политико-стратегического анализа» («Stratpol»). Как человек, глубоко погружённый в дипломатическую и деловую составляющие франко-российских отношений, Моро имеет свой оригинальный взгляд на будущее своей страны и перспективы франко-российских деловых отношений.
Роль Франции – не только относительно России, но и США, и Китая – это хранить мировое равновесие. Франция должна поддерживать равновесие в мире. А Париж должен оставаться привилегированным местом проведения международных переговоров. Наша цель – избегать любых обострений международного положения, через которые мы уже прошли.
– Существует такая тенденция – представлять Францию, умаляя её достоинства, подчеркивая определённую утрату её суверенитета. Хотя Франция по-прежнему постоянный член Совбеза ООН, у неё сильнейшая в Западной Европе армия, сильный военно-морской флот, независимый стратегический щит, кстати, не переданный под объединённое командование НАТО. То есть речь идёт о развитой стране, с собственной космической программой и собственной элементной базой, в отличие от других стран Западной Европы, где цифровые технологии отданы на откуп американцам. Согласны?
Кзавье Моро: В вашем вопросе содержится сразу несколько подвопросов. Я считаю, что вхождение в объединённое военное командование НАТО не имеет такое уж самодовлеющее значение. Мы так или иначе были в НАТО! Думаю, что это стоило нам дорого – где-то около 12 миллиардов евро, потраченных впустую. Речь идёт о необходимости для Франции вообще выйти из НАТО, как этого и хотел генерал де Голль. Тогда, когда он это проделал, в 1963 году, это имело большой смысл, так как на территории Франции на тот момент присутствовали 183, насколько мне помнится, американские военные базы. Мы их закрыли тогда и избавились от иностранного ядерного оружия. Вопрос о том, чтобы просто покинуть организацию, окончательно изжившую себя. И не платить за наших генералов, шастающих со своей свитой по Норфолку. Нам надо построить европейскую систему обороны.
Вы знаете, когда генерал де Голль пришел к власти, он вовсе невраждебно относился к НАТО. Он попытался даже реформировать Северо-Атлантический альянс до того, как принял решение о выходе Франции из него. Он пытался добиться передачи управления Югом Европы в рамках этого блока в руки Парижа. А потом, как он это и заявил в своей речи в момент выхода из НАТО, он понял, что американский авантюризм – опасная вещь, а также что НАТО нельзя реформировать. Он также заявил, что советская угроза значительно уменьшилась и что он более не видит смысла в агрессивном Альянсе. По тем же причинам, думается, нам надлежит выйти из этого блока сегодня. Я подтверждаю, что американский политический авантюризм опасен для Европы и что никакой русской угрозы на сегодня уже нет! Кроме того, НАТО нам обходится в копейку. Так что пора нам уже покинуть эту структуру, что позволит приступить, наконец, к строительству правильных отношений с Россией. Для меня НАТО – старая рухлядь! Кстати, все историки согласны с тем, что Первая мировая война началась именно из-за автоматического включения в конфликт стран-участниц различных военных альянсов. Именно по этой причине министр Талейран враждебно относился к идее военных союзов, которые он считал дикостью. На самом деле, НАТО – это реликт времён холодной войны и даже более того: его корни уходят в XIX век. Так что так или иначе блок просто обречён на исчезновение, хотя сейчас трудно точно предсказать, когда это произойдёт. И я хотел бы, чтобы Франция стала первым государством, которое покинет его.
– Думаю, что вы правы. Так как, согласно той информации, которой я располагаю, когда в Чехии провели опрос общественного мнения, пойдут ли граждане воевать в том случае, если в рамках НАТО будет атакована другая страна, то большинство населения ответило «нет». Во Франции результаты опросов были схожими: французы готовы воевать за свою территорию, но не за другие страны – не за Венгрию, не за Прибалтику и т. д.
К.М.: Во всяком случае 5-я статья Устава НАТО мало сковывает страны-участницы. Согласно этому пункту соглашения, каждое государство самостоятельно выбирает, в каком виде оно будет оказывать помощь стране, подвергшейся агрессии. Можно даже ограничиться декларативными действиями. Но всё же всё это достаточно серьёзно. Если, к примеру, завтра Эстония обвинит Россию в бомбёжке своей территории, то мы автоматически окажемся ангажированными в этот альянс, хотя мы и знаем, что прибалтийские государства и Польша – политически нестабильные страны и что они готовы пойти на что угодно против России. В частности, это относится к Прибалтике, которая притесняет значительную часть собственных русскоязычных жителей, лишённых всех прав. Так что нам вовсе не улыбается мысль находиться в Альянсе с автоматическим запуском сценария при том, что в этом блоке находятся прибалтийские страны. Это может даже стать опасным для самой Франции. Если же Прибалтика решила повоевать с Россией – в добрый час! Но давайте, вы это будете делать без нас! Нам это неинтересно!
– НАТО, кстати, также ещё и хороший насос по выкачиванию средств из богатых западных стран в пользу бедных восточноевропейских родственников. В той же Прибалтике подавляющее большинство населения трудоспособного возраста выехало на заработки в Западную Европу. Военные же базы служат источником жизненных доходов для многочисленных граждан этих государств. Так что российская угроза превращена в некий экономический фактор.
К.М.: Да, всё это гротескно! Вот, например, наш банк «Париба» имел сделки с Ираном. Американцы наложили санкции. Мы – нет! Но нам пришлось заплатить штраф в размере 9 миллиардов долларов. Причём бывший тогда премьер-министром Франции Манюэлъ Валльс никак не отреагировал на ситуацию. У нас отобрали крупнейший промышленный холдинг «Альстом Турбин», а французское правительство это молча проглотило! Когда болгары должны были построить «Южный поток», то Мак-Кейн прогулялся в эту страну, сформулировал ряд угроз, и болгары отказались от проекта и т. д. Так что если мы избавимся от этого давления, то будет гораздо удобнее править страной и достигнуть суверенности.
И если США выйдут из игры, то противником Франции в Европе становится Германия. Так что если Парижу придётся политически уравновесить Берлин, то история нас учит, что Россия представляет великолепную альтернативу для нас.
– Получается, что вы проявляете политический прагматизм, как и Иван Бло. Он считает, что французы по своему духу центристы. Они не любят крайности, экстремум, харизматических лидеров, указывающих им путь к вершинам коммунизма.
К.М.: Соглашусь с этим высказыванием. Тем более, что Иван Бло знает, о чём говорит. Мне всё же не нравится термин «центрист». Для меня это отдаёт левым направлением. Поставим тут точки над «и»! Но что правда, то правда: французы – мирный народ, очень трудовой, и думаю, что крайности нам не подойдут. Это очень хорошо видно хотя бы потому,
