За двенадцать лет, прошедших со смерти Ильича, перестроена вся организационная ткань нашей Советской власти, каждый ее участок работает несравненно более деловито, операционно, планово…
Проходившие слеты, совещания — разве это не новые формы организации целых новых слоев организаторов? Суть стахановского движения — новая организация труда, строящаяся миллионами рук, та организация труда, о которой говорил, которую предвидел в 1919 г. Ленин.
Политпросветработа, которая быстрыми шагами продвигалась в первые годы революции, теперь является одним из отстающих участков. Те задачи, которые ставил перед ней Ленин в 1919 г., являются особенно актуальными и для данного момента. Именно в организационном отношении мы ужасно отстали на этом фронте. Постановление ЦИК от 1934 г. о библиотеках[217] помогло выбраться библиотечному делу на дорогу, но школы взрослых всех типов, самообразование, клубная работа представляют из себя пока что рассыпанную храмину.
Возьмем такой участок, как ликбез. Громадный подъем этого дела в начале первой пятилетки, выразившийся в культпоходе, не был закреплен; утонул во всяких несуразных «авралах», дело не доведено было до конца. Надо дело докончить. Надо поставить не формально, а по-настоящему учет числа оставшихся неграмотными, учет числа обучающихся, числа школ, преподавателей в них, их культподготовки, организовать проверку успеваемости и пр. и пр. Надо организовать контроль не формальный, а реальный; надо создать при школах советы школ взрослых, куда бы входили и учащие, и учащиеся, и сплоченный вокруг школы взрослых актив из представителей комсомола, представителей сельсовета или горсовета и представителей хозяйственных организаций. Нужно установить, кто за что отвечает. Нужно школы взрослых сделать организационным и инструкторским центром обучения взрослых и т. д. и т. п. Надо перестроить методы обучения. Все эти вопросы до сих пор висят в воздухе.
А в современных условиях, в современной деловой обстановке, сделать можно очень много. В деревне теперь повсюду есть кадры новой, советской интеллигенции, деловым образом связанной с широкими массами, есть материальная база. Все дело в организации.
То же самое и по избам-читальням и по клубам. Многое, очень многое можно сейчас сделать. Необходимо только организационное закрепление каждого шага; надо организовать учет не «на глаз» — надо организовать всесторонний контроль масс; надо поставить деловую отчетность, организовать все необходимые связи, не давать им рваться — надо правильно распределить ответственность между организациями, проверять работу, освещать ее в печати. Участок отсталый, а стахановское движение обязывает, указания Ленина обязывают. Его речь, сказанную в мае 1919 г., нельзя забывать.
1936 г.
РЕЧЬ ЛЕНИНА НА VIII СЪЕЗДЕ ПАРТИИ ОБ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВАХ И УРОВНЕ КУЛЬТУРЫ
Выступая 19 марта 1919 г. на VIII съезде РКП (б) по вопросу о партийной программе, Ленин в конце речи остановился на вопросе об избирательных правах в нашей Конституции. Эта речь в настоящий момент, когда принята Конституция СССР, имеет исключительно большой интерес.
Как известно, по первой Советской Конституции эксплуататоры были лишены избирательных прав, а рабочие имели большие избирательные права, чем крестьяне (депутаты при выборах на Всероссийский съезд Советов должны были избираться из расчета один депутат на 25 тысяч избирателей от городского населения и один депутат на 125 тысяч жителей от сельской местности). Ленин в своей речи указывал, что эти ограничения временные. Оппортунисты Западной Европы больше всего нападали на Советскую Конституцию за эти ограничения, говоря, что эти ограничения являются нарушением демократии. Они отрывали этот вопрос от вопроса классовой борьбы.
«Мы им отвечали и отвечаем, — говорил Ильич, — что они забыли самые основные положения марксизма, забыли, что у них речь идет о буржуазной демократии, а мы перешли к демократии пролетарской. Нет ни одной страны в мире, которая сделала бы хоть десятую долю того, что сделала за истекшие месяцы Советская республика для рабочих и беднейших крестьян в смысле привлечения их к управлению государством. Это — абсолютная истина. Никто не станет отрицать, что для демократии действительной, а не бумажной, для привлечения рабочих и крестьян мы сделали столько, сколько за сотни лет не сделали самые лучшие демократические республики и сделать не могли. Это определило значение Советов, благодаря этому Советы стали лозунгом пролетариата всех стран.
Но эти нисколько не избавляет нас от того, что мы спотыкаемся о недостаточную культурность масс (разрядка моя. — Н.К.)»
«Громадная жажда знаний и громаднейший успех образования, достигаемый чаще всего внешкольным путем, — гигантский успех образования трудящихся масс не подлежит ни малейшему сомнению. Этот успех не укладывается ни в какие школьные рамки, но этот успех колоссален»[218].
«Самые лучшие буржуазные республики, как бы демократичны они ни были, имеют тысячи законодательных помех, которые препятствуют участию трудящихся в управлении. Мы сделали то, что этих помеху нас не осталось, но до сих пор мы не достигли того, чтобы трудящиеся массы могли участвовать в управлении, — кроме закона, есть еще культурный уровень, который никакому закону не подчинишь. Этот низкий культурный уровень делает то, что Советы, будучи по своей программе органами управления через трудящихся, на самом деле являются органами управления для трудящихся через передовой слой пролетариата, но не через трудящиеся массы»[219].
Трудности, создаваемые слабым уровнем культуры, Ильич характеризовал таким примером: «Бюрократия побеждена. Эксплуататоры устранены. Но культурный уровень не поднят, и поэтому бюрократы занимают старые места»[220]. При более высоком уровне культуры, при более широком вовлечении в управление масс лишение избирательных прав побежденной буржуазии может не иметь места:
«Вопрос о лишении избирательных прав буржуазии мы никоим образом не рассматривали с абсолютной точки зрения, потому что теоретически представляется вполне допустимым, что диктатура пролетариата будет подавлять буржуазию на каждом шагу, но может не лишать буржуазию избирательных прав. Это теоретически вполне мыслимо, и нашу Конституцию мы точно так же не выдвигаем, как образец для других стран. Мы говорим только, что тот, кто понимает переход к социализму без подавления буржуазии, тот — не социалист. Но если буржуазию как класс подавлять необходимо, то лишать ее избирательных прав и равенства не необходимо»[221]
Говоря о неравенстве избирательных прав рабочих и крестьян, Ильич указывал на причину этого: «Организация пролетариата шла гораздо быстрее, чем организация крестьянства, что делало рабочих опорой революции и давало им фактически преимущество»[222].
Ильич оканчивает свой доклад словами: «Наша Конституция, как мы указываем, вынуждена была внести это неравенство, потому что культурный уровень слаб, потому что организация у нас слаба. Но мы не превращаем этого в идеал, а, напротив, в программе партия обязуется систематически работать над уничтожением этого неравенства более организованного пролетариата с крестьянством. Это неравенство мы отменим, как только нам удастся поднять культурный уровень»[223].
Придавая такое большое значение поднятию культурного уровня масс, Ленин с особым вниманием следил за политико-просветительной работой, обслуживающей трудящихся школами взрослых, библиотеками, лекционной, справочной работой; особенное значение придавал он политико-просветительной работе в деревне.
18 января 1919 г. Ленин выступал на II Всероссийском съезде учителей-интернационалистов, где говорил о том, что им не следует замыкаться в особый союз, а надо работать над созданием единого профсоюза учителей, который стоял бы на платформе Советской власти; говорил о том, что учительству нельзя замыкаться в узкую сферу — «сферу якобы учебы», что ему надо примкнуть к борьбе за социализм, подчинить наиболее отсталые слои учительства общепролетарской политике. Ильич говорил о том, что буржуазия и ее приспешники утверждали, что школа должна стоять вне политики, что дело школы — заниматься учебой, а не политикой. Это их утверждение было ложью и лицемерием. Тот, кто знает постановку школьного дела в буржуазных странах, знает, что вся организация школьного дела, все преподавание в школах этих стран, вся воспитательная работа построены таким образом, чтобы с самого раннего возраста воспитывать из ребят верных, покорных слуг господствующего класса — класса капиталистов. Во многих капиталистических странах существует всеобщее обязательное обучение, но обязательное обучение превращается там в орудие затемнения сознания учащихся, в орудие привития им неправильных взглядов на окружающую жизнь, на то, куда и как идет общественное развитие. Мало того, чтобы была школа, было всеобщее обучение: вопрос в том, чему и как в школе учат. В этом гвоздь вопроса. В нашей Стране Советов мы прямо и открыто говорим, что мы связываем нашу школу с политикой, что мы хотим нашу школу насквозь пропитать духом социализма, сделать ее подлинно социалистической, воспитывающей хозяев жизни[224].
