Одним из влиятельных членов «Комитета-300» является, как уже говорилось, Г. Киссинджер, который выполняет в этом тайном правительстве обязанности стратегического аналитика и дипломата. Он пользуется гигантским интеллектуальным, информационным, экономическим, финансовым, политическим и организационным потенциалом мирового правительства, то есть, по сути, обладает колоссальным могуществом.
Каким же образом Г. Киссинджер решал задачи, требующие фактически изменения конфигурации международных отношений? В данном случае Г. Киссинджер использовал изобретенную им «челночную дипломатию», которая оказалась гораздо эффективней традиционной дипломатии и которая носит тайный характер. Как-то раз во время интервью журналист попросил Киссинджера пояснить на примере, в чем ее смысл.
«О, это очень просто, — улыбнулся Киссинджеp. — Допустим, я прихожу к Рокфеллеpy и спрашиваю:
— Послушайте, Рокфеллер, вы хотите заполучить в зятья «крутого» сибирского мужика?
— Что за идея взбрела вам в голову, — недоумевает Рокфеллер. — Зачем мне это?
— А если он — клиент швейцаpского банка? — настаиваю я.
— Это другое дело, — говорит он.
Дальше — совсем просто. Я иду в банк и спрашиваю:
— Хотите, чтобы вашим клиентом стал «крутой» сибирский мужик?
— Этого еще нам не хватало! — возмущается директор банка.
— Ну, а если он — зять Рокфеллера? — говорю.
— Это меняет дело, — заинтересовывается директор банка.
Теперь наступает завершающий этап. Я приезжаю к «крутому» сибирскому мужику и предлагаю:
— Хочешь жениться на американке?
Он пожимает плечами:
— Зачем это мне?
Я снабжаю его дополнительной информацией:
— А если она — дочь Рокфеллера?..
— Ну, это — совсем другое дело, — соглашается он.
Остается — сущая ерунда.
Я посещаю дочь Рокфеллера и спрашиваю ее:
— Хочешь выйти замуж за клиента швейцаpского банка?
— Эка невидаль! — отвечает она. — Таких клиентов вокруг — пруд пруди. Выбирай любого…
— Ну, а если он — «крутой» сибирский мужик?
Выражение ее лица меняется.
— Так бы сразу и сказал!»
Перед нами фактически используемая Г. Киссинджером такая социальная технология адаптивности еврейской цивилизации, как технология косвенного управления жизнедеятельностью общества или сообщества стран на международной арене.
Данная социальная технология косвенного управления предполагает тайную политику (и дипломатию), которая будет эффективной и приведет к определенным результатам только тогда, когда тайное управление социальными процессами является последовательным, когда оно длится определенное время и когда оно основано на знании закономерностей управления обществом[82].
Поэтому рассмотрим внутренние механизмы установления новых отношений администрации президента Р. Никсона, использованные челночной дипломатией Г. Киссинджера. Эти механизмы секретной челночной дипломатии Г. Киссинджера прекрасно описаны в интересной и фундаментальной монографии Д.Э. Дэвиса и Ю.П. Трани «Кривые зеркала», которые мы и приведем.
В январе 1969 года Р. Никсон в своей инаугурационной речи акцентировал внимание на проблеме Китая, подчеркнув, что ни один народ не должен жить в условиях «озлобленной изоляции». После этого им было дано указание Совету национальной безопасности подготовить всеобъемлющий обзор политики Америки в Китае. В связи с этим Г. Киссинджер информировал госсекретаря, министра обороны и директора ЦРУ, что задание поручено межведомственной группе Совета национальной безопасности по Восточной Азии и что ее «исследование должно содержать альтернативные мнения и трактовки всех связанных с этим вопросов». В этом проявился его еврейский менталитет, согласно которому при решении сложной задачи необходимо двигаться во всех возможных направлениях, выдвигать все гипотетические альтернативы.
Международная ситуация складывалась таким образом, что во время встречи с Р. Никсоном в Париже президент Франции Шарль де Голль подчеркнул центральный характер советской угрозы для послевоенной Европы, что теперь Советский Союз слишком озабочен отношениями с Китаем, и поэтому они не могут одновременно бороться с Западом. Затем он сделал вывод о необходимости Советского Союза «сделать выбор в пользу сближения с Западом» и посоветовал Р. Никсону признать Китай «прежде чем Китай заставит вас сделать это своим мощным развитием». После этой встречи Р. Никсону был представлен доклад межведомственной группы Совета национальной безопасности по Восточной Азии «Китайская политика Соединенных Штатов» (NSSM-14), датированный 29 апреля 1969 года, был готов, представляющий собой первый значимый официальный анализ ситуации в Китае.
В нем отмечалось, что, несмотря на то, для США Китай не представлял непосредственной угрозы, вся Азия «чувствует тяжесть темной махины Китая, и многие считают, что Китай имеет притязания на статус великой державы, в том числе на членство в Совете Безопасности ООН. Соединенные штаты особенно беспокоила «мистическая сила» Китая, которая вредила образу Америки, а также и его враждебное отношение со времен корейской войны. Доклад рассматривал «природу китайской «угрозы» интересам Америки и «возможные цели и решения в наших отношениях с Китаем». Существующая враждебность была названа следствием идеологических расхождений, национальных устремлений и оборонительных действий США в Азии. Согласно докладу, эти причины никуда не исчезнут, поскольку коммунистическая диктатура в Китае сохранится и военная мощь КНР будет нарастать, даже несмотря на возможность некоторых изменений в постмаоистскую эру. Кроме того, другие азиатские государства также испытывают тревогу по поводу устремлений Китая. В результате может произойти увеличение вероятности признания КНР другими государствами. Ведь Пекин хочет, чтобы его признали, примирились с ним и подражали ему, другими словами, «чтобы к нему относились как к великой мировой державе, главному источнику и лидеру революционной идеологии, а также стремится установить контроль над Тайванем». Цели Китая были ограничены проблемой в сельском хозяйстве, политической неразберихой и наличием лишь оборонительных возможностей вблизи его собственных границ.
В докладе исключалась геостратегическая возможность трехсторонней дипломатии Америки, Китая и Советского Союза, однако вскоре все стало развиваться именно в этом направлении. Возможно, катализатором этого процесса стало усиление атмосферы враждебности между КНР и СССР, сопровождавшееся вооруженными конфликтами на китайско-монгольской границе. Столкновения на реке Уссури (остров Даманский) весной 1969 года, возможно, способствовали тому, что доклад был отвергнут. «По иронии судьбы, — писал Г. Киссинджер, — именно «тяжелая рука» советской дипломатии заставила нас подумать о наших возможностях». В связи с подробностями столкновения на острове Даманском Г. Киссинджер писал, что инцидент на границе вызвал потрясение у китайцев, он был заинтригован тем, как неожиданно события могут вызвать непредсказуемые геополитические последствия. Конфликт на китайско-советской границе не затухал до мая. Он понимал, что вторжение советских войск в Китай (один из авторов в то время работал в Хабаровске и знал, что такая возможность существовала, однако политическое руководство Советского Союза ее исключило) может нарушить геополитическое равновесие и малейшая угроза даст Китаю возможность «вновь выйти на дипломатическую арену, а это потребует от них смягчить прежнюю враждебность по отношению к Соединенным Штатам». Здесь проявилась способность еврейского менталитета адекватно оценивать сложившуюся сложную ситуацию в мировой системе сообщества цивилизаций и переконфигурировать геополитические контуры мира.
Для достижения этой цели Г. Киссинджер создал несколько закрытых каналов коммуникации между Америкой и Китаем, один из которых был создан при помощи пакистанского посла в Вашингтоне Ага Хилали. Брат посла служил пакистанским дипломатическим представителем в Китае, а его сестра была студенткой Киссинджера в Гарварде. Президент Р. Никсон просил, чтобы канал служил единственным конфиденциальным местом контакта для всех последующих дискуссий с Китаем. Наряду с закрытым пакистанским каналом был создан еще один закрытый канал через друга Г. Киссинджера, Жана Сантини, французского бизнесмена, который много лет провел во Вьетнаме, лично знал Хо Ши Мина и играл важную роль в проведении секретных переговоров Киссинджера с представителями Северного Вьетнама. Киссинджер направил к Сантини американского военного атташе, генерала В. Уолтерса с секретным посланием для КНР, подчеркнув: «Никому, кроме президента, меня и генерала Уолтерса о нем неизвестно». Сантини и не рассказал о нем никому, кроме президента Франции Жоржа Помпиду. Это предварительное послание содержало обзор «текущих событий», связанных с переговорами между Соединенными Штатами и Китаем, а также предложение о необходимости создать надежный канал для продолжения контактов.
