Из-под зонтика я не вылажу.
Ветер зонтик из рук вырывает легко
и как птицу несёт далеко-далеко;
в кувырканье ломаются спицы,
мне подобный кульбит не годится.
Ливень мне намочил моментально пиджак.
Я бегу. Я пытаюсь спастись кое-как.
Туфли тоже залиты водою.
Нет, уж лучше страдать с перепою.
Лучше, братцы, от зноя страдать, от жары…
Лучше, чтобы кусали тебя комары
или оводы, или же мухи…
Я от ливня сегодня не в духе.
Я закроюсь в квартире. Улягусь в постель.
Телевизор включу и дождусь новостей,
чтоб узнать про дожди проливные
и другие нашествия злые.
Вот в Европе царит повсеместно жара,
а в Исландии вновь задымилась гора,
лютый холод на Мадагаскаре…
Чёрт-те что я нашарил на шаре.
Лучше я поскорее сегодня засну
и увижу во сне голубую весну,
волны моря взобью голубые
и забуду дожди проливные.
СОНЕТ О ПЕРЕВОДЧИКАХ ПОЭЗИИ
Рабы подстрочника и слуги языка
с мольбой о гонораре засыпали,
о Божьем даре думали едва ли,
ломалась трижды каждая строка.
Зря цензор им оглаживал бока,
нет этих книжек нынче на развале,
давненько ничего не издавали,
да и не будут уж наверняка.
Кто выжил, тот пиарщиком слегка
иль сценаристом шпарит трали-вали,
пока труды халтурой не назвали,
взашей его не выгнали пока.
А я ещё валяю дурака,
пока, друзья, вы слушать не устали.
РЫЦАРЬ
Дорогие принцы и принцессы!
Жизнь давно ударила под дых.
У меня сменились интересы.
Я не знаю, как у остальных.
Двигаем зато культуру в массы.
По сердцу пришёлся этот путь.
И уже понятно: с этой трассы
ни за что налево не свернуть.
Мы спешим достигнуть и забыться,
смело отбиваясь от невзгод!
Кто я? Может быть, последний рыцарь
или предпоследний Дон Кихот.
МЕЧТА
Поэзия, греческой губкой в присосках
ты мне не была… Отражая нападки,
я вырос, как Слуцкий, в пыли и в обносках,
хотя и размахивал чистой тетрадкой.
Сейчас, вспоминая вдруг камские воды,
я чувствую кожей былые мурашки,
как плыли по морю легко пароходы
и с ними мечта в капитанской фуражке.
Сегодня не скажешь, чего же ты хочешь,
когда размышляешь бессонно ночами;
уплывшее, друг, никогда не воротишь,
мечтаньям сопутствует только молчанье.
Чуть солнце окрасит небесные своды,
проснись и не дай мальчуковой промашки,
ещё по морям проплывут пароходы
и ты на одном в капитанской фуражке.
Не зря же вздыхалось когда-то досадно…
По-взрослому с новыми волнами споря.
ты встал за штурвал и, руля безоглядно,
отчаянно вышел в открытое море.
ПИРОЖКИ
Был я статный, был я ловкий,
верил: вырастет поэт,
и крестился двухпудовкой
утром в 18 лет.
А сейчас и не мечтаю
скрыться от лихих годин
и с трудом приподнимаю
на полметра пуд один.
Всё же рад свободе куцей –
вдаль взглянуть из-под руки;
да ещё стихи пекутся
как с капустой пирожки.
Поздравляем Виктора Широкова с 70-летием!
Теги: Виктор Широков , поэзия
Первый эшелон или последний вагон?
Издательство "Рипол-классик" запустило довольно амбициозную серию - «Новая классика». Представляет её издательство так: «Новая классика» – это, бесспорно, первый эшелон качественной современной литературы». Вот с этим утверждением, пожалуй, можно поспорить. Слишком громкое заявление, ничем серьёзным пока не подкреплённое.
В данном обзоре представлены два автора заявленной серии, коих уж точно нельзя отнести к первому эшелону современной прозы. Но нельзя не согласиться и с тем, что так или иначе они представляют оную прозу в её жанровых и художественных поисках. Об этом и пойдёт речь.
Сергей Самсонов. Железная кость. – М.: РИПОЛ классик, 2015. – 679 с. – Тираж не указан.
Беда современного мира – избыток информации, которая непрерывным потоком вливается в сознание со всех сторон, лишая нас не то что предпочтения, а даже простой возможности выбрать между звуком, например, и тишиной, между рекламными слоганами, вбивающими в сознание очередной ненужный пустяк, и вечными стихами. Мегатонны вербального мусора валятся на нас каждый день, и бедное сознание, стараясь себя обезопасить, начинает выстраивать защитную стену между внутренним миром и миром внешним. В первую очередь – стену из молчания. Потому что, с одной стороны, человек не может не общаться. С другой – информация перестала быть ценностью, которую можно подолгу смаковать – уже через несколько секунд мы забываем про самую свежую новость и спокойно слушаем очередную, не менее свежую. Самый яркий пример усечённости нынешней речи – сетевой ресурс под названием «Твиттер». В самом деле, не нужно ничего, кроме одной короткой фразы, а от этой фразы не требуется, в свою очередь, ничего, что могло бы помешать восприятию голого смысла.
Современная жизнь медленно, с тупой методичностью маньяка изгоняет из жизни художественное слово – для того чтобы его оценить, в современной ежеминутной пустой суете просто не хватает времени. И писатели волей-неволей начинают осваивать новые области – появились романы-смс, твиттер-романы. Говорят, что они востребованы. Говорят, что скоро они потеснят последние островки классической прозы.
А классической на сегодняшней день можно назвать любую книгу, которая написана, простите, обычным, хорошим литературным языком.
Поговорим о романе Сергея Самсонова «Железная кость».
Во-первых, это роман. Толстый, увесистый кирпич. В такой том нельзя заглянуть мельком, в него можно погрузиться, как в тёмный омут, но можно, извините, и заснуть на первых же страницах. Обмолвка критика на обложке – наконец-то появилась вещь про настоящих мужиков – вызывает настороженность. Время и здесь внесло свои коррективы, и образ настоящего мужика колеблется между лоснящимися гормональными шарами накачанной братвы и лоском ушлых жестоких ребят – деловаров.
Фото автора сомнения развеивает – нет, этот, с демонстративно-суровым взглядом, сам себя снявший, чисто про братву писать не будет. Так что, наверное, можно и купить.
Да и первые четыре слова вызывают если не восторг, то по крайней мере уважение: «Чугуев навсегда запомнил день». Кажется, что автор, понимающий, сколь тяжело в нынешнее время слоганов и твиттов воспринимать что-нибудь более длинное, вошёл в положение читателя[?]
Нет, не вошёл. И не собирается входить. Первая простая фраза сменяется следующей – не фразой, а целым караваном придаточных предложений, дополняющих друг друга и образующих полную, яркую и запоминающуюся картину.
Одновременно автор вполне умело использует и реалии нового времени – тут и жук, скупивший ваучеры за бесценок и подмявший под себя бывшую социалистическую собственность, и носитель трудовой этики, работяга, и мировоззренческий, этический конфликт, и символ лагерей и пятилеток за четыре года – ватник, ну и лагеря, конечно, куда же без них русской прозе.
И не боясь повториться – даже при беглом просмотре становится ясно, что фраза критика «роман про настоящих мужиков» относится в том числе и к читателю. Нужно обладать крепкой, если уж не железной, костью, чтобы уложить в сознании громоздкость и тяжеловесность авторского слога. Отдохнуть в процессе чтения точно не удастся – тут уж либо погружаться в мир, который тёмными грубоватыми мазками рисует автор, либо закрывать том.
Я выбрал первое.
Лена Элтанг. Картахена. – М.: – РИПОЛ классик, 2015. – 544 с. – Тираж не указан.
Роман очень странный – в нём каким-то причудливым образом смешивается многословная женская проза с элементами детектива и авантюрного романа.
Свободное владение всеми красками палитры позволяет художнику не только адекватно изображать окружающую действительность, но и ненавязчиво изменять состояние читателя. Написано в меру легко, в меру образно, без излишней фонетической нагрузки. Если попробовать определить одним словом, то можно сказать так: это текст изобильный. Автор словно мчит по просторам русской речи и предлагает всем следовать за ним – и читатель соглашается, устремляется за ним, но вдруг понимает, что стоит на месте. Хватается и сравнивает страницы – прочитано уже пятьдесят. Напрягает память и понимает, что какие-то события, о которых рассказывает писательница, действительно имели место. Вроде бы кого-то убили. И горящая жаждой мщения южанка собралась на вендетту. Всё верно, всё так и было – но в тексте по-прежнему какие-то повторяющиеся неяркие пейзажи, ненапрягающая и не привлекающая внимания лёгкость слога, грамотно и жизненно построенные диалоги…
