– А очные литературные семинары?
Олди: Очные – нормально. Мы же восемьдесят процентов информации получаем из интонации, выражения лица, мимики и жестикуляции. Более того, вы правильно сказали, – семинары. Не конкурсы, а семинары. Мы же победителей здесь не определяем!
– У меня такой больной вопрос. Я думаю, что многие авторы с этим сталкивались, пока еще не стали мэтрами. Есть некие границы жанров – космоопера, фэнтези – и иногда трудно в них удержаться. Хочется пофилософствовать в космоопере, хочется из фэнтези сделать панк. Такие книги издательства не очень любят брать. Стоит ли стараться удержаться в привычных границах, или надо идти напролом – в десять издательств посылать, надеясь, что возьмут в одиннадцатом?
Олди: Мы можем лишь ответить, как в таком случае поступали мы. В свое время мы тоже были никому не известными авторами – все через это проходили, по-другому не бывает. И нам сказали: «Мы вас напечатаем, гонорар хороший заплатим, но только третью часть книги надо выкинуть, а во второй женить героя на принцессе». Мы ответили: «Закрыли тему. Гуд бай, май френд, гуд найт!»
– Над чем же так издевались?
Олди. Над «Дорогой». Ну и что: в итоге роман выдержал уже с десяток переизданий. И перевод на ряд языков. Поэтому мы не беремся советовать всем, но скажем так: если вы хотите создать настоящее художественное произведение, по крайней мере, такое, каким вы его задумали, а не мечтаете, чтобы его любой ценой напечатали – поступайте, как сами считаете нужным, а не как велит издатель.
Да, тема болезненная. Здесь есть два варианта – лечь под формат (кто умеет грамотно писать, в состоянии это сделать) или пробиться к читателю, ломая стену… Казалось бы, первая мотивация – верная: ну, сейчас я продамся поудобнее, заработаю себе имя, а потом буду делать то, что считаю нужным. Но дивных итогов такого «подвига» мы не знаем. Может быть, вы нам подскажете, кто начинал с формата и прорвался в настоящие писатели? Причем, сознательно начав с формата? Раз-другой-третий издался "в рамках", а после этого, наконец, стал ваять нетленку?
Второй вариант чертовски труден – это биться лбом в стенку: пишу то, что хочу, и долблю стену, долблю, долблю! «Дюну» Херберта двадцать издательств отвергло. А Джека Лондона сколько послало? – кажется, шестьдесят! У этого подхода есть серьезный минус: можете так и не прорваться. И серьезный плюс: если прорветесь, то колебания рынка вам будут безразличны. У вас будет энное стабильное количество читателей – не тех, которые читают фантастику вообще и вас в том числе, а которые ищут на прилавках вашу фамилию. И тогда издатель знает: у этого автора мы даже поваренную книгу возьмем. Его фамилию берут его читатели. Кроме того, это будут именно ваши читатели.
Поэтому каждый выбирает по себе, как писал Левитанский. Два способа – других мы не знаем.
– Что такое нейролингвистическое программирование, и как может автор использовать это в своем произведении?
Олди. Кого программируем? Читателя? Издателя?…
Специально курс НЛП мы не изучали. Как и любая отрасль знаний, или практического умения, она нуждается в серьезном изучении. А мы здесь авторитетами или специалистами не являемся. Из того, что читали в научных статьях и трудах, поняли следующее: НЛП – это использование устойчивых ассоциативных связей и типовых реакций на вербальные раздражители. В нашем случае имеется в виду письменный текст, хотя это же может быть использовано и в устном варианте. Возьмем самые простые, примитивные примеры, от которых уже можно танцевать к более сложным: дети и животные в книге почти всегда вызывают симпатию. Хотите зацепить читателя на эмоциональном или, если угодно, на сентиментальном уровне? – значит, нужно ввести в качестве персонажа ребенка (желательно несчастного, обиженного и обездоленного) или животное (желательно покалеченное, бездомное, брошенное или больное). Сочувствие в 90 % случаев обеспечено. Поймав читателя на крючок сочувствия, можно дальше под созданную эмоцию вкладывать заранее приготовленные мысли и идеи – защитный барьер пробит, идеологию теперь легче продвинуть в подсознание читателя.
В третьей книге романа «Ойкумена» – "Кукольных дел мастер" (планируется к выходу в конце 2007-го года) – мы сформулировали прямо в тексте близкий к этому тезис: трехногая собака вызывает сочувствия больше, чем одноногий человек. Вот здесь для нас и кроется один из корней НЛП: я начинаю описывать ситуацию, вызываю типовой раздражитель – пошла реакция.
Хотя в полном объеме НЛП, как оружие писателя, на наш взгляд не может быть использовано. Воздействие художественной литературы существенно отличается от чистого программирования мыслительных реакций и процессов. Задача программирования – чтобы оно сработало потом, в неизвестной ситуации, когда в свою очередь сработает предусмотренный детонатор. А во время чтения книги ставятся совершенно другие задачи.
Придумать форму НЛП-программирования, чтобы тираж книги разметали, как семечки? Мы не уверены, что такое получится. Подозреваем, что иногда бывают случайные попадания в "болевые точки", когда сходятся несколько факторов – это тоже можно считать отчасти программированием. Есть ли НЛП в «Ромео и Джульетте»? – вряд ли. Тогда и слова-то такого еще не знали. Есть сильные страсти, есть переживания, яркие персонажи, трагедия людей – и без всякого программирования получилась великая вещь, на века. А НЛП, пожалуй, используется для достижения утилитарных, прикладных целей. Не вызвать эстетический восторг или сопереживание читателя, а под него протолкнуть какие-то идеи или реакции, зачастую сомнительного толка.
Если писатель уверен в собственных идеях, считает, что люди должны в это поверить, проникнуться и т. д., он будет излагать это в художественной форме без запрещенных приемов. Как говорил Вини Пух: "По-моему, так."
– Что такое талант?
Олди.Талант – это десять процентов бога и девяносто железной задницы.
