— Конечно, это действует, — говорит генерал Буданов. — Находясь за рубежом, ты постоянно вынужден помнить, что можно, что нельзя. Но нас к этому готовили, проверяли, можем ли с этим справиться. Некоторые слушатели разведшколы видели, что им либо это не нравится, либо они не потянут работу в таких условиях, — уходили...
Очень важно уметь владеть собой, регулировать свое состояние. Все сделал как надо, вернулся домой, только тогда расслабился. Но помнишь, что и дома лишнего не говори. Правило ввел для себя такое — и живешь нормально. Но это надо уметь, конечно. И большинству удавалось. Мы умели и расслабиться, и повеселиться, и поиграть в волейбол.
В КГБ в целом и в разведке в частности шла постоянная борьба за выживание, за должности, за внимание начальства, за командировку в хорошую страну и под хорошим прикрытием...
В загранкомандировке тоже было не просто. Чекисты ревностно относились к успехам друг друга. Нравы советской колонии были малосимпатичными. Все следили друг за другом: что купил, что жена на обед приготовила, куда поехал. Лишнего шага без разрешения начальства не сделаешь.
Советские чекисты в Дрездене жили все вместе — в доме для сотрудников окружного управления министерства госбезопасности ГДР. Рядом детский сад и ясли — тоже принадлежавшие МГБ. Вторая дочка, Катя, родилась у Путиных в Дрездене. Работали в хорошо охраняемом отдельном особняке — в пяти минутах от дома. Обедать Путин приходил домой. Часть зарплаты чекистам платили в свободно конвертируемой валюте, так что, когда вернулись в Ленинград, Путины купили «Волгу».
Со временем пойдут разговоры о том, что Владимир Путин чуть ли не принадлежит к числу супершпионов XX века. В реальности он был офицером на небольшой должности и в малых чинах. Путин не сделал грандиозной карьеры в разведке.
Может быть, если бы сделал, то сидел бы сейчас на пенсии и копался в огороде, как очень многие, кто отличился и сделал карьеру...
В ТЕНИ СОБЧАКА
Когда коммунистическая власть в ГДР рухнула, в представительстве КГБ стали срочно сортировать бумаги, самое важное переправили в Москву — в архив, остальное уничтожали.
— Я лично сжег огромное количество материалов, — рассказывал Путин. — Мы жгли столько, что печка лопнула.
Когда восточные немцы захватывали здания МГБ, наши чекисты испугались, что немцы разгромят и представительство КГБ в Дрездене. Позвонили в штаб группы советских войск в Германии, попросили прислать подмогу. Там ответили:
— Ничего не можем сделать без распоряжения из Москвы. А Москва молчит.
Потом военные все-таки приехали. Немцы разошлись.
В январе 1990 года подполковник Путин вернулся в родной Ленинград, разочарованный и расстроенный.
Через десять лет с журналистами, написавшими книгу «От первого лица», Путин поделится своим сожалением по поводу того, что Советский Союз после падения Берлинской стены «просто все бросил и ушел».
На эти слова Путина публично откликнулся чешский политик Лубош Добровский, который был послом Чехии в России.
«Нельзя не спросить: что же именно Советский Союз «бросил»? Мы, то есть те, кто двадцать лет был оккупирован советской армией, смотрим на это иначе. Мы-тο как раз ни о чем подобном не сожалеем! Уход советских войск из той части Европы, которую они в течение многих лет оккупировали, мы воспринимаем как необходимое условие для возникновения новых суверенитетов, новой свободы... И если кто-нибудь сожалеет об этом в 2000 году, то его необходимо в таком случае спросить: каковы же вообще его представления о свободе и демократии, о равноправии между государствами?
А если Владимир Путин в другом месте цитируемой книги упоминает о том, что он ценит своих бывших друзей и сотрудников из восточногерманской штази, нельзя не спросить: разве неизвестно, сколь преступной была эта организация? Мы, чехи, опять-таки хорошо это знаем, у нас при коммунистическом режиме были подобные органы госбезопасности. При столь умилительных воспоминаниях о сотрудниках штази поневоле задаешься вопросом: а каково же представление у Владимира Путина о праве и правовом государстве?»
Владимир Владимирович, оказавшись в Ленинграде, быстро понял, что вернулся в совсем другую страну. Служба в КГБ больше не представлялась завидной. Путин пришел к выводу, что будущего у КГБ нет и надо искать запасной аэродром. Видимо, чекистская романтика без полноценного материального подкрепления немногого стоит.
Путину вроде бы предложили бесперспективную должность в управлении кадров ленинградского управления. Он отказался, сказал, что подыщет себе работу сам. В те времена это приветствовалось, потому что шло сокращение аппарата госбезопасности, и его перевели в действующий резерв КГБ.
Сначала он нашел себе незавидное место помощника проректора Ленинградского университета по международным вопросам — надо было следить за иностранными студентами, аспирантами и преподавателями, выявлять среди них тех, кто представляет интерес для КГБ в смысле вербовки.
Путин стал подумывать о защите диссертации по международному частному праву, подыскал себе научного руководителя и подбирал литературу, полагая, что либо станет преподавателем, либо уйдет в бизнес.
Но тут все устроилось наилучшим образом — он перешёл к Анатолию Собчаку, избранному к тому времени председателем Ленсовета. Собчак сделал его своим помощником. Многие удивлялись, что мэр-демократ взял на работу офицера КГБ, но Анатолий Александрович коротко отвечал:
— Он мой ученик.
Демократические политики тоже хотели иметь свои маленькие спецслужбы. Видимо, по рекомендации Путина начальником питерской госбезопасности со временем станет Виктор Васильевич Черкесов, с которым они вместе учились. Это вызовет возмущение питерских правозащитников, которые прекрасно помнят, как их допрашивал Черкесов, начинавший службу в КГБ с борьбы с диссидентами.
Черкесов потом уверял, что за убеждения никого не сажали и вообще приговоры выносил не КГБ, а суд в соответствии с законом. И здоровых людей в психушки не сажали. Но пишут, что он вошел в историю тем, что в 1988 году умудрился вести, возможно, последнее дело по 70-й статье Уголовного кодекса («антисоветская агитация и пропаганда») — против молодых людей, которых собирались посадить за хранение издававшегося на Западе журнала «Посев». Но довести дело до суда не успел.
Черкесов решительно встал на сторону Собчака во время путча 1991 года, и Собчак не стал возражать против его назначения главой питерской госбезопасности, хотя возмутились городские депутаты и деятели культуры, которые отправили Ельцину письмо с просьбой убрать Черкесова.
Черкесов удержался, возможно, с помощью Путина.
Потом питерские газеты писали, что генерал Черкесов приобрел на Невском проспекте замечательную семикомнатную квартиру общей площадью двести пятьдесят квадратных метров и мэр ему это разрешил.
Питерское управление госбезопасности во главе с Черкесовым прославилось уголовным делом против капитана второго ранга Александра Никитина, который сообщал экологам о местах захоронения советских ядерных отходов. Это громкое и позорное дело закончилось оправданием Никитина.
Анатолий Александрович Собчак, видимо, наивно полагал, что при демократическом мэре никакие чекисты не страшны. Собчака уже нет, а генерал-полковник Черкесов, друг Путина, занимает высокий пост одного из семи полномочных представителей президента...
Во время августовского путча Путин, срочно вернувшийся из отпуска, был рядом с Собчаком. 20 августа он написал рапорт с просьбой уволить его из КГБ. Под руководством Путина сняли красный флаг с Дома политпросвещения — это было символическое событие для Ленинграда.
Путин возглавил в мэрии Комитет по внешним связям, очень влиятельный, потому что он занимался всеми внешнеэкономическими делами. К комитету у петербуржцев были претензии. Городские газеты писали, что путинский комитет выдавал лицензии на экспорт сырья и цветных металлов в обмен на поставки продовольствия, которое в город так и не попало. Впрочем, подобные истории происходили тогда по всей России.
А Путин в целом проявил себя дельным администратором. Он в полной мере оценил преимущества свободной рыночной экономики, которые обеспечили ему достойный образ жизни, возможность запросто поехать с семьей за границу, летом — на море, зимой — на горнолыжные курорты.
Съездить, скажем, в соседнюю Финляндию было самым простым делом. Его жена объясняла своей немецкой подруге:
— Володя, если ему нужно обсудить с коллегами что-то очень важное, всегда едет в Финляндию. Он говорит, что во всей России нигде не поговоришь спокойно, не опасаясь, что тебя подслушивают.
Высокое положение первого заместителя городского головы помогло ему обзавестись большим количеством знакомых и приятелей, которым он мог быть полезен и которые были полезны ему. Этих людей он потом заберет в Москву — управлять государством.
