Тут многоточие опять.
Сначала, значит, создадим такую систему, чтобы не из кого было выбирать. Для чего на телекартинке окружаем первое лицо более отталкивающими.
Персонажами, назначаемыми по блату - фактически по родству душ, - но с возрастающей по вертикали сверху донизу готовностью пресмыкнуться.
Чтобы, значит, по-настоящему жутко было смотреть на действующий резерв.
Потом помаленьку запалим всенародную истерику. С контингентом, проливавшим слезы по Сталину, это совсем не трудно. Глаза с тех пор всю дорогу на мокром месте. Включите этак негромко ангельский хор: до свиданья, наш ласковый надувной, - и готово дело, несите валерьянку.
Ну а тогда уже можно и приступить. По многочисленным просьбам. Ах, увы, неисполнимым: он, конечно, не согласится ни за что. Просьб таких не исполнит - не Каримов же он Ислам, - а вот навстречу пожеланиям, так и быть, пожалуй, пойдет. Итак, излагайте пожелания.
И специальные координаторы в зловонном поте ума соображают: как бы это обставить. Где покрасивее нарисовать вертящуюся дверь - выход, он же и вход. Где, где - на потолке! Просто-напросто надстроим вертикаль - и пусть себе, раз такой принципиальный, уходит. Но - на повышение.
Диктатура всегда начинается как фарс. Обязательно должен найтись какой-нибудь шут и отколоть штуку. Вывернуть, например, ладонь, подняв ее к плечу, и проорать нелепый вздор типа: славься, майн лидер, - дуче ты мой национальный - кормчий мой каудильо. Присутствующие замирают: это же абсурд и моветон; наверное, сейчас дерзкого шута вынесут на пинках. Однако же тостуемый помалкивает, загадочно улыбаясь.
Нет, не возвышает голос этак грозно: эй, вы, кормушкины! Что вы там делаете в углу с нашей дорогой конституцией?
А там действительно какая-то возня: не то насилуют, не то душат. Либо уже задушили и, отдуваясь, читают над усопшей отходную:
- Особенность парламентско-президентских "выборов 2007-2008" состоит в объективном изменении политического механизма формирования власти. Это не только и не столько выборы депутатов, но референдум по Плану Путина. Отсюда, из изменения конфигурации механизма формирования высших органов власти, объективно вытекает и изменение самой конфигурации власти.
При всей гнусности слога, уголовный смысл однозначен: гос. переворот, без затей. А впрочем, наоборот - с затеями. А именно - с тремя.
Во-первых, как только выборы пройдут, надо по-быстрому созвать гражданский, знаете ли, собор российской нации. Поскольку результаты парламентско-президентских выборов должны быть переложены на понятный гражданам язык общественно-политического документа. Вот собор их и переложит. Единогласно приняв - затея вторая! - пакт гражданского единства. Где будет ясней ясного изложена затея третья и главная:
- Институт национального лидера, по сути, является высшим персонифицированным институтом представительной власти российского народа, осуществляющим от имени народа гражданский контроль над исполнением его воли, выраженной в итогах референдума по Плану Путина.
Ну и все. Составим такую бумагу, заставим подписаться представителей всех уровней государственной власти, органов местного самоуправления, политических партий и других институтов гражданского общества, - и такая подпись будет присягой. Священной, как в лагерных "сучьих" войнах: если жизнь дорога, целуй нож.
- Речь идет о гражданской присяге национальному лидеру, доучреждающей в головах и сердцах россиян конституционный строй, утвердившийся в годы президентства В.В. Путина.
И вот самый передовой в мире общественный строй, считайте, доучрежден. Мозговыми усилиями кремлевских мечтателей. На официальном сайте "Единой Кормушки".
В шапке Мономаха нацлидер аятоллирует на троне Романовых, окруженный необоярами в штатском. Герцог Патрушев, граф Грызлов, барон Абрамович. Картинка славная. Как полагается восклицать в таких случаях: рука Всевышнего Отечество спасла!
- В этом смысле Гражданский собор должен стать беспрецедентным событием в российской истории, скрепляющим этот новый "общественный договор" эпохи Путина, соотносимый по историческому масштабу и значению с Земским собором, не только положившим конец Смутному времени, но на столетия вперед определившим стратегический вектор движения России.
Человечество удивится? Плевать, пусть не лезет в чужое внутреннее дело. Легко рассуждать о демократии, когда на дворе век XXI. А у нас еще впереди века Темные - Средние, прямо скажем, предстоят нам века.
- Для любителей некорректных аналогий заметим, что в эпоху средневековья, образно говоря, "развитые страны" отличались политическими системами просвещенной монархии, которая в свою очередь уживалась с институтами парламентаризма.
Вот я и говорю: начинается, как забавный бред, а чем кончится - еще не известно. Навряд ли добром. Положение пиковое. Нового ничего выдумать они не способны. Генсек либо регент. Шестая статья либо повальная присяга. Патриарх - не вариант: бороде нужно время, чтобы окладисто улеглась.
19/11/2007
Циферблат без стрелок
Колоссальный какой прилив глупости. Прямо цунами. Весь человеческий фактор идиотизма задействован, весь его административный ресурс. Сверху донизу, слева направо по карте.
В Тверь на нескольких КАМАЗах везут непонятно откуда и черт знает зачем 30 якобы миллионов расписок типа - я, имярек, жизнь без ныне действующего Благодетеля представить себе не могу.
Тамошняя доярка, имея по бокам столичного адвоката и столичного же хирурга, учреждает политический блок под слоганом: "И беспартийные любить умеют, и, может быть, еще сильней!" В пику ткачихе, признавшейся Благодетелю в таком же нежном чувстве от лица "Единой Кормушки".
Ожидается, говорят, крестный ход-бросок на Москву из Нечерноземья. А также вече в Лужниках. Не то казачий круг. Дескать, любо, братцы, любо.
А дамы Владивостока уже слетелись (наверное, на метлах) в какую-то сауну и там придумали хитрость: ненадолго передать полномочия Благодетеля законной его половине. Чтобы, значит, он ей, Благодетельнице, по ночам накуковывал единственно верный курс. Пока не пройдет конституционная пауза. А пройдет - вот он и опять при делах, как новенький.
Позорный, короче, переживает страна момент - полной умственной нищеты. Из которой сорок пять лет назад, казалось, выбилась.
Да, ровно сорок пять лет тому назад - в 1962-м, 17 ноября - вышел, как говорится, в свет очередной номер журнала "Новый мир". И в номере этом каждый мог прочитать - и каждый, разумеется, прочитал - произведение неизвестного прежде автора: "Один день Ивана Денисовича".
В наши дни, когда литературе и политике друг на дружку решительно наплевать, ужас и восторг того чтения только припоминаешь, и то с усилием. Никому не объяснишь, до чего невозможной казалась - и была! - буквально каждая фраза. В каждой автор не то что рисковал, а прямо жертвовал своей жизнью. И ради чего - тоже не сразу теперь растолкуешь. Ради того, что он тогда называл "главной правдой". Которую пока человек не знает, то живет как бы во сне.
Сегодня читаешь - как через тысячу лет. Занимательная археология. История труда, глава "Рабство". Ни дать ни взять Древний Египет, только вместо песка и зноя - снег и мороз. А двигатели поведения те же самые - голод, страх и привычка. И разве же не эффективна подконвойная экономика?
Зверств тут нет, про зверства пока молчок, дождитесь "Архипелага". Читателю передается одно только сознание огромной и нестерпимой несправедливости. Тогда казалось - нестерпимой незабываемо, и что, по крайней мере, хотя бы фараону ее не простят.
"Когда моя повесть только-только пришла в редакцию, Никита еще рвал и метал против Сталина, он искал, каким еще камнем бросить, - и так бы пришлась ему к руке повесть пострадавшего! Да если б сразу тогда, в инерции XXII съезда, напечатать мою повесть, то еще бы легче далось противосталинское улюлюканье вокруг нее, и, думаю, Никита в запальчивости охотно бы закатал в "Правду" и мои главы "Одна ночь Сталина" из "Круга первого". Такая правдинская публикация с тиражиком в 5 миллионов мне очень ясно, почти зрительно, рисовалась, я ее видел, как въявь.
И теперь не знаю: как же правильно оценить? Не сам же бы я понес и донес повесть к Никите. Без содействия Твардовского никакой бы и XXII съезд не помог. Но вместе с тем как не сказать теперь, что упустил Твардовский золотую пору, упустил приливную волну, которая перекинула бы наш бочонок куда-куда дальше за гряду сталинистских скал и только там бы раскрыла содержимое. Напечатай мы тогда, в 2-3 месяца после съезда, еще и главы о Сталине - насколько бы непоправимей мы его обнажили, насколько бы затруднили позднейшую подрумянку. Литература могла ускорить историю. Но не ускорила".
