доступно лишь очень тонкому, привилегированному слою населения. Что всего три процента жителей Земли летают на самолетах чаще одного раза в год.
Совершая всего один перелет из Мюнхена в Гамбург, я оставляю в атмосфере больше углекислого газа, чем выбрасывает за целый год среднестатистический африканец со всеми его делами и потреблением. Каждый день между городами Германии снуют 65 000 авиапассажиров. В 2018 году более 23,5 миллионов человек воспользовались самолетами для перемещения внутри страны. Среди них, по всей вероятности, много тех, кто сортирует домашний мусор и симпатизирует Грете Тунберг. Они отдают себе отчет, что один внутренний рейс между Берлином и Мюнхеном это примерно 122 кг CO2? Они понимают, что на фоне этой цифры вся экономия, которой они добиваются ездой на велосипеде, покупкой местных продуктов, использованием многоразовых стаканов и энергосберегающих лампочек, выглядит совершенно бессмысленной? Хуже обстоит дело только с потреблением мяса (см. главу о еде). Они понимают, что, по сравнению с огромными экологическими издержками, выигрыш во времени пренебрежимо мал? Тот, кто летит из Мюнхена в Гамбург, тратит время на поездку в аэропорт и из аэропорта, на очереди и прочую суету. Выигрыш во времени всего 60 минут, а выбросы CO2 в атмосферу увеличиваются в 13 раз. Не говоря уж о выбросах серы и частиц сажи.
Может быть, есть некий глубинный смысл в том, что новый берлинский аэропорт БЕР стал бесконечным долгостроем? Может быть, аэропорт сам знал, что строить его глупо? Ведь Германия не нуждается в очередном крупном аэропорте: они есть во Франкфурте и Мюнхене, а также в Цюрихе, Вене и Амстердаме. Со стратегической точки зрения в Центральной Европе уже построены как минимум два лишних транспортных узла. Стоило бы отказаться от прямого сообщения между большинством пунктов назначения, используя небольшие аэродромы как места доставки пассажиров к одному (пусть даже к трем) узлам. Ведь БЕР строили не для улучшения трафика, а по настоянию политиков, которые решили, что еще один гигантский аэропорт повысит престиж Берлина. По-хорошему, БЕР нужно немедленно снести, а на его месте воздвигнуть памятник бредовой транспортной политике. Или сделать его скромным региональным пересадочным пунктом, связав с Мюнхеном, да хоть бы и с Варшавой. Идея, что каждому городу чуть больше Падерборна необходим собственный международный аэропорт, давно устарела. Это чистое безумие. Как и все субсидии, которые до сих пор получает воздушный транспорт.
Чтобы избежать запретов или справедливого налогообложения, авиационное лобби пускает в ход волшебное слово «возмещение» или «компенсация». Компенсация означает, что за каждую тонну CO2, выброшенную в атмосферу во время одного полета, взимается дополнительная плата, которая затем перечисляется организациям типа «Атмосфэр» или «Майклаймит», а те, в свою очередь, на эти деньги финансируют проекты по защите климата где-то там, в третьем мире. Проблема в том, что никто не может проверить, как используются эти поступления, а многие из так называемых проектов по охране среды совершенно бессмысленны. В частности, неоднократно подвергались критике проекты по защите джунглей. Потому что вырубки просто переносились в другое место. Выходит, в момент бронирования мы добровольно, одним кликом повышаем цену билета, впрыскивая деньги в новомодную отрасль экономики — торговлю сертификатами. И благодаря нашей нечистой экологической совести, смекалистые люди быстро становятся очень богатыми. Компенсация — это цена индульгенции, сомнительная в моральном отношении плата за отпущение грехов. Она рассчитана на людей с огромной покупательной способностью, чтобы они могли и впредь так же неутомимо летать на авиалайнерах по всему свету. Купи себе индульгенцию и с чистой совестью сразу же бронируй очередной рейс на Карибы.
Вместо того чтобы поощрять культурную перестройку, организации типа «Атмосфэр» как бы от имени общества оправдывают роскошный образ жизни богачей. По их логике было бы недурно принципиально летать только на личном вертолете и плавать только на личной яхте, как Леонардо ди Каприо. Просто для этого нужно каждый раз покупать делянку в джунглях.
Кстати: один колумнист из журнала «Тайм» предложил распространить этот принцип на другие сферы жизни. Узаконить, например, компенсационную плату для плохих родителей. Если ты бьешь своего ребенка, изволь компенсировать причиненный вред, пожертвуй несколько евро в какой-нибудь Фонд защиты детства. Чтобы показать абсурдность идеи «возмещения», два англичанина открыли в интернете сайт www.cheatneutral.com. Эти шутники предлагают ввести в практику компенсацию за адюльтер. Хочешь ходить налево, уплати несколько евро компенсации и греши дальше с чистой совестью. А твои денежки будут перечислены в какой-нибудь консультационный центр для супружеских пар или фонд поощрения супружеской верности.
* * *
Понятно, что возвращение в эпоху «Пан-Американ» и прочие абсурдные идеи вроде компенсации — всего лишь красивые фантазии. Но есть ли другие, хоть сколько-нибудь реальные возможности как-то притормозить, как-то преодолеть безумие частых полетов? Только в Германии количество пассажиров за два десятилетия удвоилось, а количество рейсов из Германии в другие страны за тот же период увеличилось более чем в три раза.
Пожалуй, наиболее конкретное предложение выдвинул немецкий эколог Михаэль Копац. В качестве первого шага он предлагает строго лимитировать, ограничив современным уровнем, число пассажиров и количество взлетов и посадок в аэропортах. Повысив таким образом КПД самолетов, нужно сделать следующий шаг — ввести запрет на особо сомнительные внутренние рейсы. И очень скоро эти меры привели бы к значительному снижению парниковых газов, вызываемых воздушным трафиком. Но гораздо важнее, говорит сторонник антироста, экономист Нико Паэх, культурное преображение, и оно должно исходить от нас, от общества. «Культурное преображение никогда не происходило в обществе, не созревшем для него. Сначала его испытывают энтузиасты-пионеры, чтобы прочие могли ориентироваться на них и подражать им. Все начинается с малого. Это называется горизонтальным умножением или социальной диффузией». В какой-то момент, благодаря человеческим контактам, зрелищности, конфронтации и имитации, войдут в моду, станут популярными новые культурные практики. И только тогда на них, возможно, отреагирует политика. «Не стоит рассчитывать на политические партии, имеющие большинство в парламентах. Дело обстоит как раз наоборот: это мы должны измениться, чтобы изменилась политика», — пишет Паэх.
Итак, изменение взглядов — это культурная, а не политическая задача, и именно здесь вступает в игру каждый из нас. Кто, как не мы, та часть населения, которая читает книги, пристойно одевается и ест с помощью ножа и вилки, подаст пример обществу? Право на путешествия не относится к числу неотъемлемых прав человека. Дворяне и крестьяне когда-то вообще не путешествовали. Путешествовали те, кто был вынужден это делать: купцы, монахи, разбойники с большой дороги. Как пишет Юваль Ной Харари в «Краткой истории человечества», богатому человеку Древнего Египта не пришло бы в
