Да я его не отрицаю. Я отрицаю создание мировоззренческой и пропагандистской карикатуры и на этногенетический фактор (пресловутый «фактор крови») и на расовый фактор.
И четко прослеживаю истоки этого карикатурного мировоззрения. Увлечение германским нацизмом, отсюда истеричность мышления, отсюда карикатурное преувеличение всего и вся, самый неконструктивный вариант мифологизации и антинаучность мировоззрения и идеологии.
Впрочем, спорить с этими деятелями бессмысленно. Спорить имело бы смысл в случае надежды на совместную борьбу. Однако эта публика по большей части враги. Либо ненадежные союзники, которых лучше не иметь.
И все же, откуда эта поразительная живучесть карикатурных нацистских взглядов в среде русский правых радикалов? Я долго думал над этим вопросом и пришел к выводу, что возможных причин может быть только две.
Первая. Это обычная совковская халява. Взяли на вооружение не ими раскрученный политический брэнд, и думают, что их собственную «политическую продукцию» оценят согласно этому брэнду. Нацепили немецкие свастики и думают, что стали «страшными как эсэсовцы».
На самом деле, стали не страшными, а убогими. Ибо показали, что являются обычными советскими халявщиками, желающими присосаться к чему-то готовенькому. Причем, присосаться по-советски подленько. Когда у брэнда нет законных наследников. А если и есть, то они лишены возможности заявить об этом.
Да это прямо-таки политическое мародерство.
Совершенно очевидно, что ничего своего эти халявщики сотворить не могут. Ни в идейном, ни в мировоззренческом, ни в пропагандистском, ни в политическом плане.
Это хорошо корреспондируется с аномальной ненадежностью, недееспособностью и никчемностью большинства «нациков». А также их паническим страхом отказаться от поклонения Третьему Рейху. Ибо вне всего этого они полные нули, ничтожество которых очевидно.
Итак, одна группа фанатичных поклонников нацизма это никчемные совковские халявщики, политические мародеры.
Вторая группа поклонников нацизма это желающие использовать естественные национальные чувства для обоснования своего «милитаризма ради милитаризма».
Не теория, стратегия и мировоззрение возрождения и процветания русского народа им нужны, а хождение строем. Они хотят ходить строем сами. Либо заставить это делать других, а самим «принимать парады».
Их можно назвать приверженцами определенного стиля. И они напоминают мне так и не повзрослевших поклонников нацизма из моего далекого детства среди новоподмосковных бараков.
Это группа любителей играть в солдатики. Что для взрослых характерно только для дебилов.
Так что, вполне возможно, что эти политические дебилы такие потому, что являются дебилами клиническими.
9. Кстати о хождении строем
Кстати, о хождении строем. Не поговорить ли нам, господа, о том духе милитаризации, который пронизывает иные слои наших национал-патриотов. Даже далеких от гипертрофированного поклонения нацизму. Ибо милитаризм ради милитаризма присущ отнюдь не одним «нацикам». Хотя им, прежде всего.
Эта тенденция будет посерьезнее маргинального русского нацизма. И мы, так или иначе, затронем ее несколько ниже еще не один раз. Здесь же стоит обратить внимание на некоторые детали «житейского», так сказать, плана. Которые уместно привести в этой главе размышлений, основанных на личном опыте.
«Постойте!», – воскликнет иной читатель, – «ведь вы сейчас рассматриваете отрицательные черты русского национал-патриотического движения. И вот в этой инвентаризации отрицательных черт вы выделяете присутствие военных в русском движении? Так, что ли? Как это совместить с вашим поклонением генералу Рохлину, да и с другими оговорками о бывших офицерах, судя по всему, столь симпатичных вам?».
Задав такой вопрос, читатель действительно продемонстрирует наблюдательность и аналитический ум.
Поэтому я даже усилю парадоксальность ситуации. По жизни я довольно много был связан с делами военными. Мой отец большую часть своего трудового пути прошел в ВПК. Сам я отслужил в армии и тоже довольно много занимался военно-прикладными исследованиями. У меня в жизни есть один герой и кумир – генерал Рохлин. И мой самый лучший друг профессиональный потомственный военный инженер. Полковник.
И, тем не менее, некоторые проявления военщины вызывают у меня рвотный рефлекс.
Попробую объяснить это кажущееся противоречие. Начну издалека.
Мне очень нравилась военная подготовка в МГУ. А большая часть преподавателей военной кафедры вызывала искренне уважение. Это сочетание военной направленности и университетской эрудиции просто восхищало. Я буквально обожал некоторые предметы, и, наверное, один из немногих по всем учебным дисциплинам военной подготовки читал абсолютно все, что было рекомендовано (кстати, потом, уже в Армии, я с большим удовольствием относился к командирской учебе).
Так вот, мне на всю жизнь запомнился один из преподавателей. Интеллигентный полковник читал нам курс об оружии массового поражения. Представляясь нам в начале цикла, он с милой мягкой улыбкой сказал:
– Я убийца. Хотя нет, я профессиональный организатор массовых убийств.
Думаешь, читатель, именно это вызывает у меня отторжение?
А вот и ошибаешься! Это вызывает у меня восторг корректной, академичной, технократической постановкой вопроса.
Да, пока в мире существует противостояние, разрешаемое силовым путем, надо уметь убивать.
Но убивать технократично, быстро, с минимальными затратами собственных ресурсов. В том числе, людских.
Между тем, большинство наших военных как будто забыли, для чего они существуют. Они не уничтожают врагов быстро и технократично, а изводят ресурсы собственной страны в некоем бесконечном «военно-спортивном» онанизме.
Просто ненависть вызывают у меня все эти «локальные конфликты» и «борьба с терроризмом». Это не борьба, это онанизм. Со всеми этими локальными конфликтами можно покончить быстро и сразу, применив все существующие ныне технические возможности.
Справедливости ради стоит сказать, что этот военный онанизм присущ большинству военных земли. Но можно понять американцев, которые аккуратно, «стараясь не повредить шкуру», завоевывают территории, чтобы их потом ограбить.
Но зачем, черт побери, аккуратно завоевывать территории, которым потом надо будет платить дотации из федерального бюджета?!! Эти территории надо либо тотально уничтожить со всем населением и природой, либо отпустить к чертовой матери.
Кстати, в изучении экологических и медико-демографических последствий применения оружия массового поражения я принимал участие. И скажу профессионально. Применение оружия массового поражения в локальных конфликтах не несет особой угрозы регионам, отстоящим от зоны конфликта на 300-400 километров. Так что российская территория позволяет это делать без особого ущерба.
Но военным не нужна победа, им нужна война. И наши вояки напоминают мне скотов из Минводхоза СССР, которым не нужны были эти дурацкие каналы, а нужна была их бесконечная стройка, на которой можно воровать.
Но чтобы своровать червонец, эти скоты зарывали в грязь сотню.
Точно так же действуют и нынешние путинские силовики.
И они представляют для собственного народа зло в десять раз большее, чем те, от кого они якобы «защищают».
Полагаете, так думаю я один? Вовсе нет. Так думает подавляющее большинство российских граждан. Приведу один пример. Совсем недавно в интерактивном опросе канала ТВЦ, аудитория которого отнюдь не либеральна, а скорее патриотична, терроризм как реальную проблему своей жизни оценили меньше 1 тысячи человек, а «произвол властей» свыше 11 тысяч. При этом даже материальные затруднения в нашей небогатой стране поставили на первый план около 2 тысяч.
Итак, произвол властей, обеспечиваемый силовым прикрытием всей этой совокупности носящих погоны, более, чем в 11 раз больше тревожит людей, чем терроризм, от которого эти власти (в том числе силовики) якобы защищают. Причем рэкет властей достает наших сограждан даже больше, чем несомненная бедность.
Вот как достали сволочи.
Вот такие комментарии к вопросу о том, одиноки ли те, кто мыслит как я в отношении милитаризации и бюрократизации стиля нашей жизни.
Но почему же такой явно антинародной модели поклоняются «защитники русского народа – русские националисты»? Да потому, что для них политическая борьба в национал-патриотическом спектре примерно то же, что и локальная война для вояк.
А именно, вид бизнеса (пусть иногда и опасного). Им не нужна победа. Им нужен процесс. И общность подхода определяет общность стиля.
Который можно назвать «бюрократическим милитаризмом». Именно поэтому часть правых радикалов, «социально близких» всем силовым бюрократам так привержена «национальным воинским традициям». Замшелым догмам, давно изжившим себя. Типа массовых армий, формируемым по принудительному призыву.
