Совершенно замечательны представленные в небольшом количестве графические работы (тушь, перо, акварель). Библейские листы («Бегство Святого семейства в Египет»), тема материнства, женские головки, эскизы для живописных полотен – всё исполнено изяществом и демонстрирует истинное мастерство.
Живописные произведения этого года различны и даже противоположны по настроению. «Каменщики» олицетворяют возрожденческое созидание: три мастера, написанные в духе Микеланджело крупными, массивными, являются фундаментом под каменистыми геометрическими фигурами (пирамида, цилиндр, шар, куб), как три кита, на которых держится мир – своеобразная аллегория Архитектуры. Однако позы мастеров композиционно напоминают «Несение Креста», и тогда они трактуются уже как мученики… Общая терракотовая гамма картины «Аквариум» (среднего размера рыбины, контуры аквариума, положенные сверху сачки) чуть разбавлена красным (мелкая декоративная рыбёшка), и непонятно: это жизнь, продолжающаяся в неволе и парализующей всякое движение тесноте, или уже закончившейся жизнью до отказа напичкан стеклянный саркофаг?..
Живописный «Автопортрет»: в правой руке – кисть, набравшая белой краски, а левой художница ставит защиту от внешнего мира, отгораживается, отмахивается, и – упрекающе-испуганный взгляд, устремлённый прямо на зрителя. И слёзы на глазах…
Выставка работает до 16 августа
Теги: искусство , скульптура , живопись
Воскрешение древнерусского слова
Трудно поверить, чтобы древнерусский язык, много веков назад застывший в развитии, вдруг зазвучал. На сцене Русского духовного театра "Глас" в спектакле «Корсунская легенда», премьера которого состоялась в июле, ожили и заговорили тексты русской литературы эпохи её возникновения: «Повести временных лет», «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона, древних духовных стихов. Актёрам удалось почувствовать мелодику и озвучить давно умолкнувшую речь, дать голос зачинателям русской истории: святым равноапостольным княгине Ольге и князю Владимиру. Язык глубокой древности едва ли не впервые в истории театра зазвучал как разговорный, наполнился глубокими чувствами, вновь стал языком культуры.
Первая встреча князя Игоря с юной княжной Ольгой, своей будущей женой, её пронзительный надгробный плач по убитому мужу, материнские увещевания к сыну Святославу о принятии христианства и его жестокосердные ответные слова, прения о вере князя Владимира с мусульманами, иудеями, католиками - ряд ярких сценических эпизодов, в череде которых через толщу лет зрители с удивлением услышали язык своих далёких предков. Изначально «книжное», молчаливое слово, произнесённое вслух спустя тысячу лет после своего рождения на пергаментных свитках, согретое чувством, точно «истолкованное» игрой актёров, соединённое со сценическим движением, стало родным, понятным, обрело новую жизнь, вернулось в необъятное целое – в «живой великорусский язык» Пушкина, Гоголя, Владимира Даля, Бунина.
Воскрешение человеческой души словом – не в этом ли, начиная с античности, состоит истинное предназначение театра? В воскрешении театром слова, погребённого в глубине веков, видится провидческая роль «духовного театра» наших дней. В спектакле «Корсунская легенда» святая древность обретает особый смысл, освещает прошлое России и возвещает будущее страны. Наша культура едина и неделима, её нельзя «творить заново», создавать новое, разрушая старое. Вечно живое, древнее и современное русское слово, преодолевая времена и пространства, овладевает человеческой душой, вдохновляет, роднит людей, ведёт к вере.
Валерий КИСЕЛЁВ
Теги: искусство , театр
Не высматривает ли князь Владимир со склонов Днепра приход нового Богдана Хмельницкого?
Фото: РИА «Новости»
28 июля исполнилось 1000 лет со времени кончины крестителя Руси великого князя Владимира. Его выбор определил развитие православно-русской цивилизации на долгие века вперёд. Особую актуальность этой дате придают последние события на Украине. В чём видится значение деятельности великого киевского князя для нашей страны?
Благочестие и власть
Владимир Соловьёв утверждал, что идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности. Фёдор Достоевский призывал судить о русском народе не по тёмным делам, которые он часто совершает, а по тому идеалу, который он сохранил в душе. Русь Киевская, Московская, Петербургская и снова Московская попыталась осуществить этот идеал в своём цивилизационном укладе. Насколько эта попытка удалась - об этом трудно вынести окончательный приговор. Но постараться осмыслить Россию как духовную реальность необходимо.
Как известно, христианская Русь взяла истоки в Киеве, после её Крещения Владимиром Святым в 988 году. Уже в княжение сына Владимира Ярослава Мудрого в Киеве строится Софийский собор – символ утверждения православия на славянской земле. Почти одновременно Софийский собор возводится в северо-западном центре Руси – в Великом Новгороде. София по-гречески – мудрость, и к ней стремился весь круг древнерусской культуры. Это относится к летописям ("Повесть временных лет"), эпическим сказаниям («Слово о полку Игореве»), народным былинам и духовным стихам. Особо следует отметить замечательное произведение первоначальной русской христианской мысли – «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона (середина XI века).
«Закон отошёл, и благодать и истина всю землю заполнили» – вот источник радости киевского митрополита. Закон – Ветхий Завет – исполнил свою задачу, привёл людей к крещению и теперь уступает место благодати как единственному («узкому») пути к вечной жизни. Вслед за отцами христианской церкви Иларион утверждает, что истину нельзя знать , в ней можно только быть (или не быть). Истина не есть отвлечённое знание, истина есть путь и жизнь, она покоится на вере, надежде и любви. Как раз по этой причине истину-благодать нельзя никому «доказать», т.е. принудить в неё поверить. Для того чтобы приблизиться к христианской истине, – то есть к Богу, – нужно уже пребывать в нём, нужно быть окликнутым им. «Не врагам Божиим пишем, а наследникам небесного царства», – утверждает киевский митрополит.
В отличие от Древнего Рима славянская Русь восприняла христианское послание не столько умом, сколько сердцем и душой. Учение митрополита Илариона – личная встреча, а не рассудочная схоластика. Конечно, тут сыграла свою роль и стихийность славянского язычества, и вообще мягкость («женственность») славянской души, резко отличной в этом плане от холодного римского разума.
Другая важнейшая черта мысли киевского первосвященника – ясное различение закона как способа совершенствования в наличной посюсторонней жизни – от благодати как начала жизни будущей. Здесь русская мудрость одинаково противится как Ветхому Завету, так и Риму. Смысл жизни там, хотя осуществляется он уже здесь, указывает своим современникам и вместе с тем нам митрополит Иларион И русские люди вот уже тысячу лет пытаются осуществить эту трудную правду. В иларионовском «Слове» нашла выражение совокупная древнерусская устремлённость к преобразованию земного бытия, которая первоначально проявилась в самом выборе православия князем Владимиром, в его нищелюбии и заботе о ближнем, в его отказе после крещения казнить преступников, ибо это противоречит заповедям Христа.
По словам Илариона, Владимир «всё царство Богу подчинил», и точно так же поступили вслед за ним сын его Ярослав Мудрый и правнук его Владимир Мономах. Если говорить о реализации на Руси идеала симфонии (согласия) духовной и светской власти, то она, в отличие от той же Византии, началась у нас при явном преобладании духовной власти. Неслучайно первые русские святые Борис и Глеб предпочли мученическую смерть борьбе за земной престол. В определённом смысле «Слово о Законе и Благодати» лишь обобщает и возводит к истоку соборную практику Руси, вплоть до будущих побед святого князя Александра Невского и святого князя Дмитрия Донского. «Слово» Илариона – это как бы предвиденное национальное подвижничество, которое в 1380 году выведет Русь на Куликово поле...
Таким образом, киевская и новгородская София в камне да и в мысли заложила прочное духовное основание тысячелетней России. Земное бытие Русь поняла не как самоцельное, а как относительное. Она подтвердила всемирность, а не родовую (языческую) избирательность веры. Ум (логику) русский дух принял как верующий разум. Наконец, в личности человеческой Русь с самого начала увидела образ Божий – задача человека заключается в том, чтобы восстановить в себе его подобие. Именно этим обусловлены знаменитые слова Илариона о том, что «не было ни одного, кто воспротивился бы благочестивому его (князя Владимира. – А.К. ) повелению, а если кто и не по доброй воле крестился, то из-за страха пред повелевшим, поскольку благоверие того было соединено с властью».
