В блестящей компании «отказов, о которых мы сожалеем», в издательстве «Боньер» особое место занимает неравная пара — «Пеппи Длинныйчулок» и Оскар II. Издательство «Нурштедт», благосклонно отнесшееся к августейшему стихотворцу, выпустило множество прибыльных изданий его опусов.
Странное обстоятельство, что королевская особа пишет не хуже других поэтов, снискало ему славу великого скальда. Стихи Оскара II переводились на многие языки. Впрочем, нет ни малейшего повода порицать за эту шумиху его самого, корить следует тогдашнюю эпоху, читающую публику и критиков, которые осыпали его непомерными похвалами. После смерти Оскара его лирику не переиздавали.
На склоне лет он заявил, что юношеские его стихи все же не так хороши, как он надеялся, — высказывание, обычное для большинства поэтов, достигших солидного возраста. Зато убеленный сединами монарх очень гордился созданными к концу жизни «философскими сочинениями», в которых заметны влияния каббалистики, дзен-буддизма и нумерологической мистики. Для позднейших поколений они довольно неудобоваримы и имеют весьма мало общего с тем, что ныне называют философией.
Оставил Оскар и обширные мемуары, изданные спустя пятьдесят с лишним лет после его кончины и обеспечивающие весьма поучительную возможность заглянуть в его духовный мир. Как выяснилось, он был еще реакционнее, предвзятее и равнодушнее к общественному развитию, чем полагали современники. И все же он предстает и более симпатичным. Читатель чувствует, насколько искренне он убежден в пользе своего стремления вспять. Он верил, что в норвежском вопросе предпринял героические усилия, тогда как на самом деле выглядело это пародией, а ныне большей частью комично или трагикомично.
Современной биографии Оскара не существует в отличие от его брата и деда. Вероятно, из уважения к его потомкам. Во всяком случае, профессор литературы и член Академии Мартин Ламм[33] сослался на то, что сын Оскара II, Густав VI Адольф, еще жив, когда Ингемар Хедениус в свое время подал ему эту идею, которая поначалу привела его в восторг. Зато об Оскаре II имеется множество документальных материалов — и собственные его мемуары, и масса компетентных подробных исследований его политики, не говоря уже о вышедшей в 1979 году замечательной книге Гермунда Миканека «Великий скальд», о его отношении к литературе. За отсутствием квалифицированной современной биографии старого короля Оскара книга Миканека лучше многих хваленых биографий. Редко с веселой улыбкой извлекаешь столько поучительного.
Тем не менее можно составить себе, к примеру, представление об «Оскаре II и женщинах».
В ранней юности он был влюблен в красавицу Камиллу ав Харменс, обыкновенную дворянку, вовсе не знатного рода, а потому в невесты принцу не подходящую. Это единственная в его жизни серьезная, бескорыстная любовь, и спустя много лет после замужества Камиллы он помогал ее родне, в частности назначениями на военные посты, вызывавшими бурные простесты генералитета.
Вместо возлюбленной Камиллы ему досталась в жены немецкая принцесса София Нассауская, моложе его на семь лет. Поженились они в 1857 году, и брак был, понятно, по расчету. Много позже в письме к Снойльскому[34] Оскар II намекал своему другу-поэту, что король и королева не соединены такой любовью, как сам Снойльский и его Эбба. Что правда, то правда. Впрочем, София была хорошей матерью их детям, и это прекрасно. Будучи герцогской парой, они жили на площади Густав-Адольфс-торг, во дворце наследного принца, где ныне размещается Министерство иностранных дел.
У супругов родились четыре сына — сплошь долгожители: Густав (V), Оскар, Карл и Евгений, дожившие соответственно до 92, 93, 90 и 82 лет. София явно отличалась умом и прагматизмом. Родители не нанесли четверым сыновьям психологической травмы, постигшей их отца и дядю. Они посещали обыкновенную школу — понятно, частную, для мальчиков из высшего общества, — но по крайней мере общались со сверстниками и, по всей видимости, чувствовали себя хорошо. Среди школьных товарищей был, в частности, будущий лидер шведского рабочего движения Яльмар Брантинг[35]. Когда мало-помалу выяснилось, что будущий престолонаследник Густав если и не совершенно бесталанен (а именно так и думали), то, во всяком случае, весьма отстает в развитии, королева настояла организовать для четверых мальчиков дворцовую школу, чтобы Густаву не приходилось срамиться.
Вне дома, где королева София со временем становилась все более религиозной на современно-пиетистский, не строго традиционный манер, отец четверых сыновей Оскар II частенько утешался с актрисами, женами оптовиков и прочими доступными дамами. В частности, одна из жен оптовиков, выражаясь напрямик, крутила и с ним, и с его родным братом Карлом. Актриса Мария Фриберг, одно время находившаяся на положении метрессы, родила двух сыновей и выступала на сцене с королевской монограммой в свадебном венце. С оскарианцами обстоит так же, как с викторианцами, — двойная мораль, лицемерие окутывают страсти словно легкая, мало что скрывающая утренняя дымка.
С трогательным постоянством король в молодые годы настаивает, чтобы его любовницы получали главные роли, а в начале XX века — чтобы главные роли получала Аманда Персонн, его дочь от одной из жениных белошвеек и «одна из четырех его внебрачных отпрысков, посвятивших себя театру».
Пикантность частной жизни Оскара II, весьма малооригинальной для короля, состоит, разумеется, в том, что он выступал как верховный блюститель морали, лично осуждал Августа Стриндберга и прочие символы безнравственности, а сам украдкой крутил романы с разными дамами. Мало того, он собирал порнографические сочинения и картины, на королевской яхте «Дротт» сидел перед дамской купальней в Марстранде («Чюлахольм») с биноклем наготове, чтобы насладиться видом зрелых и юных женских прелестей, а вечерами слушал в мужской компании непристойные стихи, которые даже современные литературоведы не рискнули воспроизвести в печати; собственные его опусы такого жанра не настолько ужасны, но достаточно скабрёзны.
Но как, собственно, в точности звучали скабрёзные вирши фон Брауна[36], так его веселившие? В общем-то мы видали вещи и похуже, и не где-нибудь, но в воскресных приложениях к «Свенска дагбладет» на исходе XX века. Так что пусть существуют.
Для прежнего поколения культуррадикалов Оскар II, как уже говорилось, являл собой идеальный объект ненависти. У людей более позднего времени, которым знакомы рассказы о частной жизни ДжонаФ. Кеннеди, советского деятеля Берии или, скажем, великого кормчего Мао Цзэдуна, истории о двойной игре Оскара II вызывают лишь мягкую усмешку. Разумеется, он был лицемер, мы всегда так считали. И очень здорово, что теперь можно узнать, в чем это выражалось.
Когда пишут об эротоманской жизни Жоржа Сименона[37], большей частью испытываешь к нему жалость. Правда, он и лицемерием в этой области не отличался.
В годы правления Оскара II наряду с множеством других событий имели место забастовки в Сундсвалле в таких масштабах и формах — пришлось вызывать войска, — что 1879-й стал памятным годом в истории шведского рабочего движения. Тогда же Стриндберг опубликовал «Красную комнату» и при всем своем оппортунизме, резких метаниях, шалопайских манерах и коварстве все-таки сделался для прогрессивных сил символической фигурой по причине своей художнической гениальности. (Когда же его оценят заново?) Была основана Социал-демократическая партия (1889), в Швеции появился первый автомобиль (1891), распалась уния с Норвегией (1905), а в год кончины Оскара был принят закон об избирательном праве, предоставивший всем взрослым мужчинам право голоса на выборах во Вторую палату.
Оскар был консервативен по воспитанию, положению и кругу общения, как и следует ожидать, и не только враждебен к радикалам и растущему рабочему движению, но почти не способен даже усмотреть маломальскую правомочность либеральных движений. В одном из разговоров о забастовках вообще он сказал: «Н-да, они теперь так много бастуют и шумят! То ли дело в моей молодости: сорок розог — и все довольны».
Он был против всего того, что мы сейчас воспринимаем как начало новой, более равноправной и просвещенной эпохи, и против значительной части искусства и литературы, что прокладывали новый путь: «Я ненавижу эту современную писанину, как и сугубо современную живописную пачкотню, которой многие так восхищаются».
В политике Оскар II старался усилить королевскую власть — после капризов Карла XV и его безразличия к деталям. Король всячески тормозил парламентаризм, его правление — сплошная непрерывная оборона. И оборонял он не только собственные королевские интересы, в консервативных кругах и среди высших чиновников существовала сильная антипарламентаристская группировка; шведский философ-классик Бустрём даже разработал учение о государственном праве, согласно коему королевская власть, правительство и чиновники стоят выше групповых и партийных интересов. Да и в шведской конституции ничто не предписывало парламентаризм.
