Пешечная гвардия кремлян востребована не постоянно, а только в момент очередной мобилизации на борьбу с противниками олигархии. «Королевской» пешкой в кампаниях «партии власти» то и дело выступал услужливый Исаев, чьим главным достижением в Госдуме было проталкивание людоедских законов о «монетизации льгот». Когда главное дело жизни, потребовавшее от Исаева позорнейших речей, было сделано, ему осталось лишь быть на подхвате у полиггехнологов олигархии. То он с пеной у рта требовал у оппозиционных фракций исключить из своих рядов депутатов, подписавших «антисемитское письмо» (когда на этот счет органы прокуроры уже вынесли свой вердинт: никакого антисемитизма в письме нет), то гневливым фальцетом обрушивался на тех, кто отказался участвовать в фарсе подписания «Антифашистского пакта», то направлялся на «русскую тему».
Говорил Исаев много, охотно и сумбурно. Особенно за пределами Госдумы, где выглядел дураковатым мальчишкой, и даже среди своих однопартийцев в думской фракции вызывал брезгливое чувство. Исаев перестал выступать в Думе, но был не прочь выходить с лекциями к студентам, представляясь аудитории историком. Работ Исаева по истории никто не знает и не читал. Да и сам депутат, как следует из его выступлений, мало что помнил из исторических дисциплин родного ему пединститута. Стиль выступлений этого «историка» говорил о том, что его историческое образование ограничилось учебниками советского периода и чтением журнала «Огонек» периода перестройки.
Так вот, Исаева обязали не просто выступить против русских националистов, а найти доказательство, что они и не националисты, и не русские. Соответственно, Исаеву пришлось искать способ переопределить понятия, выдав общепринятые трактовки за ошибочные и дав терминам собственные интерпретации.
21 февраля 2006 года в Москве состоялась конференция «Консервативные ценности и социальные реформы. Опыт России и Германии». На этом мероприятии член Президиума Генерального совета партии «Единая Россия», депутат Госдумы Андрей Исаев подробно рассказал об идеологии «партии власти», которую сам же придумал. Придумка была неказистая. Поэтому Исаев одновременно говорил о том, что тактические задачи и конкретные дела для его партии важнее всякой идеологии. При этом он называл Россию «идеологизированной страной», в которой в конце 90-х годов XX века произошла «фрустрация смысла». О том, что власть покинула всякие смыслы, Исаев умолчал. И предложил от имени власти «идеологию социального консерватизма». Это была частная новация, не имеющая никакого отношения ни к практике «Единой России» и путинского правительства, ни к теории, которой в «Единой России» никто не занимался.
Всё содержание звонкого термина, брошенного как медяк в пустую кастрюлю, свелось к утверждению надклассовой позиции и нацеленности на возврат России статуса сверхдержавы. Со времен советских мозгоблудов 30-х годов, ославленных Ильфом и Петровым, чинушам удобнее всего бойко говорить о международном положении. Чем идеологи «партии власти» постоянно и занимаются. Оттуда же, из 30-х годов, Исаев стащил и другой идеологический штамп — «теорию скачка». Мол, мы должны «за несколько лет создать у себя то, на что в других странах ушли десятилетия». Никаких оснований для того, чтобы подобное стало возможным, идеологи партии олигархии никогда не приводили. Это Сталин заставил страну «скакнуть» накануне войны. Путин скакал по какому-то другому маршруту. А Исаев покрывал этот поскок словоблудием. Никуда при Путине Россия не «скакнула». Скакнули разве что капиталя олигархов. Ох как скакнули…
Третий теоретический «базис» Исаев уворовывал уже у современных русских националистов, которые всегда говорили, что в России нет противостояния между «левыми» и «правыми». Только Исаев выдвинул в качестве своих оппонентов «западников» и «изоляционистов», а себя определил как сторонника «суверенной демократии», выдуманной Сурковым. Полная несостоятельность этой бессмысленной конструкции была очевидна всем и сразу. И только Исаев стал ее повторять. Вероятно, это было положено ему по службе. Иным людям по службе положено быть «полезными идиотами».
«Единая Россия» и ее говорящие головы декларировали все то же, что и раньше, когда они могли предложить что-то новое, но повторялись за ельцинистами. Как будто не промелькнули годы, декларировались следующие задачи и функции государства:
— разработка стратегии развития страны и индикативное планирование в соответствии с ней основных социальных ^экономических процессов;
— обеспечение равных для всех стартовых возможностей, подавление монополизма, поощрение честной конкуренции и состязательности;
— защита прав и свобод людей (включая право частной собственности и право на труд) и легальных общественных объединений;
— обеспечение общественной и личной безопасности;
— частичное перераспределение общественного богатства в пользу уязвимых и нуждающихся в поддержке слоев населения.
Можно наверняка сказать, что исаевская партия пальцем не пошевелила, чтобы эти тезисы действительно стали программными направлениями реформ и обернулись позитивными изменениям в жизни народа. Путин, Сурков, Исаев и все прочие говоруны, обслуживающие олигархию, годами лгали, заимствуя чужие слова и продолжая свое главное дело — разорение страны.
Правильные слова не означают правильных замыслов и правильных дел. Если говорить, что экономическая эффективность не противоречит социальной справедливости, то это выглядит уже как банальность. Содержательность этой фразы, если она произносится от имени власти, необходимо доказывать. Никаких доказательств у «партии власти» просто не было. Говорить, что партия действует в интересах большинства, что она защищает права разного рода меньшинств, значит брать на себя обязательства, выдвигать соответствующие инициативы и воплощать их в жизнь. Исаев и его компания в действительности стояли на прямо противоположных позициях — антинациональных, удобных только и исключительно коррупционерам, олигархам, иностранному капиталу.
Показательна речь Исаева в рамках Дней политической культуры в РГГУ, проведенных летом 2006 года. Интересно и название его лекции: «“Единая Россия” — партия русской политической культуры». Кто имел дело с едросами, мог испытать легкий шок, услышав тему выступления. Неужели русофобы будут каяться? Да нет же! Они должны были просто своровать идеи, против которых выступали всегда и намерены выступить впредь!
Нет, Исаев так просто не смог отбросить привычку ненавидеть все русское. Ему перехватило бы горло, если бы он начал повторять за русскими националистами то, что они проговаривают публично уже многие годы, а в своем кругу считают само собой разумеющимся. Общепринятое и общепонятное для Исаева не может быть заимствовано, поскольку означает прекращение собственной политической судьбы. Ему надо было что-то взять от русских националистов только для того, чтобы все остальное изгадить.
Подробный анализ речи Исаева уместен скорее при проведении клинических исследований. Мы остановимся лишь на некоторых его домыслах, которые позволяют легко угадать симптомы воспаленного духа, присущего «партии власти» в целом.
Интересен стиль речи человека, представившегося аудитории историком и знающего, что эта аудитория составлена из историков. Вот как говорит Исаев с представителями ученого цеха самой разной квалификации: «…в информационном пространстве эти отморозки — я имею в виду людей, которые называют себя русскими националистами, хотя таковыми не являются — вдруг заявили, что они захватывают площадку защиты интересов русских». Не предъявив каких-то аргументов, «историк» уже определил своих оппонентов именно как «отморозков». Аргумент приводится такой: «То есть мы говорим: перестаньте призывать бить людей другого цвета кожи, другой национальности и другого вероисповедания, а нам отвечают: не мешайте нам возрождать русское национальное самосознание». Разумеется, «историк» не может предъявить свои источники: когда и кто призывал к тому, о чем он рассказывает, когда и кому он и его соратники что-то там говорили, а им отвечали. Для него это просто аксиома: некие отморозки призывают к тому-то, мы им говорим «перестаньте», а они все призывают и призывают. («Мы им говорим: не ложьте, а они все ложат!» — так в известном фильме выражался незадачливый учитель.) Кто, где, как — все это для аудитории не должно быть интересным, считал Исаев. Может быть, он полагал, что аудитория состоит из совершеннейших бестолочей, которым информация в обоснование того или иного утверждения вовсе не нужна.
В приведенной цитате Исаев говорил о ситуаиции, связанной с «Атифашистскоим пактом», так и оставшимся пустой декларацией. Именно по причине пустопорожнОсти данной затеи у Исаева появились «некие отморозки…». Так-так-так! О чем это он? Почему это «после пакта»? А до пакта (как его назвали в насмешку — пакт Исаева-Риббентропа) ничего не было? Выходит, пакт как-то не так был воспринят в обществе, раз информационное пространство впустило неких, как говорил Исаев, «отморозков», отвергавших пакт и вставших на защиту русских интересов от этого самого пакта. И тут становится понятно, о ком «историк» судил-рядил. Конечно же, о партии «Родина», которая в фарсе участвовать отказалась, зато в информационном пространстве, несмотря на фантасмагорическую кампанию клеветы, все же выжила и получила своих сторонников. Потом (осенью 2006) ее все же угробили, но сторонники-то остались! И вот об этих людях — на ком держалась «Родина» — и говорил Исаев. Фамилии перечислять не надо, поскольку все они указаны в «списке Гельмана» — растиражированном властью списке «неофашистов». Но вернемся снова к тексту выступления Исаева, к его попыткам отыскать в своей гнуснопрославленной «партии власти» некую «русскую политическую культуру».
