Сейчас в нашей стране о полноценной, подлинной, цивилизованной, демократической, неподневольной украинизации - власти не помышляют.
Сам термин "украинизация" употребляется в усеченном и искаженном значении. Речь идет о государственной политике насаждения украинского языка во всех сферах общественного бытия, прежде всего - в официальном общении и в культурном процессе. При этом абсолютно очевидна одновекторная направленность такой, с позволения сказать, "лингвистической украинизации" против одного из распространенных языков Украины - русского. И одновременно никак не определяется, какой именно "украинский язык" внедряется: то ли язык большинства украинского населения, литературный язык, то ли так называемый малограмотный "суржик", то ли "орфографические" и " орфоэтические" образцы западноукраинских говоров и зарубежной украинской диаспоры.
Государственная политика лингвистической украинизации предпринимается у нас не впервые.
Пробовали ее проводить Центральная Рада и гетман П. Скоропадский. В силу тогдашней военной и политической обстановки - безуспешно. В 1923-1933 годах украинизацией занимались партийные и советские органы Украинской ССР.
Поскольку в этот раз процесс украинизации опирался на несомненный экономический и социальный прогресс и сочетался с неформальной заботой о равноправном развитии языков и культур национальных меньшинств, он был в основе своей демократическим и дал заметные результаты. На начало 1928 года, к примеру, на украинский язык преподавания были переведены более четверти вузов, свыше половины техникумов и 4/5 общеобразовательных школ.
В украинизацию в эти годы и всегда вне государственной политики без принуждения, добровольно втягивались многие и многие представители других национальностей Украины и ее зарубежные друзья. Поскольку знание, использование духовно-культурных ценностей, обычаев, исторических свершений других народов никому никогда не вредило, служило лишь во благо. На примере двух своих больших друзей, известных мастеров литературы - поляка Збигева Домино и русского Евгения Нефёдова - и я воочию убедился, насколько много значит их личная украинизированность, подчеркиваю, исключительно неподневольная украинизированность для собственного творчества писателей, для пропаганды духовно-культурных ценностей Украины, для укрепления братских чувств народов.
К сожалению, нынешняя государственная политика лингвистической украинизации не имеет ни четких критериев и упорядоченности, ни трезвого расчета и демократичности… Из прежнего опыта украинизации (советской и периода 1917-1919 годов) она, по-моему, почерпнула лишь худшее. К примеру, вот даже правительство Центральной Рады еще в апреле 1917 года, то есть до Октября, установило обязательность изучения русского языка во всех украинских общеобразовательных школах, начиная со второго класса. Так учитывалась необходимость развития политического, экономического и культурного сотрудничества между Украиной и Россией. И это "центральнорадовское" правило неукоснительно действовало и на протяжении всего советского периода истории Украины.
Совсем другое отношение к русскому языку и культуре в условиях теперешней украинизации.
Помню, как в начале 90-х годов с трибуны Союза писателей Украины один из особенно "национально сознательных" писателей всерьез доказывал, что русские школы в Украине и русский язык преподавания стали рассадником пошлости и преступности, инструментом же нравственного здоровья народа служат только украинскоязычные школы. А вот недавно прочитал в газете "Лiтература i життя" ("Литература и жизнь"), как другой прозаик, сам известный матерщинник в собственных произведениях, утверждает, что русский язык служит распространению сквернословия в Украине.
Писатели, конечно, писателями… Может быть, тут и умышленный эпатаж, умышленная и абсурдизация. Но дело в том, что и в государственной политике, по сути, то здесь, то там просматриваются столь же "весомые", "конструктивные" начала.
Многие "достоинства" украинизации (в том числе пророчески - нынешней) отобразил Михаил Булгаков. В его "Белой гвардии" каналья доктор Курицкий, чья национальность не уточняется автором, отличился тем, что еще вчера будучи "Курицким", сегодня вдруг стал "Курицьким" и усиленно принялся украинизировать своих знакомых. Было это так. Когда его спрашивали, как по-украински "кот", он отвечал "кiт", но когда попросили перевести на украинский слово "кит", он остановился, вытаращил глаза и молчит.
И теперь не кланяется.
Именно такой "украинизации" М. Булгаков в свое время встретил предостаточно. И саркастически писал о ней. В "Днях Турбиных" примечателен такой диалог:
"Гетман. Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие, в конце концов! Ни один мой офицер не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласкаво.
Шервинский. Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант корнет… князь… (в сторону). Черт его знает, как "князь" по-украински! Черт! (вслух) Новожильцев, временно исполняющий обязанности… Я дyмаю… (! - это у М. Булгакова ударение) дyмаю… думоваю…
Гетман. Говорите по-русски!" Видите, как! По М. Булгакову, перед таким вариантом "украинизации", хотя настоящая была бы ему выгодна, спасовал сам П. Скоропадский.
Очевидно, так и было.
Но писателя, который раскрыл это обстоятельство, теперь "помаранчевые" называют "украинофобом", утверждают, что говорил и писал он об украинцах лишь как о "хохлах" и "малоросах", не признавал украинского языка. Правда, сегодня не доходит до того, чтобы твердить, как некогда прозаик Сергей Плачинда, что М. Булгаков, мол, с оружием в руках воевал против украинцев, стрелял даже по Александру Довженко (тогда студенту) и его товарищам во время разгона молодежной демонстрации в Киеве…
Однако и в наши дни, особенно в период телевизионной акции "Великие украинцы", когда на высокое звание многими моими соотечественниками выдвигался и Михаил Булгаков, выразительно стремление адептов новейшей "украинизации" отбросить великого русского писателя от его родины, от украинского народа, его языка и культуры.
Достаточно зная литературно-художественное и журналистское творчество М. Булгакова, мог бы привести множество примеров, которые опровергают утверждения о его пренебрежительном или даже враждебном отношении к украинскому народу.
"Украина", "украинцы", "украинский" - естественные, полностью привычные и пристойно звучащие слова в произведениях М. Булгакова.
И против украинского языка, против украинизации, когда, разумеется, речь шла о серьезности, основательности, высокой культуры ее проведения, М. Булгаков не выступал. Над искажающими украинский язык издевался. Но так же, наверное, или еще острее высмеивал и тех, кто искажал язык русский. А вот когда молодой Турбин старательно принялся осваивать украинскую грамматику, несмотря на всю самодеятельность и школярство этого почина, М. Булгаков вовсе не смеяся.
"Оговариваюсь раз и навсегда: я с уважением отношусь ко всем языкам и наречиям", - утверждал писатель. А уважение к украинскому языку он предметно демонстрировал, используя его литературные образы. Разбирался и в суржике, употреблял его для индивидуализации речи своих персонажей, для осмеяния бескультурья.
Относительно лингвистической украинизации М.
Булгаков высказался весьма определенно:
"По-украински, так по-украински. Но правильно и всюду одинаково".
Вряд ли что-либо могут возразить против этого и нынешние самые яростные "украинизаторы" из высшего эшелона "помаранчевого" лагеря, включая министров образования и культуры, председателя Национального совета Украины по телевидению и радиовещанию Виталия Шевченко, его заместителя Игоря Куруса, президента Виктора Ющенко и даже саму Бабу Параску. (Старушка из Тернопольской области, наиболее активная и скандальная участница "помаранчевых" мероприятий в Киеве).
Они, кстати, по моему впечатлению, кроме Виталия Шевченко, пожалуй, далеки от хорошего знания украинского языка. М. Булгаков, наверное, знал мову получше.
В сегодняшней государственной политике "украинизации" главенствуют лозунги: "Даешь "украинизацию" хоть в каком-то виде, даешь ее любой ценой - лишь бы уйти подальше от "москалей"! Позднее, авось, темпы и количество усилий перерастут в нужное качество".
Знаменосцы и лозунговещатели не возмущаются фактическим содержанием и низким качественным уровнем "украинизации", настаивая лишь на ее расширении и ускорении.
Что же выходит от этого на деле?
Вот приносит внук из школы тетрадь, где учительница в слове "лле" (это написано в русской транскрипции) зачеркнула второе "л" и поставила вместо него апостроф (в русской транскрипции был бы "ь"). Таким образом, грамотное написание было исправлено на банальную неграмотность. Я сначала подумал о том, что это такой "учительский" вывих. Но потом в одном заокеанском диаспорном издании встретил такое же написание (с апострофом) и подумал: "Дело, видать, гораздо хуже, ведь именно такое "правописание" по диаспорным образцам пытаются утвердить нынешние украинские филологи-реформаторы". Как-то мне лично академик Виталий Русанивский, крупнейший языковед-украинист, сказал: "Орфография для языка все равно, что конституция для государства". А тут, видите, с конституцией языка поступают как угодно все кому ни лень.
