В случае компании X единственным выходом стал выкуп исключительных прав на видеоролик и все входящие в его состав произведения, что обошлось не дешево.
Основная ошибка в этом случае — отсутствие четкого представления результата работ и будущей эффективности проекта до заключения договора, в котором не было уделено должного внимания положениям об исключительных правах на результат.
Специальные проекты, создающиеся для каждой рекламной кампании, на практике имеют краткосрочную эффективность, так как зачастую у заказчика нет намерения использовать их вечно. Так, в случае создания рекламного видеоролика, все компоненты которого — игра актеров и демонстрация продукта, достаточно получения краткосрочной лицензии на его использование. Но, если при разработке сценария создается такой специфический элемент как герой бренда, который может быть использован заказчиком в будущем и в других формах маркетинговой активности (в том числе и как товарный знак), то вопрос исключительных прав на видеоролик и входящие в него произведения стоит детально урегулировать в договоре.
В нем же следует предусмотреть и передачу права на произведение, и сам момент его перехода от исполнителя к заказчику. Не будет лишним и определение порядка возникновения прав на использование промежуточных результатов интеллектуальной деятельности, в том числе в случае прекращения договора до момента завершения работ, например, если заказчик решает использовать созданный агентством определенный объект вместо целостного произведения. Важным условием в договоре является и размер вознаграждения, включая порядок его определения, иначе договор будет считаться незаключенным. А также не стоит забывать, что агентство обязано предоставить результат работ на информационном носителе.
Встречаются ситуации, когда права на созданный интеллектуальный продукт по истечении срока лицензии могут быть проданы агентством третьему лицу с целью получения прибыли или по заказу третьего лица может быть создан другой или аналогичный проект, например с использованием ранее созданного специфического элемента (персонажа). В таком случае первоначальный заказчик уже не может запретить компании, купившей исключительные права на проект, использовать его в своей рекламной деятельности. Поэтому важно указать в договоре соответствующие условия, запрещающие исполнителю использовать результат работ в дальнейшем, в том числе для создания на его основе других объектов исключительных прав в своих интересах или по заказу третьих лиц. Но при формулировании таких условий необходимо быть осторожным и помнить, что право гражданина создавать результаты интеллектуальной деятельности определенного рода или в определенной области интеллектуальной деятельности, ограничено быть не может (п. 4 ст. 1233 ГК РФ).
Газохимический удар под дых Павел Быков
Новое соглашение между Россией и Китаем лишь первый шаг к новому промышленному развитию нашей страны и, в частности, к ускоренному развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока
section class="box-today"
Сюжеты
Международный бизнес:
Контейнерный клин
Подходят друг другу
/section section class="tags"
Теги
Международный бизнес
газопровод
Добыча и переработка
Газпром
Газовая отрасль
Политика
Рост Китая
/section
Удивительно, но реакция на российско-китайский газовый контракт совершенно не отражает масштаба происшедшего. Основное внимание публики занимают споры о том, прогадала ли Россия с ценой или нет, либо же еще более «глубокие» дискуссии о том, лучше ли быть сырьевым придатком Китая, чем Европы. При этом фактически за кадром остается главное содержание сделки — создание в России колоссального газоперерабатывающего производства под Белогорском (газоразделительных станций, гелиевого производства и газохимического комбината). Согласно совместному проекту «Газпрома» и «Сибура», на газоразделительных станциях будет выделяться этан — сырье для производства этанола и полимеров (до 2,4 млн тонн полиэтилена в год), в Китай же пойдет сухой метан, который будет использоваться как энергетическое сырье.
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure
«Этот газохимический комплекс по масштабу можно сравнить, например, с совместным проектом Dow Chemical и Saudi Aramco “Садара” или с газохимическими мощностями на Тайване. Это огромный проект, поэтому слова Путина “Работы начинаются прямо завтра” указывают на то, что он прекрасно понимает масштаб предстоящих работ: чтобы в 2018 году доставить газ китайцам, потребуются колоссальные технологические усилия. Все эти технологии существуют, но они сложно внедряемые, тем более в той местности и в том климате, где будет осуществляться строительство. Скорее всего, России потребуются новые партнеры, и в плане финансов, и в плане технологий», — говорит Фарес Кильзие , глава консультационной группы Creon Energy, работающей в секторе ТЭКа.
Крупнотоннажным курсом
Впрочем, у России есть опыт реализации подобных проектов. Так, с 2010 по 2013 год «Сибур» построил в Тобольске газохимический промышленный комплекс по производству 500 тыс. тонн полипропилена в год. Более того, в Тобольске готовится к запуску проект «ЗапСиб-2» с годовым производством 1,5 млн тонн полиэтилена и 500 тыс. тонн полипропилена. Таким образом, комбинат в Белогорске — это лишь элемент куда более масштабного плана по расширению газохимии, который откроет для России принципиально иные возможности по развитию производств конечной продукции из полимеров. А участие в этих крупных проектах Sinopec делает ненужным создание аналогичных производств в Китае.
Строительство газопровода «Сила Сибири» (в перспективе — создание единой общероссийской газотранспортной сети) и мощный газохимический комплекс — проект такого масштаба, что он будет способствовать развитию Дальнего Востока, тому самому, о котором в последние год-два так много говорилось. Это и рабочие места собственно в газовых проектах, и транспорт, и строительство, и смежные производства. Например, можно ожидать, что теперь будут реализованы ранее подвешенные проекты Национальной химической группы, которая планирует создать в регионе производство 5 млн тонн жидкой химии (метанол и аммиак), развернуть крупное производство карбамида (до 2,6 млн тонн — потенциально крупнейшее производство в России), а также других азотных удобрений.
Понятно, что на этом фоне разговоры о цене на газ для Китая несколько отходят на второй план. Конечно, при себестоимости газа с учетом создания всей инфраструктуры в 270–290 долларов за тысячу кубометров отпускная цена в 330–380 долларов выглядит невпечатляющей (при довольно реалистичном варианте «330 минус 290» — и вовсе скромно). Однако понятно, что основная выгода от проекта совсем не здесь, а в том, что в стране появится передовая крупнотоннажная газохимическая промышленность, с огромным потенциалом работы и на внутренний рынок, и на экспорт.
Глобальные последствия
Но, конечно, значение российско-китайского газового контракта выходит далеко за рамки экономических отношений двух стран. Потребности Китая в газе колоссальные. Хотя бы даже по экологическим причинам надо переводить энергетику с угля на более чистые источники, прежде всего на газ. В том же Пекине, который расположен в котловине, когда нет ветров, смог стоит такой, что фактически невозможно дышать. И на будущий китайский спрос рассчитывали многие — а сегодня они дезориентированы. Так, контракт серьезно бьет по производителям СПГ, по всем, кто был уверен, что СПГ — это продукт будущего. Не исключено, что ряд игроков по СПГ в связи с этим контрактом вынужден будет отойти от своих планов. Например, в Мозамбике запланировано шесть очередей предприятий СПГ на юге страны и четыре очереди на севере — все с расчетом на рынок АТР. Теперь, наверное, организаторы проекта в Мозамбике призадумаются.
Другое следствие контракта — косвенный удар по Европе. «Европейская промышленность, по крайней мере ее газохимическая часть, уже сегодня находится в неконкурентоспособном положении. Сегодня газохимики Европы шлют в свои правительства письма: мол, выручайте, энергетика США становится нам не по зубам. Если же еще и энергетика Китая станет им не по зубам, то положение окажется совсем тяжелым. Если немецкая промышленность еще как-то переживет, то в менее развитых странах Европы положение отрасли критическое. Непонятно вообще, что они будут делать, — говорит Фарес Кильзие. — Поэтому нынешний российско-китайский контракт переформатирует всю мировую отрасль. Контракт готовился десять лет, и все были в ожидании, будет он подписан или нет, но, когда подписание состоялось, все оказались буквально ошарашены этим. Эффект такой, что можно даже ожидать: политическое давление на Россию, имеющее место, например, в связи с украинским кризисом, теперь лишь усилится. По крайней мере, это не исключено. И тут весьма показательна молчаливая реакция на контракт в Европе».
