Расчет строится на том, что наименее благополучные страны еврозоны привязаны к евро капельницей финансовой помощи. Такие еврогиганты, как Германия или Франция, стреножены огромным количеством обязательств. А Суоми — кошка, которая вполне может гулять сама по себе. Словом, если кому и начать пробовать на вкус жизнь после евро, то финнам.
Пока что прогноз вроде бы подтверждается: Spanic в разгаре. Доходность десятилетних испанских облигаций устойчиво держится около красной черты семипроцентного уровня, то и дело ее перепрыгивая. Долго в таком напряжении Испания не продержится. И, значит, вскоре следует ждать новой мольбы о помощи. А там не за горами и Quitaly с Fixit`ом.
Впрочем, еврокризис опрокинул уже немало самых, казалось бы, безупречных схем. Но одной из бесспорных истин является огромный контраст между экономическими укладами Севера и Юга Европы. Особенности южной модели в свое время вывел на чистую воду испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в книге «Восстание масс»: «Всюду, где торжество массы растет, например, в Средиземноморье... правление сводится к тому, чтобы постоянно выпутываться, не решая проблем, а всеми способами увиливая от них и тем самым рискуя сделать их неразрешимыми». С момента опубликования этих строк прошло уже более 80 лет, а звучит, увы, актуально.
Конечно, на Севере имеются свои заморочки, но они, по крайней мере, не мешают властям держать в порядке свои бухгалтерские книги. По мнению евроскептиков, единая валюта в ее нынешнем виде подходит всего для пяти экономик: Германии, Австрии, Нидерландов, Финляндии и Люксембурга. Для прочих она слишком «тяжела», что выражается прежде всего в более низкой конкурентоспособности. Франции, например, чтобы выйти на уровень Германии, нужно снизить стоимость валюты и/или экономические издержки на 20—25 процентов, Греции — на 50—60 процентов.
«Брюссельские изобретатели единой валюты наивно полагали, что денежная разверстка, наложенная на Германию, Австрию и Голландию, не только приблизит другие страны по уровню жизни к вышеперечисленным, но и уравняет менталитеты», — говорит австрийский экономист Михаэль Херль. В этом, собственно, и состоит родовой дефект евросистемы. Попытка создать новую историческую общность потерпела крах. Стабильность еврозоны зиждется на масштабном перераспределении денежных средств с Севера на Юг. Но предел терпения, похоже, достигнут. «Торжество масс» подошло к концу. Начинается «восстание касс».
Во что-то вступили / Дело / Капитал
Во что-то вступили
/ Дело / Капитал
«Пусть противники ВТО для начала привлекут к ответственности либералов коррупционной закваски лихих 90-х, по-прежнему находящихся у власти»
Вот скажите, если вы путаете газ с тормозом в своем раздолбанном тарантасе, изменения в Правилах дорожного движения помогут вам научиться ездить? Так и с ВТО: приобщение к цивилизованному порядку передвижения по мировым торговым дорогам отнюдь не означает мгновенное превращение вчерашнего чайника на списанных «Жигулях» в профессионала экстра-класса за рулем представительской иномарки.
Образное сравнение, доходчивое. Иллюстрирующее мысль, что проблемы наши после вступления в ВТО никуда не денутся, поскольку кататься можно и на развалюхе, да что там — на велосипеде. Но все же хочется, чтоб было «как у людей», на худой конец, как у соседей по дворовой автостоянке «СНГ». Об автобонзах из теплых боксов «Золотой миллиард» даже не помышляем, они живут на другой планете.
Закроем гаражную тему: для нас последствия вступления в ВТО будут менее плачевными по сравнению с украинцами, в свое время запрягавшими политику впереди экономики, или с киргизами, которым когда-то пришлось переучиваться с правостороннего на левостороннее движение. Но объегорить Украину нам удалось не потому, что мы такие продвинутые, а по причине более чем двадцатилетней эксплуатации одной и той же сырьевой модели, не требующей ничего, кроме периодической продувки инжектора и эпизодической замены катализатора. Зато понтов хоть отбавляй — «все козлы, а я улитка».
Наши пенсии и зарплаты пахнут нефтью с газом, а не коровьими лепешками или «айпэдовским» ароматом. Так чего же сокрушаться, что цена пересдачи на новые нормативы торгового вождения составит, по успокаивающим расчетам Минэкономразвития, всего 445 миллиардов рублей на 2013—2014 учебные годы?
Правда, если приплюсовать тарифные потери в 2013 году (188 миллиардов рублей) к предполагаемому дефициту федерального бюджета (триллион рублей), то плата за входной билет получится нарядной. Но снявши голову, по волосам не плачут — по итогам 2011 года только от начисленного возмещения НДС экспортерам (в первую голову сырьевикам) казна недополучила 1254,4 миллиарда рублей. Другой пример: в 2011 году в офшоры только в виде «прямых инвестиций» перечислено 44,3 миллиарда долларов (65,8 процента от всех прямых инвестиций российских компаний и банков за рубеж). Сколько утекло по другим статьям, точно не знают ни в ЦБ, ни в Росфинмониторинге.
Да, уровень тарифной защиты российского рынка, та самая плата за вход, снизится. В 2012 году средний таможенный тариф составляет 9,5 процента, в 2013-м он снизится до 7,4 процента, а в 2014-м — до 6,9 процента. Однако многие ангажированно подзабыли, что еще в середине нулевых средний российский тариф был выше 12 процентов. Кроме того, уменьшение тарифной нагрузки — общемировая тенденция. Китай при вступлении в ВТО в 2001 году понизил средний уровень таможенного тарифа с 15,3 до 11,5 процента (в 2010 году — до 9,8 процента), а в Европе (на внешней границе ЕЭС) еще в начале 80-х средний таможенный тариф составлял всего 4,6 процента.
Ах, Китай сначала провел модернизацию, а потом вступил в ВТО? Ну-ну. А кто же нам мешал сделать то же самое, начиная с момента возобновления переговоров о вступлении в 1995 году? Пусть противники ВТО для начала привлекут к ответственности по-прежнему находящихся у власти либералов коррупционной закваски лихих 90-х, а потом вновь примутся отрабатывать деньги ворюг-собственников немногих оставшихся в стране промышленных предприятий. Именно эти жулики заряжают нынче страшилки про ВТО. Ребятки боятся не конкуренции, а снижения офшорной ренты, получаемой в результате ухода от налогов и монополии на внутреннем рынке. К тому же вступление в ВТО — удобный повод избавиться от выжатых активов, например при помощи банкротства. Одиозные семинары, предвзятые круглые столы, псевдонаучные исследования, негативный пиар — все это стоит огромных денег. Или кто-то наивно поверил, что эти прощелыги вдруг озаботились чаяниями простого народа?
Кстати, о народе. На нем вступление в ВТО не отразится никак. Российский потребительский рынок и так завален импортом под завязку, помимо этого, на нашем базарчике установилось ценовое равновесие, так какой же смысл импортерам или торговцам снижать цены на иностранную продукцию или завозить больше товаров? Либеральные сказки, что торговля, а с ней налоговая база вырастут — от лукавого: какой резон покупать второй холодильник или телевизор на чердак? А сахар или колбаса — солить их, что ли?
Итак, итог. Цвета светофоров не поменяются, разметка изменится незначительно, штрафы за неправильную парковку останутся. Как и наш нефтегазовый рыдван, отстающий от пелетона все больше. Надежд поменять его нет никаких, и что будет с пассажирами, когда он окончательно развалится, одному богу известно. Впрочем, дело не в пассажирах. Проблема в прокладке. Да, да, между рулем и сиденьем.
Стоит ли ожидать снижения цен после вступления России в ВТО? / Дело / Бизнес-климат
Стоит ли ожидать снижения цен после вступления России в ВТО?
/ Дело / Бизнес-климат
После вступления России во Всемирную торговую организацию таможенная пошлина на ряд импортных товаров будет отменена. Согласно логике за этим должно последовать снижение цен. Пока что это голая теория — опыт некоторых стран показывает, что от вступления в ВТО ценники в магазинах доступнее не становятся. От +5 (да) до –5 (нет)
После вступления в ВТО мы прогнозируем снижение цен на электронику в пределах нескольких процентов. Вероятно, в перспективе двух-трех лет. Однако следует отметить, что появление новых технологий производства значительно больше влияет на снижение или повышение стоимости продуктов, поэтому нельзя с уверенностью говорить о прямой зависимости между вступлением России в ВТО и уровнем цен. В любом случае остаются единые правила конкуренции, и, если говорить о компании Panasonic, мы не ожидаем появления особых выгод и конкурентных преимуществ от этого шага.
