· Христу позволительно разогнать бичом торговцев в храме (Иоанн, 2:13 — 18, комментарий к этому эпизоду в Материалах КОБ см. в работе “«Мастер и Маргарита»: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры”), но если читатель проделает то же самое по отношению к торговцам в любом православном храме, то это будет порицаемо;
· Христу позволительно унизить Хананеянку, приравняв её человеческое достоинство к пёсьему в сопоставлении с иудеями (Матфей, 15:21 — 28, комментарий к этому эпизоду в Материалах КОБ см. в аналитической записке 1999 г. “Почему, призывая к Богодержавию, Внутренний Предиктор не приемлет Последний Завет”);
· Христу позволительно, явившись на пути в Дамаск Савлу (будущему апостолу Павлу), его ослепить, а потом по существу шантажировать деморализованного человека возможностью обрести зрение снова на условиях подчинения шантажисту (Деяния апостолов, гл. 9, комментарий к этому эпизоду в Материалах КОБ см. в работе “«Мастер и Маргарита»: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры”, а также в работе “От корпоративности под покровом идей к соборности в Богодержавии”).
Эти примеры двойственности нравственно-этических стандартов церквей по отношению к разным личностям показывают, что иерархи церквей имени Христа пытаются холопствовать перед Богом, а паству принуждают к холопству не только перед Богом, но и перед собой.
[18] Академик Н.Н.Моисеев (математик и экологист, авторитетная фигура в 1970-е — 1990-е гг., ныне покойный) в ходе дискуссии в «Горбачёв-Фонде» высказался:
«Наверху (по контексту речь идёт об иерархии власти) может сидеть подлец, мерзавец, может сидеть карьерист, но если он умный человек, ему уже очень много прощено, потому, что он будет понимать, что то, что он делает, нужно стране», — (цитировано по изданию «Горбачёв-Фонда» “Перестройка. Десять лет спустя”, Москва, «Апрель-85», 1995 г., стр. 148, тир. 2500 экз.). Если смысл этого высказывания выразить короче, получится: “То, что хорошо для умного подлеца, — хорошо для всей страны”.
Возражений не последовало. Причины молчаливого согласия представителей интеллигенции, участвовавших в дискуссии (включая и первоиерарха кинематографии и “нравоучителя” Н.С.Михалкова) можно понять из слов искусствоведа И.А.Андреевой, которая сумбурно (её самооценка, см. там же, стр. 156) высказала следующее: «Нравственные основы — это высоко и сложно. Но элементы этики вполне нам доступны» (там же стр. 159). Т.е., что такое нравственность и, соответственно, что такое праведность, — участникам дискуссии неведомо. Поэтому, если «наверху» окажется умный, но не подлец и мерзавец, тот, кто непреклонно старается воплотить в жизнь праведность, то вся корпорация подлецов и мерзавцев начнёт вопить, что к власти пришёл жестокий тиран.
И это не случайная оговорки. «Нравственность человека — последний по значимости вопрос в профессиональной деятельности» — это принципиальная позиция исторически сложившейся научной “элиты”, о чём свидетельствует ещё одно высказывание академика Н.Н.Моисеева в том же смысле:
«Не следует, скажем, ограничивать цели и предмет научных изследований этическими требованиями. Этика аккумулирует опыт прежней жизни, в том числе (а может быть, в первую очередь) опыт пережитых неудач. А наука — это всегда поиск новых возможностей развития общества и его адаптации к окружающим условиям. В поисках (не в употреблении, конечно) не должно быть никаких ограничивающих запрещающих правил!» (Из статьи академика Н.Н.Моисеева и доктора физико-математических наук И.Г.Поспелова “Направленность эволюции и разум”, журнал “Природа”, № 6, 1990 г.).
Хоть авторы этой статьи и пишут в ней, что «важнейшее свойство эволюционного процесса — его непредсказуемый характер», но на основе всего исторического опыта можно гарантировать самоуничтожение человечества, если и впредь научная (а также и прочая) деятельность будет протекать на основе отсутствия нравственно-этических запретов на цели и предметы изследований в исторически сложившемся обществе, поскольку:
· невозможно ограничить освоение и употребление обществом знания,
· а злонравие и нравственнаянеопределённость (это и есть безнравственность) людей обратит во зло любое частное знание, ставшее ими известным, если оно вырвано из объемлющего жизнь людей человеко-общество-ведения.
Поэтому единственная защита от этого самоуничтожения — этические запреты на цели и предметы изследований, налагаемые самими изследователями. Но и для этого общество должно признать первенство нравственности во времени над знанием и объемлющее первенство человеко-общество-ведения и жизнеречения (социологии) над «естественными» и «точными» науками. Пока же в научном мировоззрении приоритеты сейчас расставляются так:
1. «Естественные», «точные» и «технико-технологические» науки, поскольку большинству “очевидно”, что именно они лежат в основе потребительского благополучия.
2. Социология и вкупе с нею «гуманитарные» науки;
3. Нравственность изследователя и общества (потребителя научных разработок) — последний вопрос, ибо важен научный результат.
В действительности же безопасность общества и каждого из людей требует обратной упорядоченности приоритетов:
1. Нравственность изследователя и общества (потребителя научных разработок) — первый вопрос, ибо важна безопасность получения научного результата и его изпользования.
2. Социология и вкупе с нею «гуманитарные» науки, изучающие и формирующие нравственно-психологические аспекты жизни людей и общества.
3. «Естественные», «точные» и «технико-технологические» науки, обеспечивающие технико-технологическую деятельность людей и обществ во всех отраслях деятельности соответственно статистике разпределения людей по различным нравственно-психологическим типам личности.
[19] Ещё одна иллюзия выражена в широко известном афоризме: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!» Но на него есть возражение: «Кто не пьёт, тот не рискует…» (т.е. достигает успеха без риска; а эмоциональная самодостаточность достигается без одурманивания себя в том числе и шампанским, вследствие чего выпивка перестаёт быть привлекательной).
[20] Но разсуждая о «гуманизме», авторы учебника о такой Любви как-то “забыли”, возможно потому, что многозначное слово «любовь» в первом и главном для них значении — синоним для обозначения секса. И соответственно, если говорить о любви ко всем людям, то при таком отождествлении любви и секса можно нарваться на упрёки в пропаганде среди школьников разврата без различия пола и возраста.
По существу же авторы, разсказав в учебнике о “гуманизме” , явили своё ханжество: “Вы любите ли сыр?” — спросили раз ханжу. / “Нет, — он отвечал, — я вкус в нём нахожу” (Козьма Прутков, Эпиграмма № 1, текст выделен жирным нами при цитирвоании).
[21] Фридрих Вильгельм Иозеф Шеллинг (1775 — 1854), немецкий философ идеалистического толка.
[22] Цитата приведена в “орфографии” разсматриваемого учебника. Это — тот случай, когда отрицание авторами учебника и издателями необходимости пользоваться буквой «ё» порождает неопределённость смысла.
Прочтение фразы: «Человек в известной степени вырастает, когда он познает самого себя и свою мощь», -определённо по смыслу только, если в остальном тексте употребляется буква «ё», поскольку в этом случае написание «познает» так и должно читаться: «познает». Если буква «ё» не употребляется, то читателю необходимо выбрать один из двух вариантов прочтения «познает» либо «познаёт». При этом «познает» относится к действию, которое должно завершиться в будущем; а «познаёт» характеризует действие, которое ещё не завершено и протекает в настоящее время.
Так что имел в виду Ф.Шеллинг: «когда он познает»? либо «когда он познаёт»? И такая неряшливость в 8-м издании учебника, имеющего рекомендательный гриф Министерства образования… Нехорошо.
[23] Задавать этот вопрос восьмикласснику подло. Подло по двум причинам:
· Во-первых, в нынешнем школьном курсе ни в одном из изучаемых предметов не сообщается ничего содержательного ни о мышлении; ни о месте и роли мышления в психической деятельности личности; ни о процессе психической деятельности; ни о материальных носителях этого процесса; ни о его организации и содержании;
· Во-вторых, ни один школьный курс не сообщает ничего содержательного о природе членораздельной речи и её обусловленности объективными (общефизическими) и субъективными (личностными и общественно-культурными) факторами.
