— Уже вовсю уши раскрыл.
— Тогда внимайте.
Рассказ незнакомца выглядел зело убедительно, и я с услышанного написал заметку — кому и зачем надобно было выдавить Петрова из Минфина и отправить за решетку по из пальца высосанным обвинениям. Заметка увидала свет, и спустя пару дней меня призвали в ФСБ на предмет: от кого исходят опубликованные в нашей газете сведения о мотивах ареста Петрова? Мне не пришлось брать грех лжи на душу. Я искренне разводил руками — не знаю — ибо у человека, раскрывшего мне суть дела Петрова, не испросил ни фамилии, ни должности, ни даже рода его занятий.
Минул год с небольшим. И как-то посвященного в тайные игры в Минфине незнакомца я увидел вместе с председателем Союза писателей Валерием Ганичевым в кабинете Александра Проханова. Поздоровавшись с гостями Александра Андреевича, я вышел из кабинета и полюбопытствовал у помощницы Проханова Татьяны Соловьевой:
— Кто пришел с Ганичевым?
— Как кто?! — подивилась моей неосведомленности Татьяна Филипповна. — Давний друг Валерия Николаевича — Виктор Данилович Волков из тульской Черни. Там, на Бежином лугу, он с Ганичевым с начала 80-х каждый год проводит праздник «Тургеневское лето». Я четырежды ездила на этот праздник в разное время. Волков был начальником отдела культуры Чернского райисполкома, потом стал руководить всем районом, но во второй половине 90-х интригами, дирижируемыми из Тулы, власти в Черни лишился. Он переехал в Москву, работал в Министерстве финансов, а недавно земляки опять избрали его главой района.
Следующая моя встреча с Волковым случилась прошлым летом. Мы оказались рядом в дружеском застолье по поводу одного события в Москве. Вспомнили дело Петрова. Посудачили о текущих шурах-мурах в политике. И легко нашли общий язык. На прощанье Виктор Данилович неожиданно для меня молвил:
— Приезжай-ка ты в Чернь. Писать что-то о нас совершенно необязательно. Просто приезжай — отдохнуть. Покупайся в замечательно-холодных наших речках, подыши чистейшим нашим воздухом, потопай босыми ногами по знаменитому Бежину лугу…
Я принял приглашение. Спустя неделю сел за руль и через три часа увидал речки Чернь и Снежедь. В обеих искупался, но загорать на их брегах не залег, а покружил по району в обществе Виктора Даниловича. И впечатления от кружения опубликовал под заголовком «Тургенев. Чернь. Волков».
В тургеневском рассказе «Бежин луг» крестьянский сын Илюша 150 лет назад предсказал две страшные смуты в России — в начале и в конце ХХ века. Точнее, предсказал приход творца смут — Тришки:
«Тришка такой уж будет удивительный человек. Захотят его, например, взять хрестьяне; выйдут на него с дубьем, оцепят его, но а он им глаза отведет — так отведет им глаза, что они же сами друг друга побьют».
Тришка в 1917-м объявился в облике прибывшего в Россию из Швейцарии и Нью-Йорка актива революционеров-коммунистов. Актив этот отвел глаза хрестьянам, устроил между ними бойню, захватил власть и стал воровать — стал через Коминтерн и Профинтерн сплавлять за границу валюту и накопленные в России за века драгоценности. Воровали пламенные революционеры из ленинской гвардии почти два десятилетия. И вполне успешно. Но на исходе тридцатых годов один из хрестьян, бывший ученик православной семинарии Сталин поставил гвардейцев перед выбором: или вы будете умирать мучительной смертью или вернете из-за рубежа наворованное. Пусть и не все, но очень многое из украденного в Россию было возвращено. И производственная мощь страны, благодаря притоку в нее валюты после процессов 1937–1938 годов, увеличилась до начала войны с Германией в четыре раза.
Спустя 40 лет после смерти Сталина лукавый, как говорил тургеневский Илюша, Тришка преобразился и уже во всей красе отводил глаза хрестьянам в образе революционеров-демократов. Не все соблазну поддавались. Центр не соблазненных — Верховный Совет России — новоявленному Тришке пришлось расстрелять из танков и крупнокалиберных пулеметов. После того революционеры-демократы через созданные ими олигархические структуры уверенно взялись разворовывать национальное достояние страны, умыкая за границу доходы от распродажи общенародных природных ресурсов. Тришка-демократ так отвел глаза хрестьянам, так отвел, что им не жить, а кое-как выживать в нищете приходится.
Чернский район, где Тургенев услыхал предсказание о нынешних напастях от лукавого Тришки, — типичный район ограбленной России. Я колесил с Волковым по Черни и полям вокруг нее минувшим летом и везде видел нужду. Нет денег, чтоб запустить недостроенный в советское время кирпичный завод с запасами первосортной глины, как минимум, на 100 лет. Нет денег на модернизацию оборудования на предприятиях по переработке молока и мяса. Нет денег на обновление латанной-перелатанной сельхозтехники, пожирающей из-за износа неуемное количество топлива и масла. Нет денег на удобрения, на уничтожение сорняков, на закупку породистого молодняка…
Острый дефицит оборотных средств на производстве предопределял скудность местного бюджета. Поступлений в него не хватало даже на позарез необходимое. Но с той поры, как Волков в 2000-м возглавил район, в нем появились приметы перемен к лучшему.
Приметы эти я увидал и моя прошлогодняя поездка в Чернь заставила меня зауважать Волкова в качестве администратора-хозяйственника, способного умело использовать рычаги власти для решения сиюминутных проблем. И если бы тем все ограничилось, то в окрестности Бежина луга в ближайшую пятилетку мне вряд ли бы захотелось попасть. Но в злокозненном Волкове, затолкавшим меня на допрос в ФСБ, я разглядел не просто торовато районного начальника, но и своеобразного прагматика с идеологией далеко не только чисто чернского значения.
В деятельности Волкова есть стратегия — линия поведения на предлинный срок. Политологи с претензией на высоколобость в богато обустроенных научных центрах при Кремле ищут и ищут национальную идею, коей можно сплотить весь народ. А администратор Волков в тульском райцентре Чернь давно эту идею нашел. Известные на всю Россию экономисты с громкими титулами шумно ломают копья — как при невозможности порушить нынешний режим социальной несправедливости применить в стране модель мобилизационной экономики. А первый вблизи Бежина луга человек без ученых степеней и званий Волков по-тихому мобилизует все и вся во имя и во благо рядового гражданина, обобранного Тришкой-демократом.
Так что же есть национальная идея и мобилизация экономики по Волкову? Ответ на этот вопрос, полагаю, мог получить каждый из писательской делегации, проведшей три дня на исхоженных Тургеневым и Толстым просторах.
Выездное заседание секретариата Союза писателей России в Чернском районе проходило на железнодорожной станции Скуратово в железнодо-рожной же школе с повесткой дня: «Русский путь: железные дороги и литература». Тема данная выбрана не случайно, сказал председатель СП Валерий Ганичев, открывая заседание. Россия держится на трех столпах. На Вере православной. На языке русском, всех нас объединяющем. На дорогах, скрепляющих страну. Какие далее мысли прозвучали — изложено в отчете о заседании в 12-м номере газеты «Российский писатель». Я упомяну только об одном эпизоде выездного писательского секретариата.
Поэтесса из Сыктывкара Надежда Мирошниченко, обведя светлым своим взором собратьев по перу, железнодорожников и других присутствовавших в актовом зале школы хозяйственников, молвила:
— На щите у въезда в Чернь начертано: «ЗДЕСЬ ЖИВУТ ДОБРЫЕ РАБОТЯЩИЕ ЛЮДИ». Друзья дорогие, а можно представить, что точно такая надпись украсила бы какой-то въезд в Москву?
Зал полыхнул смехом. Москва с офисами компаний, захапавших самую прибыльную собственность, принадлежавшую всей России, является территорией, где погоду делают жулики с неправедно нажитыми состояниями. Чернь — территория честного труда, обделенного Москвой средствами для развития. В Черни, на самом деле, живут не испорченные жульническим рынком добрые и работящие люди. Но этих людей всё убавляется и убавляется. Перед Великой Отечественной Чернский район населяли 150 тысяч человек, сейчас — 23 тысячи. А смертность в районе почти в три раза превышает рождаемость.
Когда заседание секретариата Союза
писателей закончилось, и творцы слова вышли из Скуратовской железнодорожной школы, их ждала свадьба. И свадьба эта пела и плясала. И был жених серьезным очень, а невеста ослепительно была молода. После вальса новой супружеской пары Волков от администрации Чернского района вручил ей 10 тысяч рублей на грядущие семейные расходы, а от начальника Тульской железной дороги Вязанкина она получила ключи от двухкомнатной квартиры в только что сданном жилом доме на станции Скуратово.
На следующий день писательскую делегацию доставили в Колотовку на лужайку меж речкой и холмом, где некогда состязались в искусстве тургеневские певцы. На лужайке, наполненной хорошим и разным народом, теперь так же шло состязание — кто больше сорвет аплодисментов от пения и чтения стихов. А солнце жарко палило, а трава ярчайше зеленела и мне, человеку глухому на музыку и поэзию, на фоне песен и стихов захотелось прозаического — вкусить еды.
