Если знать подноготную этого ключевого момента, то полностью становится понятным и объяснимым «загадочное поведение» Штрик-Штрикфельда, многих его соратников из «кружка» в ОКХ и подпольной антигитлеровской организации «Черная капелла».
По подсказке Власова именно Штрик-Штрикфельд первым заговорил о создании «Общерусского центра», а в перпективе и «Русского национального правительства».
Советской Стратегической разведке и лично Власову необходимо было спешить. По свидетельству все того же Штрик-Штрикфельда — от полковника Клауса фон Штауффенберга и других участников антигитлеровского заговора еще в августе 1942 года поступило предупреждение, что СС уже принялся комплектовать эстонские и латышские части.
Именно тогда фон Штауффенберг произнес следующие слова: — «Это значит, что надо спешить с нашим планом организации Общерусского центра. СС, несмотря на свою теорию об унтерменшах, без стеснения пойдет по пути использования людей. И если Гиммлер возьмется за Русское Освободительное Движение, он привлечет для СС и сотни тысяч русских. Тогда — горе нам и всему миру».
По просьбе Штрик-Штрикфельда полковник Алексис фон Ренне прозондировал в Штабе группы армий «Центр» вопрос о скорейшем создании «Русского Освободительного Комитета» во главе с генералом Власовым. Сделано это было при помощи Хеннинга фон Трескова и Рудольфа фон Герсдорфа — активных участников заговора против Гитлера и руководителей звена «Черной капеллы» на Восточном фронте.
Интересы Советской стратегической разведки, английской СИС и заговорщиков «Черной капеллы» на тот момент полностью совпали.
Поэтому Власов, используя Штрик-Штрикфельда и его связи в среде антигитлеровской оппозиции, сумел склонить немцев к созданию «ШТАБА ВЛАСОВА». Именно Штрик-Штрикфельд и Власов начали вместе совершать систематические поездки по гитлеровским лагерям для военнопленных и отбирать там себе сотрудников для работы в «Штабе».
В книге «Против Сталина и Гитлера» Штрик-Штрикфельд пишет: «Они, бывшие советские офицеры, должны были помогать немцам в толковании советских сообщений. Они должны были давать свое суждение о политических событиях в России и положении на фронте… составлять листовки, обращенные к солдатам Красной армии. Но слушать советские радиопередачи даже в отделе ОКВ/ВПр было разрешено лишь немецким офицерам.
Как же могли тогда наши русские сотрудники справиться со своими задачами? Ответ однозначен: Нелегально приобрести радиоприемник и тайно им пользоваться».
Молодец, Штрик-Штрикфельд! Низкий вам поклон за такие откровения про Власова!
ТАК У ВЛАСОВА ПОЯВИЛСЯ СВОЙ РАДИОПРИЕМНИК. А это значит, что при определенных усилиях УКАЗАНИЯ (ШИФРОВКИ) СТРАТЕГИЧЕСКОЙ РАЗВЕДКИ МОЖНО БЫЛО ПОЛУЧАТЬ ПРЯМО ИЗ МОСКВЫ!
По свидетельству Штрик-Штрикфельда «самой значительной личностью» в окружении генерала Власова «был, несомненно, Мелентий Александрович Зыков», который «называл себя сотрудником центральных советских газет», но «разумеется, ЭТОГО МЫ НЕ МОГЛИ ПРОВЕРИТЬ».
Судя по всему Советская разведка внедрила этого человека в расчете на появившегося у немцев Власова. Зыков был «спящий» (законсервированный) агент, которого, как «идеолога» РОА и связника, впоследствии предоставили в распоряжение Власова. К сожалению, мы по-видимому никогда не узнаем настоящие имя и фамилию этого героя «невидимого фронта».
По словам самого Зыкова — он родился в Днепропетровске. Комиссар в Гражданскую. Потом стал журналистом. Работал в Средней Азии, а потом в редакции «Известий» с Бухариным. Был женат на дочери ленинского соратника, наркома просвещения Андрея Бубнова. Вслед за ним в 1937-¬м был арестован.
Незадолго до войны его освободили и призвали в армию на должность батальонного комиссара (?!). Эта «легенда» была явно рассчитана на немцев, которую Мелентий Зыков выложил им после того, как был «пленен» летом 1942 года под Батайском, находясь в должности комиссара стрелковой дивизии.
Мелентия Зыкова вполне справедливо можно назвать самым загадочным человеком в РОА.
Для точности: Зыков еврей, обрезанный по всем правилам иудаизма.
Как его характеризует Власов «человек с классической семитской внешностью».
С Власовым Зыков познакомился в Винницком лагере, где содержали советских офицеров, особо интересных для Германской разведки. Оттуда Зыкова привезли в Берлин якобы по распоряжению самого Геббельса. У генерала Власова он редактировал две газеты, став позднее его главным идеологическим советником.
Находясь в течении 2-х лет в Берлине, Зыков всегда откровенно говорил и никогда не скрывал, что он — марксист и коммунист до мозга костей, якобы ненавидящий Сталина за тот «еврейский погром», который тот учинил в партии, правительстве и органах. Что это? Сюрреализм или высший класс работы Советской разведки!?
Как уцелел в прифронтовой полосе еврей и комиссар — хотя вермахтовцы, согласно недвусмысленному приказу, стреляли на месте комиссаров независимо от национальности?
Потом два года по Берлину, как ни в чем не бывало, болтается мало того, что еврей, — субъект, громогласно именующий себя коммунистом. И никто его не трогает!
Причем Мелетий Зыков очень активно контактировал с высшими немецкими офицерами из подпольной антигитлеровской организации «Черная капелла», которые готовили покушение на Адольфа Гитлера.
За это он по-видимому и поплатился.
Остается загадкой, что случилось июньским днем 1944 года, когда в деревне Расндорф его вызвали к телефону. Мелентий Зыков вышел из дома, сел в машину и… исчез.
Согласно одной из версий, Зыкова похитили, а затем потихоньку пристукнули в Заксенхаузене опамятовавшиеся СС-овцы или гестаповцы, сообразившие что разгуливающий по Берлину еврей и коммунист — это вообще-то чертовски «некошерно». Известно, что после войны в 1945-46 гг. СМЕРШ весьма активно искал следы Зыкова.
Андрею Власову, при прямом участии Штрик-Штрикфельда, удалось вытащить из лагерей для военнопленных и зачислить на работу в свой «РУССКИЙ ШТАБ» в Берлине генералов Малышкина и Благовещенского.
По свидетельству Штрик-Штрикфельда — Малышкин и Благовещенский «пошли на сторудничество с Власовым, когда он заверил их, что не получает от немцев никаких субсидий».
Причем Малышкин сказал, что «ему стало стыдно перед Власовым», «ибо — что до сих пор сделали они все, генералы и офицеры, для своих людей в плену?»
Василий Федорович Малышкин до войны служил в штабе Дальневосточной армии. По «легенде» во время чистки в 1937 году он был арестован и подвергся пыткам. В начале войны, летом 1941 года, Малышкин был освобожден из тюрьмы и отправлен на фронт, где попал в плен.
По словам Штрик-Штрикфельда, — генерал Малышкин «в конце 1942 года, просидев почти девять месяцев в плену, …испытал на себе жестокое обращение, перенес… дизентерию и тиф». Причем — это был очень «тонкий и весьма одаренный человек в области искусства, он часто по просьбе товарищей декламировал стихи русских классиков, а особенно охотно и хорошо он читал стихи Есенина».
Малышкин был доставлен в «Русский Штаб» Власова из лагеря Вульхайде под Берлином лично Штрик-Штрикфельдом, который категорически отказался от конвоя. В его глазах «русский генерал был уже нашим союзником» и он подумал, что «вряд ли Малышкин под конвоем почувствовал бы себя союзником».
О принадлежности Малышкина к советской разведке неопровержимо свидетельствует эпизод, который описан в книге «Против Сталина и Гитлера»:
«На вокзале Фридрихштрассе МАЛЫШКИН, одетый в гражданский костюм и не имевший никаких документов, вдруг исчез из моих глаз в людской толчее, — я просто потерял его из вида. В панике я бегал взад и вперед по лабиринту незнакомого мне вокзала… Нет Малышкина! Наконец я вспомнил старое правило, что нужно вернуться на то место, где видел человека в последний раз. Там он и стоял — на платформе прибывающих поездов! Он сказал мне, УЛЫБАЯСЬ:
— Старое правило, также и у блатных.
От Власова он слышал только, что попадет в особый лагерь ОКВ, но местонахождение его не знал; поэтому он решил, подождав некоторое время, добираться, расспрашивая встречных, в Военное министерство на Алексндерплац.
— Почему именно на Александерплац? — спросил я.
— Мы еще в школе учили, что в Берлине есть Александерплац, в честь Александра I, освободившего немцев от Наполенона, — сказал Малышкин.
Совершенно ясно, что Малышкин своим объяснением «пудрит мозги» Штрик-Штрикфельду.
Анализируя это «странное исчезновение», любой (даже самый тупоголовый) сотрудник спецслужб обязательно должен сделать следующий логический вывод. Малышкин (по заданию генерала Власова) ухитрился встретиться с Советским агентом, поджидавшим его в условленном месте. При этом он поредал им сведения о «Русском Штабе» при ОКВ/ВПр на Викториаштрассе и получил соответствующие инструкции для себя и Власова.
