов долларов увеличенного военного бюджета — относительно малая цена за безопасность и преобладание.
Никто в администрации президентов Клинтона и Буша-мл. не дезавуировал столь грандиозные цели. В то же время конкурирующая республиканская партия в этом отношении разделяет убеждения демократических соперников. Республиканцы Р. Каган и У. Кристол: «Целью американской внешней политики является сохранение гегемонии так долго в будущем, насколько это возможно». Овладевшие в 2001 г. Белым домом республиканцы сделали своим кредо именно эти идейные постулаты, ставшие наиболее релевантными после террористической атаки против Нью-Йорка и Вашингтона в сентябре 2001 г. Самый влиятельный американский внешнеполитический журнал «Форин афферс» задает читателям весной 2002 г. риторический вопрос: «Можно ли говорить о США как о неимпериалистической сверхдержаве?» И сам же отвечает: «Война с терроризмом фокусирует внимание на впавших в хаос государствах, предоставивших убежище нигилистическим отщепенцам — от Судана и Афганистана до Сьерра-Леоне и Сомали. Когда возникают такие угрозы, у великих держав имеется готовое оружие: империализм».
2. Умеренный реализм. Немалое число тех, кто в американской политической элите причисляет себя к реалистам, смущены прямым фактическим призывом править миром в условиях единовластной мировой гегемонии. Их не устраивает излишняя прямолинейность, их шокирует беспардонное самоутверждение, их пугает реакция других стран на неприкрытую мировую претензию. Подобная неосмотрительность, полагают реалисты — критики открытого гегемонизма, ослабит позиции США скорее всего. Реализм вовсе не равен прямолинейному движению собственным курсом. Требуется более тонкий подход.
Такие представители клинтоновского министерства обороны, как У. Перри, Дж. Най, А. Картер, призывали не забывать сути оборонных усилий Соединенных Штатов — защита Североамериканского континента (1) и Североатлантического региона (2). Им полностью вторит пришедшая к власти в 2001 г. «жесткая тройка» республиканцев: вице-президент Чейни, министр обороны Рамсфелд и его заместитель Вулфовиц. Уход с центра на периферию, перенесение центра приложения усилий на дальние страны — в ущерб подлинно значимым — отвлечет критически важные ресурсы, завяжет Америку на решение второстепенных задач, подорвет моральные и физические ресурсы. Поэтому при выработке стратегии очень важно отделить первостепенные угрозы (и задачи) от второстепенных — действуя лишь таким образом, США могут сохранить необходимые им жизненные силы. Группой теоретиков и политиков, которых мы называем умеренные реалисты, выделяются три категории угроз:
— непосредственно угрозы американскому будущему. В указанном смысле речь может идти о грядущем вызове Китая, о «веймарском» синдроме России, о распространении оружия массового поражения в направлении «государств-париев»;
— региональные войны, прежде всего в Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии — от Ирака до Северной Кореи;
— важные международные проблемы, не затрагивающие собственно американских интересов (конфликты типа афганского, косовского; Босния, Руанда, Сомали, Гаити, Сьерра-Леоне).
Умеренные реалисты не верят в то, что в будущем рациональный и приемлемый для большинства мир возникнет благодаря распространению гуманитарных идеалов, принятию мировым сообществом общих ценностей, общего символа веры. В мире будущего по-прежнему будут править интересы, стремление к безопасности, правильная или ложная оценка ситуации. Мир будет оставаться местом разрешения споров, столкновения взаимоисключающих курсов, стремления вынести на внешнюю арену внутренние конфликты. В этой ситуации с точки зрения национальных интересов Америки было бы глубоко ошибочно становиться защитником мирового статус-кво, было бы неверно концентрироваться на конфликтах третьей категории — бесконечных локальных спорах с одновременным ослаблением интереса к проблемам первой группы. Умеренные реалисты указывают на строгую необходимость:
— обращения к внешнему миру, исходя из очередности приоритетов. В качестве иллюстрации можно указать, что представители этой школы поддерживали применение американской военной силы в Персидском заливе (ведь речь шла о стратегическом сырье), но не в необжитом Афганистане, Косове или забытой богом Сьерра-Леоне.
— Необходимой видится им выработка шкалы мер невоенного характера в разрешении неизбежных международных проблем. Экономическая помощь, вовлечение в торговый оборот, предоставление части американского рынка видятся им столь же эффективными средствами манипуляции потенциальными партнерами, как и прямое силовое воздействие.
— Очень важное положение этой школы заключается в признании ошибочности сугубо односторонней политики — в этом случае потенциал США подвергнется ненужному напряжению. Американский шериф не должен быть одиночкой. Вместо проповедей среди неверующих, утверждает Р. Хаас из Бруклинского института, Соединенные Штаты должны привлекать для поддержки своей политики союзников и нейтралов, создавать широкую коалицию своих помощников во всем мире, схожую с альянсом времен «холодной войны».
Умеренные реалисты призывают отставить безоглядность и действовать исходя из шкалы собственных ценностей. У Соединенных Штатов в этом случае есть все шансы сохранить и внутренние силы, и главенствующее положение в мире. «Если оставаться в пределах взглядов школы, „реальполитик“, — пишет Э. Эбрамс, — просто невероятно представить себе будущее, в котором своими мощными дипломатическими усилиями Америка не смогла бы собрать силы в поддержку действий, которые она считает необходимыми для себя. Более того, наше военное доминирование делает любую международную интервенцию, осуществляемую вопреки нам, очень трудной и даже практически невозможной».
Это влиятельная школа со старой традицией, и ее влияние в будущем скорее всего будет весьма ощутимым.
З.Гегемонистский либерализм. Это направление включает в себя либералов, которые не хотели бы ассоциироваться с теориями жесткого реализма и силового удержания мирового баланса. Холодная, строго себялюбивая отстраненность во внешней политике для них неприемлема. Откровенная битва за эгоистически определенные национальные интересы им претит, равно как и циничный выбор важных и неважных регионов. Но гегемонистские либералы признают, что мир несовершенен, что на пути США могут встретиться опасные угрозы и, владея непревзойденной американской мощью, следует высоко держать знамя либеральных принципов и воспротивиться посягательствам на них преступных, безответственных режимов.
Америка могуча как никогда, она расходует на военные нужды на 20% больше всех своих европейских и азиатских партнеров и союзников, вместе взятых. Если Соединенные Штаты не будут дисциплинировать мир, тогда зачем они расходуют так много средств на военные нужды? И нетрудно представить, как быстро упадет авторитет Америки, если она не будет наказывать буянов.
При этом не следует преувеличивать тягот лидерства. Либералы этого направления признают сложные реалии современной жизни, но верят в способность Америки справиться с этими проблемами без одиозного насилия. В конечном счете кто может бросить вызов Америке? Китай с его 19 стратегическими ядерными боеголовками и техникой уровня 50-х годов? Теряющая свою мощь Россия, чье военное производство ныне составляет менее 15% от уровня 1991 года? КНДР, Иран, Ирак, Сирия, Куба, чей совокупный военный бюджет не составляет и 2% американского, чья экономика в руинах, чей жизненный уровень падает?
