В правовом демократическом социальном государстве, каким по Конституции является Россия, человеку не обязательно иметь "место работы". Ну а нужна ли писателю "профессиональная книжка творческого работника"? На встрече в клубе "Судьба человека", который был создан еще в начале перестройки Лилией Беляевой, сотрудник думского Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Е.И. Газеев произнес самую высокую похвалу этому документу, до которого не додумался в свое время идеологический отдел ЦК. "Профессиональную книжку творческого работника" согласно проекту Закона будет вести сам писатель, поскольку у нас демократия. И его дело позаботиться, чтобы издатели вносили в эту книжку записи о заключаемых договорах с указанием суммы. Запись по факту обнародования произведения вносит сам писатель. При этом у него есть право отметить, сколько лет ушло, к примеру, на создание романа, чтобы не платить сразу весь налог с гонорара, а растянуть на столько же лет. Добавлю, что в "профессиональной книжке" будет стоять страховой номер индивидуального лицевого счета в системе государственного пенсионного страхования. Причем уплата страховых взносов производится не писателем, а заказчиком. Пособия, предусмотренные законодательством Российской Федерации, выплачиваются обладателю "профессиональной книжки" по месту жительства. При отсутствии документов, подтверждающих внесение страховых взносов, это пособие составит 90 процентов минимальной оплаты труда. Но я так и не нашла в проекте Закона, кто же заплатит обладателю "профессиональной книжки" по месту жительства — в городе или в деревне. Скорее всего создадут какие-нибудь новые места для чиновников, как это принято сейчас.
В свете этого Закона писатель предстает в качестве одиночки с "профессиональной книжкой" в руках. Ну и как там будут выглядеть реалии писательской жизни? Где-то договор сорвался, где-то подвернулся заработок. Если хранить свою бухгалтерию просто в папке, последовательность событий значения не имеет. Договор с издательством и без "профессиональной книжки" договор. Каждый имеет право вести свои дела, как ему удобней. Правда, "профессиональная книжка" даст писателю льготу — бесплатно пользоваться музеями и архивами, но все, что касается его литературного труда, никоим образом не зависит от того, оформил он или не оформил свое членство в творческом союзе. В этом-то и суть Закона, направленного на понижение общественного веса творческих союзов.
По Закону они не должны "ущемлять авторские, смежные и имущественные права" и должны "стимулировать профессиональный и творческий рост" (П.17). И дальше: "Государственная поддержка творческих союзов выражается в виде целевого финансирования общественно полезных программ". Как выглядит "целевое финансирование", мы уже видели на примере литературных журналов.
Ситуация 30-х годов повторилась, но в обратном порядке. Тогда всех делали членами профсоюзов, а теперь в России власть не намерена дать профсоюзам такие же права, какими они обладают на Западе. В этом суть споров вокруг Трудового кодекса, в которых власть одерживает верх над ослабленными профсоюзами. В этом суть покровительства, обещанного неполитическим общественным организациям. Эта тенденция выражена и в Законе — в том, что профессиональные союзы писателей, художников, артистов получают статус общественных организаций, и только. Члены Пен-клуба, конечно, могут обращаться к президенту с просьбой пролонгировать Закон о государственной поддержке печати, иначе цены на книги значительно повысятся. Но "Российский книжный союз" был создан издателями, и председателем этого союза избран не Битов и не Вознесенский, а Сергей Степашин: почувствуйте разницу.
Если последнее десятилетие чему-то научило писателей, то хотя бы тому, что надо защищаться всем вместе, а не в одиночку, по месту жительства. И кстати, страховые взносы, о которых говорилось выше, вполне сопоставимы с теми отчислениями, что шли в Литфонд. Почему бы Литфонду не стать держателем этих страховых взносов?
Что же касается предлагаемого в проекте Закона введения "профессиональной книжки творческого работника" со сложнейшим распорядком ее заполнения, то именно на этой законодательной базе возникнет множество частных литературных агентств, и они будут иметь свой процент на всех тонкостях купли и продажи литературных произведений. Причем наверняка возникнет ситуация, что без них ничего писатель не издаст, определится, кто контролирует литературный процесс. Таким образом, творческий профессиональный союз станет просто литературным клубом.
Михаил Шевченко “ДА БУДЕТ ВСТРЕЧА…”
* * *
Зачем я жил?.. Зачем я был на свете?..
Ужель затем, чтоб в облаках витать?
И под конец места родные эти —
Заросшими бурьяном! — увидать?..
Пустырь. Над пустырем — промозглый ветер.
И — никого! И слова некому сказать…
А здесь бурлила Жизнь!..
Воронежщина,
Сл. Сагуны, Костюковка
17 ИЮЛЯ
Перифраз стихотворений А.С. Пушкина
ко Дню Лицея, 19 октября
Выпускникам ж.д. средней школы № 25 г.
Россошь, Воронежской области, конца 40-х гг.,
питомцам ее, которые после выпуска
регулярно съезжаются из разных мест
страны в родные пенаты каждое 17 июля.
Июль — как будто за грехи наши укор,
В дождях бесперерывных гибнет поле.
Проглянет день, как будто поневоле,
И скроется за потемневший бор.
Камина нет в моей столичной келье.
Вино, ты — холостяцкой жизни друг —
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Согрей от холода в минуты горьких мук.
Печален я: друзей со мною нет,
А с ними долгую запил бы я разлуку,
А им бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один… А с берегов Невы,
С Урала, из Сибири в тишь родную
Друзья слетелись… Все ли?.. Как пируют?
Кого-то все ж не досчитались вы?..
Кто изменил пленительной привычке?
Кого куда увлек челночный бред?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?
…Я не пришел — слуга гонимых муз —
С баяном ли, с гитарой сладкогласной…
Но все ж, друзья, прекрасен наш союз!
Да будет встреча, как всегда, прекрасной!
Куда ты нас, судьбина, ни забросишь,
И счастие куда б ни привело,
Все те же мы: для нас родная Россошь —
Как лицеистам Царское Село!..
Пируйте же, пока еще мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто дальний сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Уж не увидеть юности веселой,
Мы близимся к началу своему,
И День прощанья с 25-й школой
Придется праздновать кому-то одному…
А было же: наш праздник молодой
Сиял, шумел и розами венчался,
И с песнями бокалов звон мешался,
И тесною сидели мы толпой.
Но вряд ли были мы беспечные невежды,
Мы просто жили легче и смелей.
Мы пили все за здравие надежды
И юности, и всех ее затей…
Прошло полвека с дальней той поры,
И что же на глазах у нас случилось?
Чему свидетелями мы явились?
Игралищам таинственной игры,
Метаньям обездоленных народов,
Бесчестью новоявленных вождей,
Лишающих нас славы и свободы,
И — Родины! — священных алтарей…
Владыки — вновь! — бездушны и дремучи,
И каждый норовит на пьедестал…
