В этих весьма приятных забавах три недели пролетели, как один день, и пришло время уезжать домой. Лина Чаплина, вооруженная своим честно оплаченным ею билетом, отбыла накануне в Цюрих, а я с Чаплиным и Воронелем отправилась наутро следующего дня в венецианский аэропорт. Мы помчались туда на роскошном быстроходном катере – день выдался солнечный, и лагуна, отделяющая город от длинной косы, на которой расположен аэропорт, сияла и светилась всеми оттенками голубого серебра.
Настроение у нас было отличное, и поэтому мы, не обратив внимания на странную безлюдность переполненного обычно аэропорта, никак не могли понять, что именно втолковывал нам по-итальянски щеголеватый кассир. А втолковывал он нам нечто сверх важное - оказывается, с сегодняшнего дня вся внутренняя авиация Италии вступила на путь забастовки с неограниченным сроком действия.
Из чего следовало, что ни сегодня, ни завтра, а может, и через неделю нам не удастся улететь в Рим, где нас ждал самолет на Тель-Авив – причем билеты наши, в отличие от забастовки, имели весьма ограниченный срок действия. Не говоря уже о том, что с довольствия в нашем бывшем пятизвездочном отеле мы уже были сняты, а наличных денег у нас почти не осталось. Почему-то нам было особенно жалко огромную по нашим представлениям сумму, напрасно истраченную на оплату шикарного быстроходного катера. Ведь катер был не более, чем романтической блажью, он был нам вовсе не по карману и не по статусу, мы могли мирно прокатиться на народной ферровии, дымящей, гудящей, и медленно шлепающей от станции к станции.
Пригорюнившись, мы постарались вслушаться в быстрый итальянский щебет доброжелательного кассира, смысл которого постепенно доходил до нашего сознания. Оказывается, не все было потеряно – авиакомпания готова была вернуть нам деньги за билеты, и отправить нас в Рим по железной дороге. Пересчитав полученные деньги, мы воспрянули духом – их с лихвой хватало на обратный быстроходный катер, на железнодорожные билеты до Рима, и кое-что еще оставалось на неплохой итальянский ужин в приличном римском ресторане.
По прибытии на вокзальный перрон наше веселье было слегка пригашено открытием, что сидячие места в поезде уже все заняты, и стоячие тоже – похоже, авиационная забастовка привела на вокзал не только нас. Перспектива простоять восемь часов в битком набитом тамбуре нам не улыбалась, и мы заметались по перрону в поисках более удобного решения. И быстро его нашли – вагон первого класса был восхитительно пуст, а щедрая компенсация, полученная нами в аэропорту, вполне могла покрыть разницу в цене билетов.
Все, казалось, складывалось отлично, если не считать той мелочи, что в поезде не оказалось ни буфета, ни воды. Выходить на станциях мы не решались, поскольку не понимали итальянского бормотания вокзальных репродукторов и боялись опоздать. Первые пять шесть часов мы весело болтали на разные темы, в основном, про искусство, но к седьмому часу наши мысли невольно переключились на еду – мы стали с увлечением составлять разнообразные увлекательные меню грядущего римского ужина.
Через восемь часов после отбытия из Венеции поезд остановился на маленькой станции, нисколько не похожей на римский вокзал. Густые толпы пассажиров потекли мимо наших окон из вагонов второго класса. Мы поискали проводника – его не было и в помине. Толпы ушли, на перроне стало пусто, паровоз не подавал никаких признаков жизни, и мы заволновались. Выходить мы все же не решались, - черт знает, каковы намерения машиниста!
Саша занял удобную позицию у раскрытого окна и зычно спрашивал мелькающих изредка прохожих: «Рома?» - к сожалению, это было единственное слово, которое он мог произнести, в надежде быть понятым. Все прохожие дружно отвечали одно и то же: «Тибертина». Название это ничего нам не говорило, кроме того, что станция не была Римом.
Минут через двадцать поезд медленно тронулся, и мы вздохнули с облегчением – еще десять-пятнадцать минут, и мы окажемся в Риме. Прошло двадцать минут, потом сорок, потом час, а поезд все не останавливался. За окном совершенно стемнело, лишь изредка мелькали бледные фонари станций, мимо которых наш поезд проносился на полной скорости, и мы начали беспокоиться – куда он нас везет? Я, как самая смелая, вышла из купе в коридор, там никого не было. Я начала заглядывать в остальные купе первого класса – они были девственно пусты, другие вагоны тоже. Все мои попытки отыскать проводника закончились неудачей – похоже, мы были единственными пассажирами этого странного поезда, без остановки летящего в неизвестность. Чем-то он напоминал брошенный командой корабль, отданный на волю волн и сумасшедшего машиниста.
Чувство голода начало вытесняться страхом – а не похитили ли нас? Вспомнились разные пугающие рассказы о мстительном КГБ – ведь был 1977 год, разгар холодной войны, а мы только что храбро разоблачали советскую власть на антисоветском Бьеннале.
Где-то около полуночи дверь нашего купе распахнулась и вошли двое в железнодорожной форме. Наконец-то!
«Рома!» - хором воскликнули мы.
«Билети!» - ответил один из двоих и протянул руку.
Мы радостно вложили в нее билеты.
«Рома?» - в пандан нам воскликнул человек в форме и ткнул пальцем в какую-то строчку билета.
«Рома!» - еще радостней подтвердили мы.
«Но Рома! Наполи!»
«Какие-такие наполи?» - не понял Чаплин.
«Неаполь», - шустро перевела ему я.
Тут в разговор вступил Саша:
«Но Наполи! Рома!» - твердо сказал он и тоже ткнул пальцем в билет.
На этом запас итальянских слов у нас исчерпался. Мы, конечно, знали заветные выражения «кванто коста?» и «дове туалето?», но в данной ситуации они были явно непригодны, и мы перешли на английский, которого контроллеры не знали. Кому-то из нас пришла в голову остроумная идея предъявить наши авиабилеты, четко утверждавшие, что наш самолет на Тель-Авив отбывает из Римского аэропорта завтра в шесть утра.
Как ни удивительно, это подействовало на итальянских контроллеров – несмотря на отсутствие общего языка, они нас поняли и простили. Будь они немцами, все сложилось бы иначе – в немецком поезде был бы буфет и точное расписание со всеми отмеченными пересадками, но нас бы выволокли из вагона и повели в полицейский участок за нарушение порядка, поскольку у немцев в отличие от итальянцев есть порядок, его называют орднунг и он юбер аллес.
Нас не только простили, но выдали справку, позволяющую нам бесплатно вернуться в Рим и, милостиво указав на циферблат часов, отметили время, когда поезд приходит в Неаполь – четверть третьего ночи. Выкатившись на неаполитанский перрон, мы изучили расписание обратных поездов и загрустили – о том, чтобы поспеть в Рим до отлета самолета не могло быть и речи.
Зато можно было наконец поужинать, - и мы отправились в ресторан: несмотря на поздний (или ранний) час, в Неаполе было полно открытых ресторанов. Поверьте, это была одна из самых прекрасных трапез в моей жизни! Размягченные вкусной едой и отличным вином мы решили расслабиться и получить удовольствие: раз уж судьба закинула нас в прекрасный город Неаполь, нет смысла уезжать из него среди ночи. Нужно найти отель, переночевать и наутро отправиться в Помпеи. Ведь не каждый день нам предоставляется такая возможность за счет итальянского железнодорожного ведомства!
Отель мы нашли легко, прямо рядом с вокзалом. Его веселая хозяйка была вдребезги пьяна, и потому никак не могла воткнуть ключ от комнаты в замочную скважину. Ее безуспешные попытки напомнили ей что-то похожее из ее эротического прошлого, чем она, громко хохоча, щедро пыталась с нами поделиться, но мы так до конца ее и не поняли. В конце концов, все кончилось хорошо, мы даже сумели отстоять свои десять тысяч лир, на которые она пыталась наутро нас обсчитать.
Вырвавшись из объятий веселой, но корыстолюбивой хозяйки, мы поспешили было к поезду на Помпеи, но нас остановило маленькое приключение. Солнце светило почти по-летнему, на грязном тротуаре шумно играли дети. Пока мы разглядывали карту города в поисках дороги на вокзал, мимо нас, чуть погромыхивая, медленно полз красный городской трамвай, на подножке которого стоял кудрявый молодой парень. Заметив, как мы склоняемся над картой, он, по видимому, быстро сообразил, что мы туристы. Ловко спрыгнув прямо в центр толпы играющих детей, он схватил ближайшего ребенка поменьше и бросился к нам, громко выкрикивая:
«Бедный бамбино! Дайте доллар на кусочек хлеба для бедного бамбино! Всего один доллар для бедного бамбино!».
Он прямо наступал на нас, тыча нам в лицо ошалевшего от неожиданности бамбино, но мы устояли и не дали ему желанный доллар – нам самим с трудом хватало на билет до Помпей. Экономя деньги, мы пешком добрались до пригородного вокзала и без приключений приехали в Помпеи.
