«Школы, занимающие верхние строчки, — в основном лицеи и гимназии, имеющие возможность отбирать детей. Это такой сачок, который собирает всех золотых рыбок, — разводит руками директор московской школы № 1298 Ольга Ярославская. — Поэтому ранжирование по таким критериям, как олимпиады и ЕГЭ, очень относительно». Не секрет, что в депрессивных районах города есть школы, которые вынуждены брать детей, половина из которых плохо говорит по-русски. Там вводят русский как иностранный, бьются из последних сил и при этом выполняют свою миссию. И то, что у них дети ЕГЭ сдают в принципе, это уже победа. «Рейтинги можно выставлять тогда, когда стартовые условия у всех одинаковые», — уверена Ярославская. Кстати, на основании этого списка 50 столичных школ получат статус, на который не будет распространяться территориальный принцип набора.
В разведку
Как бы ни спорили эксперты по поводу критериев и ранжирования школ, эти рейтинги все-таки дают родителям возможность сориентироваться в сложной и запутанной иерархии средних учебных заведений. Во всяком случае, если вы хотите, чтобы ваш ребенок получил хорошие, конкурентоспособные знания, можно смело выбирать школу из списка, составленного на основе результатов ЕГЭ и, что важно, побед в олимпиадах. Кроме того, учеба среди сильных, мотивированных на успех одноклассников — огромный стимул к тому, чтобы стремиться вверх. Если же вас больше волнуют индивидуальный подход к ребенку или комфортные условия обучения, можно ориентироваться на рейтинг РИА Новости. Жаль только, что там представлены далеко не все хорошие школы.
На что еще стоит обратить внимание родителям будущих первоклашек? В первую очередь на общую атмосферу в учебном заведении. Ее можно почувствовать на дне открытых дверей, да и просто потолкавшись в коридорах. Курящие и матерящиеся подростки, крики учителей, развязные барышни и агрессивные юноши — вам туда точно не надо. Нормальный, спокойный разговор между учениками и педагогом, улыбчивые лица, обсуждение интересных тем на перемене — это ваша школа.
Не менее важно изучить и программу обучения. Если в расписании слишком много предметов, стоит задуматься — потянет ли ваше чадо такие нагрузки. Что касается педагогического состава, то его со стороны оценить трудно, здесь поможет сарафанное радио. Поболтав во дворе школы с родителями учеников, вы узнаете много интересного об отношениях учителей между собой, об интригах, о профессиональном уровне директора и завуча. Ну и не забудьте заглянуть на интернет-сайт заведения. Если он неинформативен, значит, руководству школы все равно, кто к ним придет учиться. Сайт должен демонстрировать учебные и творческие достижения учеников и преподавателей, участие детей в олимпиадах и конкурсах, награды и премии, полученные школой.
К сожалению, эти показатели не поддаются измерению и в рейтингах не отражаются. Всю эту информацию папам и мамам придется добывать самим. Ответа на вопрос, какой должна быть идеальная школа, не существует, его просто никто не знает.
О чем молчат рейтинги
Все, кто так или иначе связан с образованием, сходятся в одном: в стране отсутствует внятная образовательная политика. Общество так и не решило, чего оно хочет от среднего образования, поэтому школы настолько не равны. Что делать? Есть два варианта: двигаться в сторону разнообразия образовательных услуг и поддерживать школы, которые продвигают собственные методики обучения, или, наоборот, стремиться к тому, чтобы все учебные заведения уравнять и по финансированию, и по образовательным программам.
«У нас нет общей стратегии развития, — считает директор столичного лицея № 1535 Михаил Мокринский. — Происходит такая бездна вещей, связанных с финансированием, с набором детей, с изменением образовательной политики, что в результате получается школа-гибрид, которая пытается совмещать вчерашний и завтрашний день. И она вынуждена вырабатывать свою собственную стратегию, которая помогает ей выживать и развиваться. Иногда весьма удачную». Мокринский, чей лицей лидирует в упомянутом столичном рейтинге, является сторонником поддержки таких стратегов (читай — лучших). Его точку зрения разделяют многие — ведь именно лидеры задают планку образованию, готовят элиту и вообще пашут в полную силу. Кто как не они достойны помощи и поддержки? Но, как выясняется, с этим постулатом согласны далеко не все.
«Госполитика в области образования должна быть направлена не на выявление лучших и предоставление им дополнительных средств, а на помощь слабым. Это ключевой момент социальной политики в нашей стране с сильнейшей социально-экономической дифференциацией», — уверен Марк Агранович. Пример политики поддержки слабых — как школ, так и самих учеников — являет собой Финляндия. Ее опыт особенно показателен, так как наша северная соседка демонстрирует лучшие результаты по международной оценке образовательных достижений PISA. В Суоми не существует «средних школ повышенного уровня». Идея финнов проста — в средней школе любой ребенок должен освоить гарантированный объем знаний. С теми, кто усваивает знания медленнее, занимаются дополнительно, а если надо — индивидуально. Но к контрольной все будут знать все. «В финской системе два фактора успеха, — рассказывает ведущий научный сотрудник Института развития образования ВШЭ Марина Пинская, — это высокое качество подготовки учителей и индивидуализация обучения с постоянным выделением наиболее слабых учеников и инвестированием в эти группы максимума ресурсов — кадровых, финансовых». И главное — в какую бы школу на территории страны ни попал ребенок, он не заметит разницы. Все дают одинаковую программу.
У нас картина прямо противоположная — в большинстве продвинутых школ лучших учеников тянут за счет худших. Да и московский рейтинг косвенно подталкивает к тому, чтобы уделять больше внимания детям, способным принести школе бонусы по результатам ЕГЭ и олимпиад.
Сторонников финской системы в России немало. Многие считают, что отбирать детей в первые классы по уровню способностей некорректно. По словам директора Центра образования № 548 «Царицыно» Ефима Рачевского, селекция детей в шестилетнем возрасте таит в себе риск ошибок. По его мнению, отбор в продвинутую школу возможен с 10 лет, а то и старше. В той же Финляндии равенство учеников заканчивается сразу после получения общего образования. В старших классах начинается конкуренция, и педагоги уже смотрят на тех, кто сильнее. Дело в том, что «старшая школа» готовит к университету, где учиться можно только за счет прилежания и мозгов.
Не так давно министр образования и науки Андрей Фурсенко озвучивал «Итогам» идею создания сетевых учебных заведений по всей стране, работающих по принципу сети отелей: везде одинаковые уровень требований и качество услуг. Идея заглохла, а жаль. Тем более что она имеет поддержку снизу. Так, Ольга Ярославская видит будущее в школьных кластерах: «Мы объединились с двумя митинскими школами. Идея — отработать модель кластера, где к благополучным школам присоединялась бы одна неблагополучная. Туда можно направлять опытных учителей, передавать свои ноу-хау. Но для этого у нас должны быть полномочия, которых пока нет».
Можно пойти по американскому пути. В учебные заведения, расположенные в бедных районах, целенаправленно привлекаются более сильные учителя — им повышают зарплату, двигают карьерно. Но какую бы стратегию мы ни выбрали, это должны быть планомерные действия, не предполагающие смены правил во время игры. И лишь после этого можно раздавать школам очки и баллы. А пока стоит пользоваться старыми проверенными рейтингами — людской молвой и собственной интуицией.
Архитектура сердца / Общество и наука / Наука
Архитектура сердца
/ Общество и наука / Наука
«Со временем мы научимся выращивать из клеток человека крошечные «заплатки», которые помогут исправить проводящую систему сердца», — утверждает профессор Киотского университета Константин Агладзе
Ученые-соотечественники, когда-то уехавшие из России, сегодня возвращаются на родину, чтобы создавать исследовательские подразделения на месте тех, что пришли в упадок. Что это — прекраснодушные настроения или холодный расчет? Профессор Киотского университета Константин Агладзе, создавший новую лабораторию в Московском физико-техническом институте, считает себя в первую очередь участником эксперимента.
— Константин Игоревич, ваша специализация называется «биофизика возбудимых сред». Если честно, не очень понятно, что это такое.
