Зима упрячет преданность весне.
Любовь к свободе снежными чехлами
Замаскирует повелитель дней,
Но чьими-то неровными стихами
Разбужен будет новый листовей.
Идентификация
Не совершенен лиственный покой -
В безветрие заметно колыханье,
Как будто уходящее дыханье,
И хочется дотронуться рукой,
И не поверить в засыпанье дня,
Обжечься, чтобы чувствовать острее
И боль, и радость мира[?] Жить. Скорее.
Для чистоты. Для неба. Солнца для...
И наклонясь к Творящему огню,
Вступить, взойти, взорваться, не жалея...
От полноты раскрытия шалея,
Рассыпаться алмазами по дну
Той мысли, что является движеньем.
И зачарованным цветокруженьем
Являться миру каждую весну.
Явление Отца
Народ, не успевший за богом,
Укутанный в книжный туман;
Как муза, владеющий слогом,
Народ не учуял обман...
И выдал высокого духом...
А площадь взревела: "Распни!" -
И небо наполнилось слухом,
И Бог воплотился в те дни.
Мечты обратились в надежды,
Надежды - в сакральную явь.
И вот, не снимая одежды,
Он зеркало пробует вплавь
Прорезать - и воды застыли.
Отцовская поступь чиста -
Он шёл по воде ли, по пыли -
Шёл сына отнять от креста.
* * *
Под откос не идут поезда,
Зацепляясь за небо свистками,
И полозья стихов навсегда
Проминают равнину строками.
Между ними колеблется жизнь,
Норовит с колеёю расстаться,
Но испуганный поезда свист
Умоляет за небо держаться.
Поминальное
Возьми воды, тепла и настроенья,
Смешай с лучом от северной зари
И в чаше одного стихотворенья
Болезненному миру подари.
А в свой бокал налей до края браги,
Вдохни и пей, не закрывая глаз,
За доблесть, честь, за славу и отвагу,
За тех, кто так и не дождался нас.
От далёкого шума весла
ПОЭЗИЯ
Светлана ХРОМОВА
* * *
Я вернулась из Трои, тебе привезла коня,
Почему ты отводишь глаза, посмотри на меня.
Я хотела стать чайкой, хотела пеной морской,
У меня сколько хочешь нежности неземной.
Я хотела построить дом, построила стену
И теперь боюсь, что случайно её задену,
Она станет камнями - так было и раньше.
Мне не стоит думать о том, что дальше.
Я верчу твой глобус и не жалею об этом.
Ты прекрасно знаешь, что будет с этой планетой.
А когда под окном проехал первый автобус,
Я разбила о стену этот безлюдный глобус.
* * *
А начиналось, как начиналось всегда:
Живая вода, весна, города.
Но это становится больше меня -
И вот я
По ту сторону тебя.
Когда ты сказал, улыбаясь: "Е-8, ранен, убит" -
Поняла - мой корабль на дне лежит,
По утрам видит солнце,
Вечерами звёзды из-под воды -
Её пальцы ломали цветы и ломали льды,
Я боюсь этих пальцев, но страшнее их и меня
То, что больше тебя.
* * *
Отпусти меня так, чтоб мне стало светло.
Чтоб дрожало и пело, ломалось стекло
Равнодушного неба, летящего сквозь
То, что вышло навылет, не тронувши кость.
Отпусти меня так, чтобы стало всегда.
Чтоб ко всем берегам возвращалась вода,
Чтобы вынесло вверх из любой глубины,
Там, где эти слова не нужны.
Отпусти меня так, чтобы стало опять,
Чтобы жгло, что уже не спасти, не отнять.
Чтоб не путать внезапно слова и ключи,
Отпусти меня так. И давай помолчим.
* * *
Ты доверил мне оба весла,
Так какая загадка и тайна
Нас с тобой стороной обошла
Беспощадно, бессмертно, случайно.
Утром дворник сухие листы
Отгоняет от двери вселенной.
Снег пошёл. Мои руки пусты.
Посмотри, как крадётся неверно
Серебристая тень от виска.
Календарные дни и недели
Затерялись. Не стоит искать.
Шли насквозь, но почти не задели,
Это всё не сейчас, но теперь,
Постояв безнадёжно у края,
И - без глупостей, выйдя за дверь,
Можно жить, навсегда понимая:
От холодного света стекла,
От прижившихся слов и касаний
Заслонит и подхватит волна,
Унося от земных расстояний,
От далёкого шума весла,
От теней на краю снегопада,
Где весна холодна и светла
Без надежды, без сна, без пощады.
* * *
"Бабушка, ты плохо качаешь, я никак не засну[?]" -
Говорила тебе ночами и опускалась в волну,
В пустоту блаженную, где светло.
На далёком облаке молоко
Пролилось на скатерть, зажёгся газ.
Стол, машинка швейная, тёплый седой палас
Горсткой праха стали в твоей руке.
Твоя жизнь плыла по судьбе-реке,
На прощание мельница крылом не успела махнуть,
Новые господа иной указали путь.
И в деревне, где нет ни добра, ни зла,
И в Москве, что накрыла, вынесла, не спасла,
Старый стол, платок на краю стола
Да монетки, что на чёрный день берегла.
Он не шёл к тебе, и река текла[?]
Дни твои качаются вдалеке,
Твои бусы стеклянные ныне в моей руке.
Закрываю глаза и захожу в волну:
"Бабушка, ты хорошо качаешь,
Я никогда не засну".
Нефритовая горькая тыква
ПОЭЗИЯ
Светлана СЕЛИВАНОВА
Переводы с китайского
