«…В первые месяцы оккупации немцы физически уничтожили всех евреев. Этот факт вызвал много различных рассуждений (заметьте — не ненависть к палачам, не сострадание к жертвам, а «различные рассуждения»! — М.С.). Самая реакционная часть населения, сравнительно небольшая, полностью оправдывала это зверство и содействовала им в этом. Основная обывательская часть не соглашалась с такой жестокой расправой, но утверждала, что евреи сами виноваты в том, что их все ненавидят, однако было бы достаточно их ограничить экономически и политически…
…Остальная часть населения, советски настроенная, сочувствовала и помогала евреям во многом, но очень возмущалась пассивностью евреев, так как они отдавали себя на убой, не сделав ни одной, хотя бы стихийной попытки выступления против немцев в городе или массового ухода в партизаны… просоветски настроенные люди отмечали, что очень многие евреи до войны старались устроиться на более доходные и хорошие служебные места, установили круговую поруку между собой… «И вот теперь евреи тоже ожидают помощи от русских Иванов, а сами ничего не делают», — говорили они…
Учитывая настроение населения, невозможно было в агитационной работе открыто и прямо защищать евреев… так как это, безусловно, могло вызвать отрицательное отношение к нашим листовкам (подчеркнуто мной. — М.С.) даже со стороны наших, советски настроенных людей или людей, близких нам».
Доклад Казимира Мэттэ очень большой и касается всех аспектов и трудностей воодушевления населения в тылу врага на борьбу с фашистами, но поскольку Солонин в этом эпизоде пишет про евреев, то нет возражений тому, что он изъял из доклада только соответствующие места про евреев. Но, как вы видите по многоточиям, Солонин и изъятый текст изрядно кастрировал, изменив этим его контекст — тот смысл, который хотел донести до нас Мэттэ.
Скажем, последнее предложение второго абзаца Солонин оборвал, а звучало оно у Мэттэ так (я выделил убранные Солонинным места): «…было бы достаточно их ограничить экономически и политически, а расстрелять только некоторых, занимавших ответственные должности». Не хочется Солонину сообщать нам, что до войны евреи в Минске в начальниках ходили. Это понятно.
И в третьем абзаце предпоследнее предложение оборвано: «…многие евреи до войны старались устроиться на более доходные и хорошие служебные места, установили круговую поруку между собой, часто позволяли нетактичное отношение к русским, запугивая привлечением к ответственности за малейшее выступление против еврея и т. д.». Не хочется Солонину сообщать нам, что до войны евреи в Минске вели себя заносчиво по отношению к русским и издевались над ними. И это понятно.
И последовавшие за последним процитированным абзацем выводы самого Мэттэ Солонин тоже счел для нас излишними: «Общий же вывод у населения получился таков: как бы немец не рассчитался со всеми так, как с евреями…2. Вскоре зверское обращение с русскими военнопленными и массовая их гибель в лагерях подтвердили такое предположение и вызвали большое озлобление против немцев и среди значительной обывательской части».
Давайте пока сами, без комментариев Солонина, зададим правильные вопросы по этой информации партизана, дерущегося с немцами в смертельном бою. Итак, часть евреев ушла с Красной Армией и теперь вместе с другими евреями восточной части СССР и остальными советскими людьми дралась с немцами под руководством коммунистов и советской власти. Некоторые там же, в Белоруссии, ушли в подполье и в партизаны под руководством все той же Советской власти. Эта часть советского общества руководствовалась идеей, которую даже Сталин считал русской: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!».
А вот основная масса евреев осталась в Минске и тут же попала под власть юденратов — еврейских советов гетто, руководимых сионистами. Сионисты начисто исключили любые попытки борьбы евреев с немцами, а после этого организовали убой евреев местными коллаборационистами. Эта часть советского общества руководствовалась идеей, авторство которой придется отдать евреям: «Сдохни сегодня ты, чтобы я мог сдохнуть завтра!». Мало этого.
«К примеру, в составленной в 1942 г. начальником Разведывательного управления Центрального штаба партизанского движения Аргуновым «Справке о провокационных методах борьбы с партизанами», в частности, говорилось: «Для забрасывания в партизанские отряды в качестве разведчиков немцы используют евреев, надеясь на то, что партизаны, зная, что немцы евреев жестоко преследуют, будут оказывать им больше доверия… Немецкая разведка… особо красивых женщин и девушек снабжает ядовитыми веществами с задачей влиться в отряд, войти в доверие командного состава и потом производить отравление». 10 августа 1943 г. командир Осиповичского партизанского соединения Королев докладывал в Москву: «В последнее время гестапо использует евреев в целях шпионажа. Так, при Минском и Борисовском гестапо были открыты 9-месячные курсы для евреев. Шпионы рассылались по квартирам в городе и засылались в партизанские отряды, последние снабжались отравляющими веществами для отравления партизан и командиров. В Минской зоне был разоблачен целый ряд таких шпионов».
Возникает правильный вопрос — почему сионисты не организовали борьбу евреев с немцами, почему основная масса евреев, которая до войны занимала в СССР «доходные и хорошие служебные места», после прихода немцев начала вести себя так, как будто ее война не касается? Почему эта еврейская масса вела себя так, что даже коммунисты, вербующие в тот момент партизан из кого только можно было, не могли евреев даже в листовках защищать? Это правильный вопрос? Но Солонин и не думает на этот вопрос отвечать, он увидел в этом, им же усеченном тексте совсем другое.
«Текст потрясающий. Судя по нему, население воспринимает происходящее как войну между евреями и немцами», — пишет Солонин. Где и как он это прочел даже в своей усеченной цитате? Где он увидел войну между евреями и немцами? Нужна особая наглость, чтобы в цитате прочитать упреки евреям в том, что евреи не встали на борьбу с немцами, а объяснять смысл цитируемого, как равнодушие русских к отчаянной и ведущейся в одиночку борьбе евреев с немецкими оккупантами.
«Меньшинство активно выступает на стороне немцев, основная масса тихо злорадствует («евреи сами виноваты»). Самые лучшие возмущаются пассивностью евреев, но при этом сами сидят в городе и в партизаны уходить не собираются («немцы же нас не трогают»), — продолжил Солонин. Где и в каком подтексте он прочел про злорадство русских, где он увидел, что немцы русских не трогают? Да, «реакционная часть населения» видела в этом месть за издевательства евреев над русскими до войны, но ведь остальные, несмотря на это издевательство, возмущались, сочувствовали и помогали! Какой же скотиной надо быть, чтобы так извращать очевидное? Где Солонин увидел, что русские не шли в партизаны? А кто тогда партизанил? И потом, какая вам, евреям, разница, шли русские в партизаны или нет? Вы, евреи, довоенные интернационалисты, почему не шли?
И если уж говорить о злорадстве, то по поводу расстрела евреев больше всех злорадствовали сами евреи, не попавшие в очередную партию на расстрел. Если бы не злорадствовали над своими несчастными соплеменниками, то выступили бы в их защиту. А они не восставали, значит, безмерно радовались, что увели не их.
«Одна только мысль о том, что «русский Иван» должен влезть в эту чужую для него драку, вызывает крайнее раздражение у этих замечательных «советски настроенных людей». Одним словом — монолитное единство и глубокий интернационализм», — итожит выводы Солонин. Где он драку увидел? Если овца тупо подставляет горло под нож мясника, это, по Солонину, драка?? И если Солонин мое сравнение с овцами воспримет, как оскорбление, то это не мое оскорбление. Только в «1995 году раввинат Израиля вычеркнул из поминальной молитвы, произносимой в День памяти Катастрофы и Героизма, слова «…шли, как овцы, на убой»», — сообщила «Международная еврейская газета».
Как видите, Солонин возлагает на русских и Сталина ответственность за судьбу самой ничтожной по уму и духу части еврейского народа — той части, которую и в Израиле презирают, а те евреи, которые вместе с русскими сражались с немцами, Солонину безразличны.
Вот он в разбираемой мною книге «Фальшивая история Великой войны» льет очередное дерьмо на вождя русских:
«Не будем, однако, забывать и о том, что Сталин пристально наблюдал за действиями своего берлинского конкурента и все «ценное» брал на свое вооружение. В частности, Сталин — об этом многие привычно забывают — отнюдь не отказывался и от проведения «этнических чисток», от массовых репрессий по сугубо национальному принципу. Речь идет не только о судьбе так называемых репрессированных народов (крымских татар, чеченцев, ингушей, калмыков), которых Сталин обрек на внесудебную массовую депортацию в гиблые места Сибири и Казахстана в качестве наказания за реальное или вымышленное сотрудничество этих национальных групп с гитлеровскими оккупантами».
